Дальняя дорога

– Он ранен! Пусть немедленно уведут быка!

А бык не желал успокаиваться. Словно осознав, что наездника на нем уже нет, и пылая яростью оттого, что кто-то вообще посмел его оседлать, Страхолюдина развернулся, не обращая внимания на служителей, пытавшихся его отвлечь. Опустив голову, он набросился на Люка и поддел неподвижное тело рогами. Двое служителей осыпали быка ударами, но Страхолюдина не сдавался. Он продолжал грозить огромными рогами распластавшемуся Люку, а потом внезапно прыгнул сверху и принялся топтать поверженного противника, вбивая его в землю.

София, онемев от ужаса, услышала крик комментатора:

– Уберите же быка!!!

Взбесившийся бык крушил копытами наездника, вколачивая его в пыль, ломая спину, руки, ноги…

Голову…

Пятеро, окружив быка, изо всех сил старались его остановить, но Страхолюдина целеустремленно продолжал топтать Люка.

Снова и снова.

Комментатор крикнул:

– Довольно!

Бык словно обезумел…

Наконец – наконец-то! – он отошел в сторону и поскакал в другой конец арены, продолжая дико взбрыкивать на бегу.

Камера последовала за быком, а затем крупным планом показали неподвижного Люка, в крови, с изуродованным до неузнаваемости лицом. Его торопливо понесли прочь.

София закрыла лицо, рыдая от ужаса и потрясения.

Глава 25

Люк

К среде головная боль немного утихла, но Люк боялся, что не сможет как следует выступить в Маконе на следующих выходных. Потом предстояло выступление во Флоренсе, в Южной Каролине, и он надеялся, что поправится к тому времени окончательно. Затем чемпионат переходил в Техас, и меньше всего Люку хотелось начинать этот этап с серьезной травмой.

Кроме того, он начал тревожиться из-за расходов. Начиная с февраля выступления требовали перелетов. Значит, ночевки в отелях. Еда. Машина напрокат. В прошлом, гоняясь за своей мечтой, Люк смотрел на лишние траты как на неизбежное зло. Он до сих пор так думал, но через полгода проценты по кредиту должны были утроиться, и Люк принялся искать в Интернете самые дешевые рейсы – и большая их часть требовала бронирования за несколько недель. В лучшем случае выигрыш после первого выступления покрыл бы стоимость поездок на следующие восемь. И ни цента на уплату долга. Речь шла не о победе ради мечты, а победе как о единственном возможном исходе соревнований.

Впрочем, подумав об этом, Люк сразу же услышал слова Софии, которая утверждала, что дело не в ранчо и даже не в матери. А в чувстве вины, которое он пытался подавить.

Был ли он эгоистом? Пока София не заговорила о выступлениях, Люк о них даже не задумывался. Дело ведь было не в нем. Он уж как-нибудь справится. Главное – помочь матери, сохранить семейное достояние. На кону стояло выживание Линды – в том возрасте, когда вариантов заработать уже немного. Люк не хотел выступать. Он делал это потому, что мать пожертвовала всем, чтобы спасти его, и он не собирался сложа руки смотреть, как она лишится ранчо.

Иными словами, он чувствовал себя виноватым. А значит, дело все-таки было в нем. Не так ли?

Вечером в воскресенье Люк звонил Софии трижды и еще три раза в понедельник. Два раза во вторник. Каждый день он писал девушке, но не получал ответа. Он вспомнил, как она переживала, когда Брайан ее преследовал, и не стал ни писать, ни звонить в среду. Но в четверг молчание стало невыносимым. Люк сел в машину, поехал в Уэйк-Форест.

Остановившись у входа в общежитие, он увидел двух одинаково одетых девушек, сидевших в креслах-качалках, – одна разговаривала по мобильнику, другая набирала сообщение. Обе мельком взглянули на него, отвернулись – и вновь подняли головы, когда поняли, кто идет. Постучав, Люк услышал в доме смех. В следующее мгновение дверь открыла симпатичная брюнетка с двумя сережками в каждом ухе.

– Я скажу Софии, что ты приехал, – сказала она и отодвинулась, давая ему пройти.

Еще три девушки, сидевшие на кушетке, вытянули шеи, чтобы посмотреть на гостя. Люк подумал, не их ли голоса он слышал из-за двери. Девицы откровенно глазели на него, на заднем фоне кричал телевизор, и Люк стоял в коридоре, чувствуя себя не в своей тарелке.

Прошло две-три минуты, прежде чем на верху лестницы появилась София. Она посмотрела на Люка, явно не зная, что делать, а потом вздохнула и неохотно спустилась. Заметив устремленные на нее взгляды, она ничего не сказала, только кивком указала на дверь. Люк вышел вслед за девушкой.

София не остановилась на крыльце – она зашагала по дорожке, за пределы видимости обитателей общежития, прежде чем повернуться к Люку.

– Что тебе нужно? – спросила она бесстрастно.

– Я хотел извиниться, – сказал Люк, сунув руки в карманы. – За то, что не рассказал все раньше.

– Ну ладно.

София больше ничего не добавила, и Люк тоже молчал. В наступившей тишине девушка отвернулась, разглядывая дом, стоявший через улицу.

– Я нашла видео с твоим выступлением, – сказала она. – Со Страхолюдиной.

Люк поковырял мыском ботинка камушки, застрявшие в щели асфальта. Он боялся взглянуть на Софию.

– Ну да, неудачно получилось.

Она покачала головой.

– И не просто неудачно… – Девушка повернулась к Люку и несколько секунд изучала его лицо в поисках ответа. – Я и раньше знала, что родео – опасное занятие, но никогда не думала, что это смертельно. Наверное, я не до конца понимала, как ты рискуешь всякий раз, когда выходишь на арену. И тут я увидела, что бык с тобой сделал… он тебя чуть не убил…

София сглотнула, не в силах договорить. Люк тоже посмотрел это видео. Один раз, через полгода после случившегося. Тогда он поклялся, что больше не станет выступать. Тогда радовался, что выжил.

– Ты чудом выжил, – продолжала София. – Тебе был дан второй шанс. Более того, ты его получил, чтобы жить нормальной жизнью. Что бы ты ни говорил, я никогда не пойму, отчего ты продолжаешь рисковать. Просто смысла не вижу. Я говорила, что однажды задумалась о самоубийстве, но я ведь на самом деле этого не хотела и знала, что не покончу с собой. Но ты… ты как будто стремишься к смерти. И будешь пытаться, пока не добьешься цели.

– Я не хочу умирать, – возразил Люк.

– Тогда брось выступать, – сказала София. – Если ты продолжишь свое занятие, я не смогу быть с тобой. Я не в состоянии делать вид, что все нормально. Иначе у меня будет ощущение, что я помогаю тебе покончить с собой. Я так просто не могу.

Люк почувствовал, что у девушки перехватило дыхание. Говорить было трудно.

– То есть ты больше не хочешь со мной встречаться?

Услышав этот вопрос, София вновь осознала, как истощило ее вечное напряжение. Слез больше не осталось.