Далт. Книга 3 - Леди Феникс

Я хотел громко возразить, поскольку свою добывал с боем. Но тут, неожиданно, понял, куда мы идем. И растеряно ляпнул.

– Так это вы в доме ведьмы поселились?

– Да.
– спокойно откликнулась Эшли, - боишься?

– Неа, - еще немного странностей и к вечеру я перестану бояться всего, даже отца, но вслух я ничего не сказал.

В Священных для нас книгах, тех, которые объяснили и наше появление, и смысл нашего существования четко и ясно написано. Ведьмы - враги. Нас, Воинов - Оборотней. Лютые и непримиримые.

Это из-за предательства Ведьмы погиб наш Отец, наш Глава рода, тот кто был не просто оборотнем, а оборотнем - мутантом. Это благодаря ему мы обрели могущество и власть. И победили простых оборотней, тех, кто считал нас выродками, и уничтожал.

Его звали Хок. Это имя свято для нас, его именем клянутся и с ним на устах идут в бой. Как-то его дорога жизни пересеклась с дорогой жизни Ведьмы. И он принес ей клятву верности. А она предала и погубила его. Но семя было посеяно и пророщено и его Глашатай, по имени Рег, поднял войско на борьбу с Ведьмами и победил их. Он так изменил мир, что если ведьма и появляется в нашем мире, то только рядом с нашим лесом, почти всегда в том доме и наша прямая обязанность выследить её и убить. В память нашего Праотца Хока и тем самым не допустить её зла в наш мир, защитить его.

Потомком первого Глашатая, Рега, был мой отец. Разумеется, у нас есть женщины. И отношение к ним самое почтительное, поскольку только они приводят в жизнь Воинов - Оборотней и часто умирают родами. Но так они служат памяти Первого Воина - Оборотня Хока, отдавая жизни за продолжение его рода. Однако, есть и другие. Их мы по-прежнему именуем ведьмами, хотя настоящая Ведьма встречается очень редко. Если Воин - Оборотень встречает такую ведьму, он забывает про свой долг перед "лесными братьями". и начинает служить только её. Она становиться для него всем. Он называет это любовью, а мы - предательством Веры. Наши Охотники выслеживают такую пару и убивают ведьму на глазах отступника. Его привозят к нам, обратно. и если он ценен, используют для размножения, без права выбора. А если нет, то на нем тренируют волчат.

Когда я был маленьким, то пришел с этим к отцу. Я не мог взять в толк, почему любить и защищать свою любовь - это предательство. Ведь наверняка, Воин - Оборотень Хок любил ту Ведьму, предательницу. Ну не совсем же дурак он был?

Что тогда было. Отец орал, - что Вера, это Вера, а Знание - это совсем другое. Что ищут Знания только отступники, ища объяснения своему предательству, и он сам не потерпит в своем доме такого. Убьет собственными руками и навсегда отобьет желание задавать вопросы. Получилось это у него, прямо скажем, половинчато. И убить не убил, хотя потрепал здорово. И вопросы остались при мне. Просто задать их было некому.

Однако, в ту ночь случилось еще кое-что. С трудом поднявшись, чтобы попить воды, я тихонько стал пробираться в кухню и услышал голоса. Родители говорили громко, уверенные, что никто не войдет.

– Я боюсь, что в нем начинает говорить его кровь, - это явно мать.

– Бред, какая кровь? Воспитание все изменит.

– Если он встретит свою Ведьму... Быть верным, не врожденное качество. Это решение.
– мать была непреклонна.

– Я так не думаю, - отозвался отец.
– но если ты права, то ему не жить.

В тот раз она зашла ко мне, в тот единственный раз. Окинула меня взглядом, поджала губы.

– В следующий раз думай, что говоришь! Не зли его.

– Почему? Почему ты любишь их, а не меня? Чем Эрик лучше?
– хоть я и старался говорить ровно, но сорвался.

– Ты слишком похож на отца, в тебе его способности и его живучесть. Надеюсь, когда ни будь они сыграют против тебя, - твердо ответила она и так на меня посмотрела, что мне все стало ясно без дальнейших слов. Она никогда не будет на моей стороне. Никогда.

Все это проносилось у меня в голове со скоростью мысли, пока я шагал рядом с Эшли, неся её сумку. Делая каждый следующий шаг, я понимал, что еще есть возможность убежать, прийти к отцу, сказать о маленькой ведьме. Но я не поворачивал. А потом мы дошли до дома.

Я давно тут не был. Когда мы были маленькими, то доказывали свою смелость пробегая мимо него. Знал, что дом ветшает. Поэтому с удивлением смотрел на свежепокрашенный, уютный домик.

– Это мама покрасила, цвет называется - палевый, мне нравится, проходи!

Эшли толкнула невысокую калитку, и я послушно потопал за ней по вымощенной камнем дорожке, которая не была прямой, а немного изгибалась, между газоном, на котором еще вовсю зеленела трава. Крыльцо было такое же официальное, терракотового камня, под цвет старинной двери. Но вот войдя внутрь я был сражен ароматом, его я не с чем не спутаю. Это был яблочный пирог, с корицей! Я её обожаю. Но только я. Поэтому у нас в доме её нет, как и многих других пряностей, а тут. В животе неприлично заурчало. Хорошо, Эшли уже прошла внутрь и не слышала.

– Мама! Маа! Я вернулась!
– позвала Эшли и пошла вглубь дома.

– Зая, я здесь!
– голос послышался совсем рядом, и я увидел маму Эшли, которая торопливо спускалась со второго этажа. Так что в холле мы оказались с ней вдвоем, без Эшли. Я смотрел на женщину, от которой убежал тогда, в лесу.

Она же снова смотрела на меня с веселым интересом, чуть склонив голову к плечу.

– Мам! Ну наконец, а то тебя найти целое дело! Это Джерх! Ему синяк свести нужно, поможешь?
– Эшли вернулась.

– Эшли, но драться нехорошо, или он тебя обидел?

– Мам, это не я, честно! И он ничего плохого не сделал, а заступился за меня!

Гм. Ничего, что я тут стою? А то обсуждают меня, как диван. И эта дама едва сдерживает смех, ну да, такой странный парень, от неё убежал, дочка фингал лечить привела. Притом еще не ясно, не она ли и подставила. Я вскинул голову.

– Не сердись на нас. Проходи в кухню, пирог будешь?

Она это как-то так сказала, что желание гордо удалиться завяло на корню. А потом вообще было как-то странно. Сначала мы умяли пирог, потом в ход пошли и суп и жаркое.

Они были удивительно гармоничной парой, эти мама и дочь, двигаясь вокруг стола, не сталкивались, а легко обходили друг друга. Или наоборот, легонько прикасались и улыбались. Им было хорошо рядом, а мне стало удивительно тепло. И еще я не чувствовал себя лишним, странное чувство, непривычное для меня.

Я сел чуть свободней, немножко отодвинул тарелку. Естественно, все было в четких рамках приличий. Но они, эти приличия неожиданно стали удобными. Меня никто не буравил взглядом и не считал куски. Напротив, следили не за мной, а за моей тарелкой. Видно хозяйки боялись, что бы я не остался голодным. Просто Эшли сказала, что всегда сильно голодна после драки, а я вообще последний раз ел вчера, утром. Миссис Квинн нас особо не расспрашивала, это Эшли рассказывала с подробностями. А её мама слушала, не забывая подкладывать нам на тарелки. А я просто ел.