Далекое эхо

– Почему не просят? – настаивал Верд.

– Видимо, считают это пустой тратой денег. Как я уже сказал, шансы найти окрашенную этой краской поверхность спустя столько лет практически равны нулю.

Алекс поник на стуле, совершенно подавленный.

– И мне не удастся переубедить Лоусона. Великолепно. Думаю, вы сейчас подписали мне смертный приговор.

– Я не утверждаю, что провести анализы в принципе невозможно, – мягко сказал Соунз. – Я сказал, что их нельзя провести здесь.

– А могут ли они быть проведены где-то еще? – воинственно поинтересовался Верд. – Ведь ни у кого нет никаких образцов.

Соунз снова потянул себя за губу. Затем вздохнул:

– У нас нет биологических образцов. Но у нас до сих пор хранятся образцы краски. Я проверил перед тем, как вы пришли. – Он снова открыл папку и вынул пластиковую полоску с кармашками. В них было засунуто около дюжины стеклышек-слайдов для микроскопа. Соунз достал три стеклышка и выложил в ряд на столе. Алекс посмотрел на них жадным взглядом. Он не верил своим глазам. Частицы краски напоминали сигаретный пепел.

– Кто-нибудь может взять их на анализ? – спросил Алекс с едва теплящейся надеждой.

– Разумеется, – ответил Соунз. Он взял из ящика бумажный пакет и положил его на слайды, затем подтолкнул все это через стол к Алексу. – Возьмите их. Если понадобится, мы займемся оставшимися. Конечно, вам нужно за них расписаться.

Рука Верда змеей выползла из-под стола и сгребла стеклышки с образцами. Он бережно вложил их в пакет и сунул его в карман.

– Спасибо, – сказал он. – Где мне расписаться?

Пока Верд ставил свою подпись на странице регистрационного журнала, Алекс с любопытством посмотрел на Соунза.

– Почему вы это делаете? – спросил он.

Соунз снял очки и, аккуратно сложив, убрал в карман.

– Потому что я ненавижу неразгаданные загадки, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Почти так же, как неряшливую полицейскую работу. И кроме того, я не хочу, чтобы ваши смерти оказались на моей совести, если ваша теория подтвердится.

– Почему мы свернули? – полюбопытствовала Верд, когда Алекс на окраине Гленротса просигналил правый поворот.

– Я хочу рассказать Лоусону о том, что венки послал Макфэдьен. И еще я хочу попытаться уговорить его дать поручение Соунзу заняться исследованием краски.

– Пустая трата времени, – проворчал Верд.

– Не большая, чем отправиться в Сент-Монанс и стучаться в пустой дом.

Верд ничего не ответил, и Алекс поехал к полицейскому управлению. Там, в приемной, Алекс попросил о свидании с Лоусоном.

– Это связано с делом Розмари Дафф, – пояснил он.

Их направили в другую приемную, где они сидели и рассматривали настенные объявления, читая о пропавших людях и бытовых преступлениях.

– Просто поразительно, что, попав сюда, сразу начинаешь чувствовать себя в чем-то виноватым, – пробормотал Алекс.

– А я не чувствую, – парировал Верд. – Для меня существует один суд – Высший.

Спустя несколько минут появилась коренастая женщина и подошла к ним.

– Я констебль Карен Пири, – сказала она. – Боюсь, что заместитель начальника полиции Лоусон сейчас не может вас принять. Но я офицер, которому поручено дело Розмари Дафф.

Алекс покачал головой:

– Я хочу увидеть Лоусона. Я подожду.

– Боюсь, что это невозможно. Он взял двухдневный отпуск.

– Отправился на рыбалку, – иронически заметил Верд.

Карен Пири, растерявшись от неожиданности, кивнула и, прежде чем успела сообразить, выпалила:

– Вообще-то да. На озеро…

Верд удивился еще больше:

– Неужели? Я просто фигурально выразился.

Карен попыталась скрыть свое смущение.

– Вы ведь мистер Джилби? Не так ли? – сказала она, вглядываясь в Алекса.

– Совершенно верно. Как вы?..

– Я видела вас на похоронах Дэвида Керра. Я сожалею о вашей потере.

– Поэтому-то мы здесь, – вмешался Верд. – Мы убеждены, что тот же человек, который убил Дэвида Керра, замышляет убить нас.

Карен глубоко вздохнула.

– Шеф проинформировал меня о встрече с мистером Джилби. И, как он и говорил вам тогда, – продолжала она, глядя на Алекса, – для ваших страхов нет никаких оснований.

Верд с досадой фыркнул:

– А что, если мы вам сообщим, что эти венки прислал Грэм Макфэдьен?

– Венки? – озадаченно повторила Карен.

– Мне показалось, вы сказали, что вас обо всем проинформировали, – вызывающе бросил Верд.

Тут Алекс решил вмешаться, удивляясь про себя, как можно иметь дело с таким духовником. Он рассказал Карен о необычных цветочных приношениях и с благодарностью увидел, что она восприняла его рассказ очень серьезно.

– Признаю, что это странно. Но это еще не доказывает, что мистер Макфэдьен убивает людей.

– Откуда же он мог узнать об этих убийствах? – спросил Алекс, искренне надеясь получить разумное объяснение.

– Вот в чем вопрос. Не так ли? – опять не выдержал Верд.

– Он мог увидеть сообщение о смерти доктора Керра в газетах. О ней много писали. И я не думаю, что было очень сложно узнать о смерти мистера Малкевича. Интернет сделал наш мир очень тесным, – пожала плечами Карен.

Алекс почувствовал, что снова впадает в отчаяние. Почему все стремятся отрицать то, что ему кажется очевидным.

– Но раз он посылает венки, значит, считает нас виновными в смерти своей матери.

– Убежденность в чьей-то вине и убийство – разные вещи, – вздохнула Карен. – Я понимаю вашу нервозность, мистер Джилби. Но сообщенные вами детали не наводят меня на мысль, что вам грозит опасность.

Верда, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар.

– Сколько нас должно умереть, чтобы вы начали воспринимать все это серьезно?

– Вам кто-нибудь угрожал?

– Нет, – насупился Верд.

– Вы замечали, что кто-либо крутится возле вашего дома?

– Нет.

– Были ли у вас какие-то непонятные телефонные звонки?

– Нет.

Верд поглядел на Алекса, который отрицательно покачал головой.

– Тогда, простите, ничем не могу вам помочь.

– Нет, можете, – сказал Алекс. – Вы можете потребовать провести заново анализ краски, обнаруженной на кардигане Рози Дафф.