Да здравствует король

— Я слышал, как Тайер сказала в своем видео, что ты одинока. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь позволю кому-то другому трахнуть тебя?

Его тело напряжено в ожидании моего ответа. Кажется, он готов сорваться.

— Если я и думаю, что могу трахнуть кого-то другого, то только потому, что ты неоднократно говорил, что не ищешь отношений или чего-то серьезного.

— Да или нет, Беллами. — Требует он.

— Да. — Говорю я в отчаянии. — Я не думала, что ты будешь возражать, если я буду встречаться или спать с кем-то другим.

Его рука вырывается и хватает меня за затылок, чтобы притянуть к себе.

— Ошибаешься. — Он прокусывает дорожку от моего горла по линии челюсти до губ, где пускает кровь. Металлический привкус заполняет мой рот. — Для тебя больше никого нет, Белл.

Его губы прижимаются к моим.

Он — животное. Он кусает, он лижет, он берет.

Он всегда был собственником, но это совсем другое. Как будто он хочет пометить каждую частичку моего тела, оставить следы себя везде снаружи, как он уже сделал это внутри.

Но я не могу выбросить из головы его слова о том, что он спал с другой.

— Роуг, остановись. — Я говорю, отрывая свой рот от его рта и поворачивая голову. — Я не буду спать с тобой, если ты трахался с кем-то еще.

— Я этого не делал.

— Не делал. — Повторяю.

— Я не могу перестать думать о тебе. — Он говорит, задирая верхнюю ткань моего обтягивающего платья-халтера и обнажает мою грудь. Он пощипывает оба соска, гладя меня по шее. — Я скучал по тебе.

— У тебя забавный способ показать это. — Я говорю, пытаясь сопротивляться его ухаживаниям.

— Для меня это в новинку. Понятия не имею, что делаю. — Он говорит, успокаивая меня. Его слова приглушенно звучат на моей коже. — Скажи мне, что ты тоже скучала по мне. — Он целует и покусывает мою шею.

Я выгибаюсь в его руках, и от сочетания покусываний, облизываний и посасываний у меня в животе поднимается жар.

— Я тоже скучала по тебе. — Признаюсь я.

Его рука пробирается под платье и срывает с меня трусики. Он засовывает их в штаны, а затем проводит пальцами по моему лону до клитора.

Он одобрительно стонет, касаясь моей кожи.

— Ты всегда такая мокрая для меня, детка.

— Ммм… — Я хрипло стону, когда он вводит в меня два пальца, а его большой палец остается на месте, чтобы погладить мой клитор. Он пронзает меня пальцами, его ритм просто зверский.

— Ты такая хорошая девочка для меня. Я чувствую, как ты сжимаешь мои пальцы и течешь по моей руке. Ты, блять, любишь грубость, да?

Он шлепает меня по заднице, когда я ничего не говорю.

— Ах! Да, мне это нравится.

Он вводит в меня третий палец, продолжая свой дикий темп. Я нахожусь на пороге ослепительного оргазма, в нескольких секундах от того, чтобы перепрыгнуть через край, когда он резко выходит из меня.

Я резко вскрикиваю от потери его пальцев.

Его рука обхватывает мое горло и сжимает один раз, предупреждая.

— Это за то, что позволила другому мужчине прикоснуться к тому, что принадлежит мне. — Он шлепает меня по клитору.

Один раз.

Дважды.

Три раза подряд.

Из моих губ вырывается мучительный крик.

Он переворачивает меня и наклоняет над раковиной. Я стою перед зеркалом и смотрю, как он наблюдает за мной. Его зрачки полыхают от похоти и властного владения, когда он гладит мою попку.

Я наблюдаю, как мой рот открывается, когда его руки раздвигают мои ягодицы, а его палец проводит по моим складкам.

— А это, — говорит он, погружая средний палец в мою киску и проводя им по задней дырочке. Мои глаза расширяются и поднимаются, чтобы встретиться с его глазами в отражении, чтобы сказать что-то — что, я не знаю — когда он вводит свой палец до упора.

Моя ладонь взлетает вверх, чтобы прижать себя к зеркалу, когда с моих губ срывается шумный стон.

— Это за то, что ты думаешь, что есть мир, в котором ты когда-нибудь трахнешь кого-то еще. — Он мрачно шепчет надо мной, его взгляд прикован к моему лицу, и он следит за каждой моей микрореакцией на его вторжение.

Он начинает двигать пальцем внутрь и наружу, его темп становится все быстрее.

— Никто больше не прикасается к тебе. Никто не увидит тебя такой.

Мои глаза закатываются на затылок от удовольствия и боли, которые он доставляет своими исследованиями. Я толкаюсь бедрами назад, чтобы встретить толчки его пальца, мой рот открывается в беззвучном крике.

Быстрее, чем я успеваю осознать это, я снова нахожусь на пороге оргазма, который покинул меня ранее. Я задыхаюсь, выкрикиваю его имя, хватаясь за раковину для опоры.

— Правильно, детка, произноси мое имя. Это я трахаю тебя. Только я. — Он говорит, его голос напряжен. — Я буду трахать тебя так сильно, что ты никогда этого не забудешь.

Взявшись за мою талию, он вытаскивает палец и приподнимает мою задницу навстречу своим бедрам. Рывок его молнии — единственное предупреждение, которое я успеваю услышать, прежде чем он вводит свой член в мою киску.

— Блять. — Я задыхаюсь.

Он трахает меня до потери сознания.

— Мне нравится, когда ты ругаешься. Твой красивый ротик такой грязный, когда я тебя трахаю.

Он обхватывает меня за середину и прижимает к своей груди, а затем берет меня за челюсть и поворачивает к себе лицом.

— Ты так хорошо принимаешь это, детка. Ты так крепко обхватываешь меня, сжимаешь мой член, словно злишься на него.

Его рот прижимается к моему в неистовом поцелуе. Наши зубы сталкиваются, языки воюют друг с другом.

Он грубо вколачивается в меня.

Медленные, размеренные, мощные толчки, призванные наказать. Они грозят отправить меня за грань.

Он продолжает целовать и трахать меня, а его палец снова находит мое заднее отверстие и проникает внутрь. Он глотает ртом мои бессвязные стоны. Мне очень хорошо, и он доводит меня до предела.

— Если ты еще раз заикнешься о том, чтобы трахнуть другого мужчину, я трахну твою тугую задницу и вытатуирую на ней свое имя, чтобы ты никогда не забывала, кому ты, блять, принадлежишь.