Далёкий Друг

– Страховка полная. Потеряется груз по дороге, РЖД оплатит всё сполна. И к тому же вместе с грузом будут сопровождающие: охрана у такого ценного груза соответствующая.

– Тогда вообще не понятно. Зачем слежка?

В этот момент меня осенило, скорее не так: я начал думать в другом направлении, и вопросы посыпались на Гену как из рога изобилия.

– Не перебивай, а просто отвечай: госзаказ получен честно?

– Да.

– Стоимость оборудования в «Надежде» выше или ниже, чем на заводе-изготовителе?

– Одинакова.

– Фирма сопровождения чья?

– Поставщика.

Теперь всё встаёт на свои места. Дело вовсе не в контракте, дело в грузе, вернее в возможности его доставки. Если вся ответственность лежит на наших партнёрах, то с грузом ничего произойти не может, он придёт точно по расписанию. После прибытия его доставят нам, а вот тут, внимание: если что и случится, так уже не по их вине. Но что может произойти? А на этот вопрос я ответил уже вслух:

– Груз попадёт в какую-то передрягу и будет повреждён. Причём всё сделают так, что ответственность будет возложена на нас. В контейнере, как я понимаю, навигационное оборудование для той посудины, что на базе в Шкотово? – И, получив утвердительный кивок, заканчиваю – Стоимость исправной протестированной системы навигации – миллионы, а цена бракованной – грош. Купил неисправную, получил деньги, отправил, доставил, а покупатель её сломал. Вопрос, кто пролетел, может даже не подниматься.

– Да что с ней по дороге от станции до базы случится? Сопровождение: половина полиции Владивостока охранять будет. Тут войсковая операция нужна.

– И я о том. Сопровождение. Хотя они могут лишь организовать акцию, а для повреждения товара хватит и одного камикадзе за рулём тяжёлой машины. Что-то подобное и должно произойти. Круто заработать можно лишь таким способом. По-честному, там навар невелик: бонус от продажи никак не подходит под то количество затрат, которые производятся сейчас. Прослушка, слежка – сложновато для честного бизнеса. Прибыль должна быть огромной, только тогда суета и оправдывает себя.

– Очень похоже на истину. Но, Виталя, это всего лишь предположения, похожие на правду, догадки. Нужны не расчёты, а железные доказательства.

– Кому? То, что против нас что-то готовится, это железно, что прослушивают – без сомнений; что ещё тебе нужно, чтобы начать предпринимать ответные шаги?

– И что я могу, если не уверен, как меня подставят?

– Начнём с основного: охрана груза. Подключи военных – это заказ под оборонку, вот и пусть морпехи тренируются. Второе: собственная безопасность и семьи. И третье: пробей по своим каналам эту «Надежду» – «наш компас земной»… Денег не жалей. Говно оно завсегда всплывёт.

– А ты? Если они почуют недоброе, могут и через тебя начать давление. Наши дружеские отношения не великий секрет.

– Ты уж, Ген, здесь постарайся. А я прорвусь. Мне не впервой.

Мы проговорили ещё три часа, осушили бутылку абсента. За рюмками с зелёным напитком обсудили всё: от способов телефонной связи до условных сигналов дымом костра. Бочаров ушёл, и через положенное время приходит СМС: «Добрался без приключений». Ладно, завтра будет лучше, чем вчера, а посему врубаю телевизор, допиваю последние капли и ложусь на диван, решив спать здесь. С сегодняшнего дня я в официальном загуле.

Глава 28

Мне очень нравится Владивосток ранним весенним утром. Ещё голые деревья в скверах не скрывают перспективу. Первые лучи солнца осторожно, как разведчики, пробираются по сонным улицам. Дороги почти пусты, но фургончики уже начинают развозить провизию по магазинчикам и супермаркетам. Воздух прохладный и влажный, при вдохе оставляет на губах почти неуловимый вкус морской соли. Меня тяготит даже кратковременное расставание с любимым городом.

Шикарный «Лексус» с ветерком доставляет к ступеням аэропорта. Бросив через руку чёрный макинтош, во второй неся элегантный атташе-кейс, как в омут ныряю в вечную суету вокзалов. Убедившись, что времени выпить кофе вполне достаточно, направляюсь к модерновой стойке полупустого бара.

– Верочка, сделай, пожалуйста, кофе почернее да пару капель коньяка не забудь, – я обрадовался, увидев знакомую буфетчицу.

– Опять в дорогу, Виталий Иванович? – смущённо улыбаясь, интересуется женщина.

– Труба зовет, девушка, и только. Сама подумай, стоит ли любая тема того, чтобы хоть ненадолго расстаться с такими девчатами?

– Конечно, нет! – Вера чуть краснеет от неуклюжего комплимента.

Крохотная чашка ароматного напитка быстро возвращает бодрость и поднимает настроение. Задача, стоящая передо мной, уже не кажется невыполнимой. Более детальный анализ убеждает, что на этом этапе сделки если и будут проблемы, то только в случае возникновения и в самом деле форс-мажорных обстоятельств. Оставив щедрые чаевые и невзначай чмокнув барменшу в щёчку, с видом обречённого иду на посадку. Предполётный контроль мне не страшен, гораздо более неприятное чувство вызывает сам полёт. Высоту я не уважаю, а посему подъём в поднебесье меня серьёзно напрягает. Просветка и последующий осмотр не занимают много времени. Оставшиеся до посадки минуты читаю газеты, купленные по пути в киоске.

Вот и самолёт; расположившись в кресле, просто смотрю перед собой, сосредоточиваясь на длинную дорогу. Наконец с резким выдохом выгоняю прочь все фобии и уже с интересом осматриваю салон. Народ даже в бизнес-классе разный. Есть, конечно, и чуть знакомые представители элиты, но, кроме них, в наличии имеются и очень даже экзотические экземпляры. Меж тем лайнер идёт на взлёт, и ускорение вдавливает пристёгнутое тело в мягкое кресло. Противный набор высоты – и, наконец, выход на крейсерский режим.

Перед тем как нацепить очки объёмного видео и окунуться в омут приключений с лихими героями сериала-боевика, которого, по моим расчётам, должно хватить на весь полёт, с удивлением замечаю прямо под носом полный одноразовый стаканчик некоего напитка. Мой сосед личность довольно странная как внешне, так и судя по чуть заметной хитринке в глазах. Парень далеко не прост; его огромное тело, без капли жира, едва вмещается в стандартные рамки аэрофлотовского сиденья.

– Махани, брат, глядишь, отпустит; она у меня на кедровых орешках, – он протягивает стакан.

В другой момент я, может быть, и послал бы добровольного помощника куда подальше, но сейчас только кивнул благодарно. Причём фобии здесь сыграли уже не самую главную роль. Дело в том, что мне очень нравятся традиционные народные алкогольные напитки, причём желательно домашнего приготовления. В Шотландии я нахожу самое маленькое семейное производство виски и, не заморачиваясь блеском этикеток, в полной мере наслаждаюсь мощью и силой не очень благородного, но древнего напитка. В Грузии пью вина только домашнего производства; друг Вано, зная мою слабость, привозит на дегустацию чачу со всего района, и качество впечатляет. По моему убеждению, национальные крепкие алкогольные напитки помогают понять сам духовный смысл жизни народа. Так и сейчас: сильный пшеничный дух неважно очищенного спирта в значительной мере смягчается и даже скорее трансформируется едва заметным ореховым духом, превращая самогон в некий концентрат сибирской воли, свободы и бесконечности.

– Спасибо! – через несколько секунд произношу, оглушённый непривычной крепостью настойки. – И-зу-ми-тель-но! Ху! Где брал?

– Сам гнал. У нас в тайге только на себя и надёжа. Медикаменты, конечно, сила, но без такого внутреннего подогрева не выжить. Только здесь ведь, как в фармакологии, главное меру знать, – новый знакомый очень доволен похвалой, тем более, что ему попался истинный любитель, с которым можно щедро поделиться не только рецептурой, но и, так сказать, продуктом перегонки.