Дамское танго

? ? ?

На следующий день Вероника взяла бесплатный отпуск и засобиралась в дорогу. Теперь ее ни что не держало дома.

"Только посмотрю со стороны на них".

Из-под стопки постельного белья в шкафу она достала сберкнижку с заложенными в нее несколькими купюрами. Пересчитав их, одну сунула обратно. Невольно взгляд поймал последнюю запись: "четыре тысячи рублей" - накопленные за всю жизнь деньги, которые год назад в одночасье превратились в простые бумажки. "Пластическая операция. Мечта идиотки". Перед уходом она подержала в руках потертый рисунок с Томом и положила обратно на полку.

На вокзале, узнав расписание, Вероника решила добираться до места электричками.

"В них к уродам больше привыкли, да и дешевле, чем в пассажирских поездах".

Началась посадка и первая же старушка, севшая у окна, напротив, спросила:

– Деточка, а шо ж случилось?

– Где? А.... Это я в танке горела, - и глянула на сердобольную - не обиделась ли.

– Ой, бидна дытына...

Столько людей сразу она не видела давно.

В вагоне стоит невообразимый шум. Кучка зевак собралась возле наперсточников.

– Кручу-верчу, запутать хочу! Ставишь рубль - забираешь два. Никакого обмана!

Где-то под лавкой, в туго завязанных мешках истошно визжат доверчивые поросята. Их крики заглушает тренированный женский голос за спиной Вероники.

– Ты представляешь, зять купил овчарку и уже хотел, было, городить вольер во дворе. Говорит: собака восточно-европейская, и ей свободы не хватает. А я ему: здесь тебе не Европа. Если ты собака, то сиди на цепи. Как все. Правильно или нет я говорю?

– Покупайте свежие газеты!
– будто в рупор трубит разносчик.
– Последние новости! "Парад суверенитетов"! Вслед за Российской Федерацией и Молдовой, декларацию о суверенитете приняла Украина!

После большой политики запахло нищетой.

Постукивая алюминиевой тросточкой по ножкам скамеек, по проходу семенил с высоко поднятым острым подбородком сухой, как палка, старик. В каждом "купе" он разворачивался всем телом в сторону окна и коротким кивком головы то ли молча представлялся ("честь имею"), то ли здоровался.

Когда в армейский котелок с длинным шнурком, висевшим на его шее, со звоном падала монета, он с тем же полупоклоном коротко говорил: "спасибо".

Его осанка и манеры говорили о желании выглядеть достойно, но старомодный пиджак с чужого плеча, робость во взгляде и суетливость делали образ слегка карикатурным.

Веронике сразу становится жалко старика, и она ищет в сумке мелочь. Остались только бумажные рубли. "Он даже не услышит", - кладя деньги, подумала невольно с сожалением. Но слепой каким-то чудом почувствовал ее:

– Спасибо, дочка! Поезжай автобусом.

Вероника в смятении вздрагивает. Так ее не называл ни один мужчина. Она вглядывается в лицо старика, надеясь и страшась отыскать родные черты.

"Показалось", - промолвила про себя.

"Какой ещё автобус?..

Напротив нее, над сердобольной старушкой облокотившийся о спинку кресла любознательный мальчик уже час в упор рассматривает лицо Вероники.

От этого занятия его отвлекают раскатистые голоса молодежной компании с гитарой:

– Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

А ну, а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля...

После второго припева сосед Вероники не выдерживает:

– Совсем распустились! Что это за слова такие:

"Эй, начальник!

Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!"

– Ну а что же вы хотели? Теперь у нас дерьмократия, - и пухлый дядька сложил губы куриной гузкой, высунул кончик языка и, разведя руки, издал неприличный звук.

Вдруг через весь вагон стремительно проходит сосредоточенный мужчина. При этом на колени сидящих слева и справа он ловко мечет какие-то книжечки.

Подождав, видимо в тамбуре, пока люди залюбуются календарями и картами с голыми красавицами, хмурый человек уже идет обратно их отнимать. Тем, кто не желает возвращать, он на пальцах, с мычанием показывает цены. Торговаться неудобно - глухонемой.

Когда тот уходит, сосед Вероники предлагает, потирая руки:

– Может, "в дурака"? (А что еще делать в дороге?).

И вот уже похотливый король покрывает раздетую до чулков любвеобильную даму. Вероника отворачивается, но черно-белые фотки, будто магнитом притягивают взор.

За окном на фоне закатного неба проплывают фалосообразные телеграфные столбы.

Она закрывает глаза. "Заснуть бы..."

Но ритмичное покачивание вагона, о ужас, начинает вызывать в воображении...

"Эротоманка несчастная!" - злится она на себя.

Вдруг замечает свободную скамейку возле двух чинно беседующих стариков. В их руках нет ни карт, ни календарей с похабными картинками и Вероника, втянув голову в плечи, направляется к ним. Так человек, который опоздал к началу киносеанса и пробирается к своему креслу, хочет быть незаметным, поскольку всем мешает.

Дед замолкает и подозрительно косится.

– Та кажи вжэ шо ж дальше було в том кине?
– аж ёрзает от нетерпения его собеседник.

– Так от. Слухай дальше. Оказалось. Что этот горил... её...
– следующее слово он громко шепчет на ухо товарищу.

– Та ты шо??
– у недоверчивого дедка глаза едва не вылазят из орбит.

"Бессовестные... Я для них - пустое место."

Дед опять наклоняется к товарищу и делится сокровенным:

– Если хочешь знать, если б не секс, я к своей старухе и близко не подошел бы.

– Тю! То за горила казав, то...

"Нет! Это уже слишком!" - Вероника уходит со своей сумочкой в конец вагона, где тихонько пристраивается среди молчаливых и, видимо забывших дома очки, пассажиров.

Зачем она едет? Мучает себя: для чего-то расковыривает рану каждый раз, как только та начинает затягиваться. На что можно надеяться с таким лицом! Кому она нужна? Даже двойник давно ее оставил.

К тамбуру потянулась череда мешочников.

На освободившиеся рядом с Вероникой места неожиданно садятся уже знакомые ей старички. К их компании примкнул краснощекий молодец, который закатывается от смеха после каждой фразы рассказчика.

– А то ще сон приснился.

– Опять вещий? Ему вещие сны снятся, - оборачивается дедок к смешливому парню.

– Помню, стоим с генералами вокруг стола. Може, оперативную обстановку на карте изучаем.... Но точно не в Кремле, потому шо сразу за палисадником стадо баранов ходит по склону горы. Солнышко, птицы в кипарисах поют, - как в раю.

Вдруг, из-за поворота горной дороги, медленно так, мусорная машина выезжает. Приблизилась. Затаились - ждем, шо дальше будет.

Смотрю, сверху открывается люк, и длинная рука кидает в нашу сторону неопознанный объект.