Даггер 2: адаптация

Выйдя из душевой кабины, я завалился на койку, как и обещал Лейле. Перед глазами вспыхнуло:

Получено текстовое сообщение. Прочитать/Отложить?

Даже не глядя на отправителя, я почти мгновенно ткнул «Отложить» и потянулся за флакончиком Фарта, который по приходу засунул под подушку. Осматривая его, ощутил знакомое чувство приятного предвкушения, от которого учащается пульс и пересыхает во рту. Это чувство с каждым разом становилось сильнее, что меня пугало. Надо признать: я зависим от этой дряни. Что бы там ни говорил Минуэр, но я пристрастился к его чертовому зелью. Но ничего. С этим будет покончено. Сегодня.

Я откупорил затычку и капнул прозрачной жидкости под язык. Растянулся на койке поудобнее и закрыл глаза. Нужное воспоминания в голове прояснились почти сразу. За истекшие пару месяцев я научился вызывать необходимые мне мысли с полпинка. Не последнюю роль в этом, разумеется, сыграли наниты, вживленные в тело, но немалую работу проделал и я сам со своей психикой.

Реальный мир начал быстро отдаляться, звуки заглушались. И через мгновение на смену настоящему пришло прошлое…

***

Легкий ветерок с пряным ароматом луговых цветов. Высокие курганы в отдалении. Покачивающиеся кроны размашистых деревьев, напоминающих гигантские лапы папоротников, которые я помнил еще с детства по урокам «История и география Земли» в подразделе «Ботаника». И небо! Светлое пурпурное небо с мелкими перистыми облаками розового и бирюзового оттенков. Все это – Лямория. Вернее, то, что я о ней помнил. В действительности же планета представляла собой унылую картину: опаленные стволы деревьев, густой сизый туман повсюду и свинцово-серое небо. От былой красоты не осталось и следа. Возможно, последствия орбитальной бомбардировки оказались не столь фатальными, и кое-где все же теплятся островки жизни, но в видеоотчетах я наблюдал именно такую картину – запустение, уныние и смерть.

Но все это в настоящем, а я сейчас находился в прошлом. Снова сидел на синем пледе и, закусив травинку, смотрел вдаль. А рядом со мной находилась она – девушка, с которой я испытал все прелести любви и страсти, а впоследствии и горечь утраты и глубинное разочарование.

– Так хорошо, – томно произнесла Кларисса, и я поглядел на нее. Она сидела, аккуратно прижав колени к подбородку и вытянув руки вперед, словно старалась дотянуться до чего-то невидимого. Ее чуть раскосые глаза прикрыты, длинные темные локоны немного подрагивают от легкого дуновения ветра, губы растянуты в блаженной улыбке.

Я же в свою очередь испытывал очень контрастные чувства – что-то неуловимое между тревогой, радостью и печалью. Сегодня был мой последний день на Лямории. Завтра меня отправляли в учебку. Я переживал это воспоминание уже не впервые, но прежние ощущения вновь обострились, как пики, которые только-только прошли через точильный станок.

– Сколько тебя не будет? – спросила Кларисса. Я же отвел взгляд и снова уставился на горизонт, в очередной раз жалея, что не могу управлять своим телом. Будь моя воля, я бы не отрывал от девушки глаз.

– До первой увольнительной, а это минимум три месяца. И то если не будет нарушений устава.

– Долго, – вздохнула она.

– Не дольше жизни, – пожал плечами я и добавил: – Если покажу себя во всей красе, то смогу получить разрешение на более частые отпуска. А когда выдадут отдельную жилую комнату, то попробую договориться, чтобы перевезти тебя к себе.

– Для этого тебе нужно стать офицером, и то, если я стану твоей официальной женой, – сказала Кларисса.

– Не обязательно. А вот для заключения брака нужно будет получить разрешение, – вставил я.

– Да, – кивнула девушка и тяжело вздохнула. – Не хочу тебя отговаривать, ведь ты уже все решил, но, может, все же…

– Нет, – решительно покачал головой я. – Ты же знаешь, что это – прекрасный шанс выбраться отсюда. Как бы я ни любил Ляморию, но она – отдаленный мир, где перспективы чего-то добиться появятся еще только лет через сто.

– Конечно, конечно, – снова закивала Кларисса, но весь ее вид говорил о том, что мои слова ее ничуть не утешили.

Как и тогда, я ощутил острый прилив чувств, которые мне твердили: наплюй на все и останься с ней. К черту военную карьеру, к черту все планы. Потому что счастье – вот оно, сидит рядом и умиленно глядит на закат. Большего тебе и не надо.

Как и тогда я задавил эти чувства, едва они заявили о себе. И теперь уже нынешний я, прошедший через войну, трибунал и тюрьму, подумал, что, возможно, все же стоило поддаться тем мимолетным чувствам. Да, я бы не стал тем, кем я являюсь, но, может, и черт с ним?..

– Если честно, я не вижу ничего плохого в том, чтобы остаться жить на Лямории или улететь на какую-нибудь другую отдаленную планету. Свое место можно найти везде.

– Возможно, потом мы так и сделаем, – неопределенно пожал плечами я.

Повисло молчание. Только луговой ветер насвистывал заунывную песню, да издалека доносился сдавленный щебет какой-то птицы.

– Не хотела об этом говорить, но что, если начнется война?.. Говорят, отношения с Империей накаляются. Тебя отправят на передовую? – спустя полминуты спросила девушка, повернувшись ко мне.

– Скорее всего, но не сразу. Сначала нас нужно будет хоть сколько-нибудь подготовить. Мы, конечно, не тяжелопехотинцы, которых обучают правильному обращению с бронекостюмом едва ли ни год, а всего лишь обычная легкая пехота, но азы военного ремесла познать все равно должны будем в полной мере.

Девушка напряженно вздохнула. Я же ощутил раздражение, потому что меня обескуражил ее вопрос – как можно не понимать того, что военная карьера подразумевает участие в боевых действиях? Но так думал прежний я, сейчас же лишь умилился ее девичьей наивности.

– Я не погибну, обещаю, – сказал я сурово. И будь лицевые мышцы в моей власти, то сейчас бы улыбнулся. И глупости обещания и иронии пророчества. Как бы там ни было, но обещание я свое выполнил.

– Ты не можешь этого знать, – сказала она спустя короткую паузу. – Никто не знает, когда и где его поджидает смерть.

– Можешь мне не верить, но о своей смерти я все знаю. И она случится не на войне, – уверенно заявил я. Разумеется, я тогда ничего не знал ни о смерти, ни о том, что вообще со мной произойдет даже через пару недель, но был уверен в удаче, как и большинство парней в свои молодые и безрассудные годы. Смерть, думал я, это то, что происходит с кем-то другим, но только не со мной. Спустя совсем немного времени, когда на глазах у меня погибнет ни один десяток бойцов, я изменю свое мнение.

– Признайся честно, ты сам хочешь в бой. И надеешься, что Империя нападет на нас, – подмигнула мне Кларисса. – Думаешь, я не вижу, как ты себя ведешь?.. Думаешь, не понимаю?