Да. Нет. Не знаю

– Почему? – прохрипела испуганная Аурика Георгиевна.

– На окно посмотри, – предложила ей дочь и показала головой на молочные проблески за стеклом. – Светает.

– И что? – Аурика отказывалась улавливать ход дочерних рассуждений.

– Петух пропел. Ты что, Гоголя не читала?

– Читала, – затрясла головой Аурика Георгиевна и разом успокоилась. Отсылка к классике возымела свое действие. Она, конечно, ничего общего с научным фактом не имела, но легко встраивалась в сюжет большинства известных историй о призраках.

– Тогда, значит, спим, – приказала Наталья Михайловна и стала укладываться.

– А Ирка? – с надеждой, что дочь отменит свое решение, спросила Аурика, хотя тоже почувствовала непреодолимое желание принять горизонтальное положение.

– А что Ирка? – громко зевнула Наташа. – Бежать ей надо от своего Белоусова, пока он не достал табельное оружие.

– Зачем ты меня пугаешь? – попыталась оживить прерывающийся разговор с дочерью Аурика Георгиевна. – Разве это шутки?

– Нет, конечно, но, с учетом твоей феромоновой гипотезы, все может быть…

* * *

История о феромонах настолько потрясла воображение Натальи Михайловны, что через какое-то время она, не выдержав, прибегла к помощи специалиста в лице хирурга-проктолога Альбины Михайловны Спицыной.

– Ты что-то об этом слышала? – Наташа учинила сестре допрос с пристрастием.

– Слышала, – как-то вяло подтвердила Аля.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Знаешь, это не моя специализация, – попробовала увильнуть от ответа младшая сестра. – Это тебе к гинекологам и эндокринологам надо. А в каком аспекте это тебя интересует?

– В прямом, – честно заявила сестре Наташа. – Во-первых, если это существует на самом деле, то во взаимоотношениях родителей все встает на свои места. И с Иркой тогда все ясно. А, во-вторых… – Наталья Михайловна собралась с духом и задала свой главный вопрос: – Аль, а может быть такое, чтобы человек эти феромоны не выделял?

– Маловероятно, – тщательно все взвесив, ответила Алечка. – Если только – недостаточное количество…

– Значит, я выделяю недостаточное количество, – пришла к выводу Наталья Михайловна. – Как это проверить?

– Я не знаю, – развела руками сестра.

– А кто знает?

– Никто, – уверенно заявила Аля Спицына, догадавшись, что имеет в виду Наташа. – Иначе бы давно стали выписывать рецепты тем парам, которые испытывают проблемы в сексе. (Наталья Михайловна поежилась.) И, знаешь, я тебе скажу больше, чтобы ты не заблуждалась. Если бы такой способ существовал в реальности, я бы первая к нему прибегла, потому что то, что происходит между мною и Валей, меня абсолютно не устраивает.

– Но ты же сама говорила, что ты счастлива?! – не поверила своим ушам Наташа, не ожидавшая от своей сверхскрытной сестры заявлений подобного рода. Сказанное Алечкой воспринималось Натальей Михайловной как сигнал SOS, отправленный с терпящего кораблекрушение судна.

– Я и сейчас тебе скажу то же самое, но с небольшой поправкой. Меня, Наташенька, устраивает все. Но… есть такая сторона в наших с Валей отношениях, которая не дает нам ощущать себя до конца довольными своей семейной жизнью. Ни я, ни, как мне кажется, он не испытываем ничего такого, о чем рассказывают некоторые пары с придыханием. Между нами все происходит ровно и как-то бесстрастно. Ну, хорошо и хорошо, каждый получил то, что хотел, а больше и не надо.

– Но ведь у вас есть Лерка!

– А при чем тут Лерка? Ты что, в действительности веришь в расхожее заблуждение о том, что «от красивой любви рождаются красивые дети» или что «без страсти между супругами дети не рождаются»? Как врач я могу тебе сказать, что это миф. Как правило, безудержная страсть к рождению детей и не приводит, под это подведены многие научные теории. Но, знаешь, Наташа, жить с мужчиной в браке и никогда не испытывать с ним оргазма – это, я уверяю тебя, не так уж радостно.

– Ну, ведь можно, наверное, что-то сделать? – предположила обескураженная откровенностью сестры Наталья Михайловна. – Если это для тебя так важно и ты хочешь любой ценой испытать этот твой оргазм, попробуй…

– Завести любовника? – молниеносно перебила Алечка сестру.

Опасаясь произнести это слово вслух, Наташа кивнула.

– Но в том-то все и дело, что я не хочу любовника, – грустно произнесла Аля. – Не хочу любовника, не хочу другого мужа, не хочу другой семьи. У меня дочь-подросток. Сама понимаешь, что это такое. Но иногда становится обидно до слез!

– Аль, – расстроилась Наталья Михайловна, – а ты, когда терпеть сил нет, обо мне вспоминай. У тебя, кроме оргазма, есть все. А у меня – ни оргазма, ни семьи, ни детей. Сразу легче станет, – шутливо пообещала сестре Наташа.

– От того, что у моей сестры не сложилась личная жизнь, мне легче не станет, – заверила Наталью Михайловну Алечка. – Нашла, чем успокаивать! Просто я хочу тебя предупредить, что никакие феромоны не гарантируют тебе счастливой жизни. Кто, скажи мне на милость, просчитывал процент их совпадения? Просто людям надоело использовать слово «судьба», потому что по отношению к ней взятки гладки. И теперь используют слово «феромоны», чтобы с научной точки зрения обосновать необъяснимые вещи. Вот почему мир устроен таким образом, что человек всегда остается недовольным?! Посмотри на меня! У меня есть все, но при этом какая-то глупость, мелочь не дают мне возможности почувствовать себя абсолютно счастливой. Почему? Никогда не думала?

– Нет, – испуганно ответила Наталья Михайловна.

– А я вот думала, – объявила раскрасневшаяся от волнения Алечка. – Я думала и придумала. Когда жизнь испытывает тебя на прочность разными горестями, это объяснимо. Чем больше человек страдает, тем больше он ценит завоеванное, отвоеванное и так далее. Но подлинное испытание – это испытание благополучием. Когда человек благополучен, в нем развивается тупость, и он умудряется обидеться на жизнь за то, что та недодала ему какой-то паршивой малости. Я не буду обижаться на судьбу, а то она обидится на меня – и все пойдет кувырком. А мне есть, что терять!

– Алька! – Наталья Михайловна смотрела на сестру так, словно увидела ту впервые. – Как же ты могла до такого додуматься? Ты, может, профессию неправильно выбрала? Тебе бы философией заниматься, а ты прямую кишку оперируешь. Вот правильно говорят: чем человек к дерьму ближе, тем у него душа чище.

– Ты мне маму сейчас напомнила, – оскорбилась Алечка. – Ей тоже обязательно унизить надо. Без этого она сама не своя.

– Да что ты, Алька, у меня и в мыслях такого не было. Странно просто, как ты до такого дошла. Обычно для врачей цинизм свойственен, а в тебе… – Наталья Михайловна перевела дух и неожиданно пафосно завершила: – …дух высокий.

Альбина Михайловна от слов сестры даже зажмурилась:

– Я, знаешь, почему профессию проктолога выбрала? – очень тихо спросила она у сестры. – Из-за женщин. Мне их так жалко стало. Обычно проктолог – это мужик. Ну и представляешь, как женщина должна мучиться, чтобы ему там все взять и показать. Всю красоту эту… виноградными гроздьями. Стыдно же! Ну, вот я и решила. Как представила, что, не дай бог, кто-нибудь из наших вот так же страдать будет…

– Эх, Алька, – обняла ее Наталья Михайловна, – сестра ты моя. Милосердия.