Дахштайн
Шрифт:
– Сбегаешь, как и всегда, – в голосе Лилит слышались издевка и, как ни странно, грусть.
Мистер Рот нервно повел плечами, словно сбрасывая слова демона, как налипшую грязь. Рыжая и вампир несколько мгновений мерились взглядами. В их лицах не осталось привычного мне недовольства друг другом. Так глядят люди, которые прощаются навсегда.
– Будто бы у меня есть выбор, – горько ухмыльнулся Рот.
– Вечно бегать не выйдет, Вильгельм. Однажды тебе придется встретиться с прошлым.
Вампир кивнул и растворился в сумерках комнаты. Я хотел было догнать его и заставить идти с нами,
– Отведи меня к вратам.
– Почему он сбежал? – злился я, бессильно сжимая руку в кулак.
– У него своя битва, та, что еще предстоит.
Она сняла мою руку с талии и повернулась ко мне лицом.
– Когда мы спустимся, ты должен сделать все, что я прикажу. Не слушай голос Фера Люция, если хочешь сохранить жизнь.
– Снова я слышу заботу? – сыронизировал я, пока она заглянула за ухо, чтобы оценить демоническую печать.
Лилит облизала пересохшие губы и искренне, по-настоящему улыбнулась, полностью преобразившись. Она присела на ступеньку и посмотрела в мои глаза.
– Перед тем как спуститься, я должна кое-что рассказать тебе, Дэн.
За двое суток до этого. Лилит
– Дэн, выметайся, – прорычала я и, проследив, чтобы Дэн покинул номер, захлопнула за ним дверь. Затем вернулась к Филиппу. Разбитое лицо опухло настолько, что я с трудом различала в этом месиве его глаза.
– Ну, давай, Первая. Принять смерть от твоих рук не так уж и плохо, – прошептали его губы в запекшейся крови.
Первая? Он шутит?
– Как ты меня назвал? Первая? Я не та Лилит, о которой ты подумал, – иронично протянула я, еле удержавшись от того, чтобы не наклониться и не слизнуть кровь с раздувшейся кожи.
Филипп тяжело засмеялся, демонстрируя окровавленные зубы.
– Так ты до сих пор в неведении… Лилит – его первое творение, которое он любил больше всех других демонов, восстала против порядков Ада, за что была наказана.
– Да, я знаю. Он убил ее, – нетерпеливо перебила я.
– Нет, не убил. Фер Люций пытал ее сотни веков в глубоких подвалах своего замка, а потом лишил воспоминаний и вселил в тело младенца. Девочка выросла в Богемии, а потом наступила на те же грабли, искушенная обещанием силы и мести. Это ты, Лилит. Ты – Первая и самая сильная из нас.
Я потеряла дар речи и отошла от Фила на несколько шагов. Внезапный холод разлился по позвоночнику. Я отвернулась и потерла мгновенно пересохшие глаза. Так же сухо было и во рту.
– Ты ведь не демон, – обескураженно произнесла я, сглатывая комок в горле.
– Я был им, пока не заключил сделку с доктором Фаустом. Он сделал невозможное и алхимическим заклинанием по примеру Фера Люция впечатал мою душу в тело младенца. Со мной осталась только память. Быть Филом Митсоном и дружить с Дэном мне понравилось настолько, что тело приняло душу, и теперь я человек. Демоны меня не чуют, как и я их. Я должен был всю жизнь защищать потомка Фауста от уготованной ему судьбы.
Что ж, весьма ожидаемо.
– Занятная история, но времени болтать с тобой у меня нет.
Я приблизилась к нему и выпустила когти. Филипп сжался, приготовившись принять смерть. Я наклонилась, молча разорвала веревки на его
руках, а затем и ногах. Чувствуя на себе его изумленный взгляд, процедила:– Я отпускаю вас при условии, что в полнолуние ты приведешь к отелю Ниотинского! До этого времени Дэн не должен знать о том, что я оставила вас в живых. Уйдете через подземный гараж.
Фил рвано дышал, прижимая руки к животу, словно ему было дурно. Хотя, думаю, так оно и было. Дэниэль хорошо его отделал. Митсон долго всматривался в мое лицо, силясь понять.
– Я принимаю твои условия, – отозвался он, и его глаза засветились надеждой, что слегка раздражало, но тем не менее вселяло веру, что, возможно, у меня получится задуманное.
Сейчас. Дэн
Моя челюсть буквально отвисла после ее рассказа, а тело застыло, словно стало деревянным. Я тяжело опустился на ступеньки и потер лоб, не в силах поверить, что она не убила Фила и Элишку.
– Я слышал крики в номере и чувствовал кровь.
Лилит издевательски вздернула бровь, и я почувствовал себя идиотом. Конечно, она внушила мне крики, а кровь и так была, я ведь сильно избил Митсона.
– Дэн, слушай внимательно. Мне осталось последнее дело, и ты мне поможешь. Я запечатаю врата с Фером Люцием внутри.
– Ты не сможешь, – возразил я. – Он сильнее. Пусть Орден попробует его убить.
Лилит хохотнула и с гримасой взялась за раненый бок.
– Прах тебя дери! Его нельзя так просто убить, но можно закрыть проход. Пока откроются следующие врата, у тебя будет время подготовиться.
– У меня? Меня, как и тебя, прикончит Орден, если нет – я сам себя убью! – вышло немного пафосно, но воспоминания о том, как я пожирал глаза, били по вернувшемуся чувству вины сильнее кнута. Я был уверен, что вскоре не смогу дышать от воспоминаний о совершенных убийствах.
– Дэн-Дэн. Те грехи, что ты совершил, невозможно исправить, но у тебя впереди долгая жизнь. Путь искупления подходит тебе как нельзя лучше. Ни один демон не щадил ничего живого, ты же до абсурда добрый. Так послужи человечеству!
Неверяще, я глядел на Лилит. Первый демон Ада говорила совершенно не свойственные ей вещи. Я лишь несогласно фыркнул в ответ.
– Фауст, ты понял? Ты сделаешь все, что я тебе скажу.
Нехотя кивнул, поднялся, снова приобнял ее и потащил на минус второй этаж. Я приготовился к тому, что на нас нападут, как только двери лифта поползут в стороны. Но нет – здесь царил красноватый полумрак, смешанный с серым дымом. Даже под отелем слышался грохот: стреляли служителя ордена, кто-то кричал, рычал, пищал. Эти звуки создавали какофонию в голове, мешая сосредоточиться на цели.
Сцепив зубы, я почти потащил Лилит через коридоры шахт. Я целенаправленно шагал по костям, пытаясь успокоиться, но сердце отчаянно билось о поломанные ребра, и в этом стуке мне чудился похоронный марш.
Добравшись до грота с адскими вратами, мы остановились. Фер Люций нетерпеливо расхаживал, порыкивая от злости, отчего был похож на льва перед клеткой с открытой дверью, возле которой стоял укротитель. Рыжая отошла от меня и, не выдав своего плачевного состояния, поклонилась.
– Ты заставила меня ждать!