Дама с коготками

– Зинка, бля, открой!

В соседней квартире истошно завопил младенец.

Зинка открыла. Мужик втиснулся внутрь, я опять подскочила к двери.

– Профессор! – обрадовался вошедший. – Ну, молодец, заглянул, уважил. Как дела?

– Неприятности у меня, Жорик, – сказал Радов, – помоги.

– Что могу, все сделаю, – заверил Георгий и заорал как ненормальный: – Зинка, чайник ставь!

В соседней квартире опять завопил младенец. Злой женский голос перекрыл детский вопль:

– Ну не соседи, скоты! Только укачала ребенка.

Да, здесь просто живут на глазах друг у друга, любой шорох слышно. Несмотря на то, что Радов с хозяевами прошел в комнату, разговор вполне можно разобрать.

– Знаешь ведь, сколько горя мне Изабелла причинила, – жаловался профессор, – так и после ее смерти неприятности сыплются. Сегодня пришел ко мне барыга и заявил, что Белла должна ему около восьми тысяч долларов. Якобы взяла наркотики, как всегда, а потом застрелилась. Требует либо товар, либо деньги, дает неделю, потом счетчик включает. И что делать?

– Барыга кто? – серьезно спросил Жора.

– Анатолием Ивановичем назвался.

– Тощий такой, нос длинный, волосы кучерявые?

– Похоже.

– Лялин это, на серьезного хозяина работает. Так просто не отпустят. Ищи дома товар, если Белка взяла.

– А вдруг она его отдала? Ведь всегда так делала. Оставит сколько надо, а остальное тут же перепродает.

– Покупателей знаешь?

– Откуда? Думал, ты поможешь.

Дальше я уже ничего не могла разобрать, очевидно, закрыли дверь в комнату. Я села на подоконник и закурила. Примерно через час Серж вышел, почти тотчас же остановил машину и укатил. Мне же на этот раз не повезло. Я никак не могла поймать ни такси, ни частника. Ноги озябли, и я стала притопывать. Вдруг что-то звякнуло, и я увидела в снегу связку ключей с изящной биркой. Из пластикового кармашка виднелась карточка «Сергей Владимирович Радов. Нашедшего просят позвонить и вернуть за вознаграждение».

Глава 17

Заказанная девица прибыла точно в срок. Роскошная блондинка в плотно облегающем оранжевом платье-стрейч. Бросив взгляд на ее ноги, втиснутые в ботиночки с 20-сантиметровыми шпильками, я от души пожалела несчастную. Сама весь день носилась на каблуках и поняла, что это невыносимо.

Блондинка вплыла в холл, распространяя удушливый аромат. Я схватила ее за руку и потащила к себе в спальню, надеясь, что домашние увлеклись «Горцем» и не заметят гостью.

Стриптизерка огляделась, потом с улыбкой пропела:

– Здесь работать? А что хочешь? Танец с перьями или со змеей?

Только змеи не хватало!

– Ничего не надо, просто ответь на вопросы.

Девица рухнула в кресло, закурила, огляделась и капризно спросила:

– Выпить дашь?

Я вытащила специально припасенную бутылку джина и тоник. Игнорируя содовую, девица до краев наполнила стакан и тут же опорожнила.

– Потом напьешься, – обозлилась я, – давай делом займемся.

– Давай, – ухмыльнулась девица и быстро стянула платье, оставшись в каком-то немыслимом белье. Лифчик, покрытый блестками, сверкал, словно рыбья чешуя. Трусики держались на тоненьких ленточках.

– Ты не так поняла, – сказала я и протянула стриптизерке халат, – просто поговорить хочу.

– Ладушки, – согласилась девица, – давай, начинай.

– Раю Лисицыну знаешь?

Гостья поперхнулась.

– А я чем не подхожу, не хороша, что ли?

– Да всем хороша, Раю знаешь?

– Ты не «розовая»? – протянула гостья.

– И даже не фиолетовая.

– Так какого черта я время теряю! – взвыла девка.

– Не ори, я оплатила в фирме двухчасовой стриптиз, так что ты на это время моя. Будешь хулиганить – позвоню в «Бабочку», с работы попрут. А поговоришь по-человечески, получишь хорошие чаевые.

– Чего надо? – присмирела стриптизерка.

– Самую малость. Расскажи, что знаешь про Раю Лисицыну и Милу Котову. Кстати, как тебя звать?

– Рафаэлла.

– Кара, – хмыкнула я.

– Кто?

Девица слишком молода, чтобы помнить второсортную певицу не первой молодости, сходившую в неизбалованном СССР за эстрадную звезду. Псевдоним, наверное, выбрала, насмотревшись рекламы конфет «Сладкое совершенство».

– Милка Котова померла. Она в «Бабочку» вместе со мной пришла. Зарабатывала отлично, хозяин ее просто обожал. Все самые выгодные заказы – Котовой. До смешного доходило. Зовут меня, по фото выбрали, едет Милка. А я, между прочим, лучше со змеей работаю.

– Сумку-то получше закрой, не ровен час змея выползет, всех до смерти перепугает.

Рафаэлла обрадованно заулыбалась:

– Скажешь тоже, гляди.

Девчонка засунула руку в ридикюль и вытащила огромного удава. Отвратительная змеища, похожая на толстый шланг, принялась судорожно извиваться. Я испугалась, вдруг укусит. Идиоты в «Бабочке», что ли, хозяева? Разве можно подобное страхолюдство просто так в авоське таскать. Увидав мою перекошенную морду, стриптизерка захихикала:

– Не дрожи, думаешь, правда живая?

Приглядевшись повнимательней, я поняла, что «удав» резиновый, но сделан здорово, в первый момент впечатляет.

– Прикольная штука, – вздохнула Рафаэлла, – уйму денег стоила. И, представляешь, вместо меня посылают Милку. А все потому, что та английский знала. Хозяин ее с собой на всякие встречи таскал деловые. Нацепит Милка черненькое платьице и давай даму изображать. Братки млели от восторга – мясо с ножом ест, рыбу двумя вилками. Хозяин хвастал: все девчонки такие, скажи, Милочка, по-английски.

– Котова с ним спала?

– Никогда. Лешка педик был, только мальчишками интересовался.

– Почему был?

– Потому что помер. Один-единственный раз решил в метро прокатиться, так на Белорусской-кольцевой под поезд свалился. Несчастный случай. Говорили, какая-то баба сумками толкнула. А новая хозяйка стерва жуткая, молодая, злобная. Всех прежних повыгоняла, я, можно сказать, одна и осталась, наняла новеньких, вроде Лисицыной.

– Как ее зовут?

– Понятия не имею. Администратор говорит: «Мадам велела, мадам приказала, мадам распорядилась». Из-за нее и Милка погибла.

– Почему?

– Милка на иглу подсела. Дура, конечно, но у нас такое часто бывает. Одни пьют, другие колются. Лешка, хозяин наш бывший, ее пожалел, велел вылечиться, а потом в «Бабочку» вернуться. Милка сама хотела избавиться от этой напасти, ломало ее по-страшному. Устроилась в клинику, поправилась, возвращается, а тут такая пертурбация: Лешка помер. Милка давай проситься назад. Администратор не берет, мадам запретила наркоманок нанимать, даже вылеченных. Ну тут Антуанетта, это у нее псевдоним такой был, разбушевалась, принялась орать, администратора отпихнула и в кабинет влетела. Минут через пятнадцать выходит белая, как сметана, глаза безумные. Воды целую бутылку выпила и говорит: «Знала сволочей, а такую в первый раз вижу».