Дамское танго

Все, конечно, попадали.... В гробовой тишине задзилинчало шо-то по брусчатке (такая, как на Красной площади) и я, как младший по званию, ползу разведать. Вижу: пустая банка и написано "пиво".

– Ха-ха-ха...
– взрываются дружным хохотом дедок с молодцом.
– Пиво в банке. И приснится же такое!

– Так от. А рядом нашел круглый алюминиевый... ну, как номерок в раздевалке у клубе дают. Доложил. Он взял в кулак...

– Сталин?

– Не. Без усов. Потом ладонь раскрыл, а на жетоне, как в волшебном зеркальце, чей-то памятник с фотокарточкой.

Шо-то знакомое?

– спрашиваю тактично.

Он коротко, одним словом: "конечно", и губы так поджал.

Ну а после улыбнулся и говорит: "Давайте выпьем по пятьдесят грамм".

Ординарец налил всем больше, как по полстакана. Такой водки я ще не пил. Да так мягко идет!..

– Та ще й холоднинькая!
– добавил добродушный дедок и благоговейно, как на причастии, закрыв глаза, глотнул слюну.

– Дальше не помню, потом мы с ним оказались на космодроме. Он стоит уже на лестнице и каже: "Шесть дней меня не будет! Стену буду разрушать".

Мешок белый, как с под импортного сахара, за плечо закинул, и отак рукой..

– А шо ж у мешку було? Кувалда?

– От деревня!...
– аж всплеснул руками Молодец.
– Чёрный чемоданчик это называется. Там все атомные и водородные кнопки!

– А...
– нехотя согласился дедок.

– Отак я проводил и був последним человеком, хто его видел.

– А хто ж то був?
– опять спросил после небольшой паузы занудный дедок.

Но тут они заспешили к выходу и ответ она уже не услышала.

За какие-то полдня Вероника увидела столько новых лиц, сколько не видела, казалось, за всю свою жизнь. Картинки менялись так быстро, как узоры из цветных стекляшек в вертящемся калейдоскопе.

Внезапно гомон затих, и суровые лица расплылись в улыбках. Курчавый цыганенок лет четырех не совсем окрепшим голоском старательно выводил слова частушки:

– С неба звездочка упала

Прямо на пеленку.

Валентина Терешкова

Родила Аленку.

Ай нэ нэнэ-нэнэ

Ай нэнэ.

При этом ногами он потешно выделывал замысловатые коленца.

Выбрав Веронику, малыш подошел с ладонью лодочкой вплотную к ней и вопрошающе застыл.

– Дашь копеечку?

Растерянная и счастливая как влюбленная девушка, она обеими руками сжала маленькую теплую ладошку и молча приложила ее к своей щеке. Сразу вспомнились кадры из фильма, который всегда трогал ее до слез, где маленького побирушку Ванятку решает усыновить такая же одинокая душа.

"- Батянька, я знал, что найду тебя!"

Сидящий рядом весельчак заполняет паузу:

– Куда кочуешь, Чавэлла? Не в Индию?

– Нет. Нас Индия хотела забрать к себе, но Хрущёв не отдал, - и малыш доверчиво прислонился к Веронике, будто она была той загадочной, обетованной Индией.

Поезд замедлил ход и со скрипом остановился. В окно Вероника увидела, как от их вагона прямо через рельсовые пути к отправляющейся электричке побежали люди.

"А что если.... Всего десяток метров! Успею! И будь, что будет!"

В тот миг, когда Вероника уже готова была подхватить малыша, за его спиной черной тенью возникла девочка-подросток и отстранила брата.

– Красавица, дай погадаю - всю правду расскажу.

Вероника машинально подала руку, но пришла в себя только когда цыганка пророчила:

– И будет у тебя два сына, но между ними вырастет стена до неба.

"Ну да, только она не знает, что сказали врачи. После такого аборта, при отрицательном резусе, о ребенка нужно забыть.

Поезд подъезжал уже до конечной станции, а перед глазами Вероники все еще стоял оглядывающийся на нее и увлекаемый сестрой "Ванятко". Сестрица Алёнушка и братец Иванушка. А кто же она в таком случае? Ну конечно баба Яга.

Город юности встретил Вернику транспарантом "Добро пожаловать в столицу Донского казачества". Судя по обилию казаков на вокзале, здесь проходил какой-то их съезд.

Ночь была тёплая, и Вероника осталась коротать её на перроне. Возле багажного отделения присела на залитую лунным светом скамейку под старой туей, волнистой и островерхой, как вангоговский кипарис. Здесь сильнее пахло креозотом от шпал и хлоркой от привокзального туалета, зато не так остро, как среди людей, ощущалось одиночество.

"Ну вот. Приехала. И что дальше?"

– На пятый-тый-тый путь-уть-уть, - разнесся множимый эхом голос диспетчерши и тут же заговорчески подмигнул зеленый глаз семафора. Стартуя, залязгал буферами товарняк и Вероника подумала:

"А может это и есть выход? На пятом пути. Нет, это не для такой трусихи. Тоже мне - Анна Каренина.

От навязчивой мысли ее отвлекла обычная лужа, оставшаяся возле скамейки после недавнего дождя.

Отраженное в ней звездное небо напомнило Веронике морскую гладь при полном штиле. Сухое пятно асфальта превратилось вдруг в заросший тропическим лесом остров со знакомой песчаной косой. Почти как на ее рисунке.

Вот и пришвартованная у берега яхта белеет в лунном свете. Том, как всегда, встретит ее возле трапа и проводит к шезлонгу на палубе, где...

Детские голоса вдруг возвращают ее на ночной перрон. Белая яхта в один миг превращается в измятый папиросный окурок, как карета Золушки в тыкву, а цветущий остров опять становится куском асфальта посреди лужи.

На соседней скамейке, запрокинув головы, два мальчика рассматривают луну.

У нее ведь могли быть такие же сыновья, - думает Вероника, вспоминая слова цыганки.

Младший, белобрысый лобастый крепыш, перекатывает во рту леденец и от удовольствия болтает ногами.

Второй, худенький черноволосый вундеркинд делится знаниями:

– А знаешь, что на ней нарисовано? Как два брата дерутся. Один был силач и спросил у брата: "Скажи мне, в чем правда?" Тот говорит: "Не знаю".

"А я знаю! Правда в силе". И убил брата. Вилами.

– А мой папа, - силач самый сильный в мире!

Он как достанет свою шашку! Как даст ему! И... и победит того брата!
– тут маленький казак, не в силах усидеть на месте, вскакивает и сердито размахивая кулачком с воображаемой шашкой, крушит врага налево и направо.