Дань для палача

— Девушка, ваш кофе.

— Да, спасибо, — совсем ушла в воспоминания.

Забрав у бармена кофе, иду к столику, но останавливаюсь от окрика в спину.

— Влада! Ткачева!

Нет. Только не он. Но до боли знакомый голос заставляет обернуться.

Ширяев.

Наш первый красавчик и мажор на потоке, разъезжающий на крутой тачке, одевающийся только в крутые модные шмотки. Мирослав искренне уверен в своей неотразимости и в том, что любая девушка с радостью выпрыгнет из трусов и запрыгнет к нему в постель.

Когда я перевелась в университет, я практически год отбивалась от его, так сказать, ухаживаний, хотя у нас разное понимание слова «ухаживать». Я говорила «нет» любым попыткам пригласить меня в кино, кафе, за город, покататься с ветерком. Мирослав был настойчив, пока охрана Минаева не сказала ему пару слов, после чего пыл Ширяева остыл.

— Владислава, я не ожидал тебя здесь увидеть. Или ты специально искала встречи со мной? Ой, какая шалунья.

— Не скажу, что рада тебе, но здравствуй, Мирослав. Извини, мне некогда.

Хотела пойти дальше, но Ширяев дернул за локоть, чашка кофе выскользнула из руки, упала на кафельный пол и разбилась, пачкая мои любимые светлые брюки.

— Какая ты неловкая, Ткачева.

Мерзкая ухмылка, Ширяев зачесывает длинную челку назад, кривляется, изображая удивление и сочувствие. Вижу, как Сафин идет уже в нашу сторону, и что сейчас будет скандал, но рядом с ним и у меня появляется сила и наглость.

— Слушай, ты, кусок дерьма, я устала от твоих тупых подкатов, и если ты еще хоть раз подойдешь ко мне или скажешь хоть слово, мой муж сломает тебе руки.

Ширяев моргает ресницами, открыв рот, смотрит за мою спину, делает шаг назад.

— Что случилось, крошка?

— Знакомого встретила.

— Что я должен ему переломать?

— Руки.

— Лучше ноги, можно так сломать, что очень долго и трудно будут срастаться кости.

— Можно и ноги.

Мирослав в шоке, разглядывает мужчину, который по чистой случайности стал моим мужем.

Данил невозмутим, его уверенность передается и мне, Ширяев, не сказав ни слова, уходит, чувствую спиной энергетику Сафина и его руки на талии, сама разглядываю открытую пасть змеи, и ее чешуйчатое тело, обвивающее кисть.

— Все хорошо?

— Да. Брюки жалко и кофе.

— Возьми новый с собой, и поехали, — целует в висок, отходит.

А я понимаю, что влюбилась.

Вот именно в этот момент, когда он сказал нужные слова, сделал определенное движение, защитил, проявил заботу, просто поцеловал и обещал переломать ноги за меня.

Это было как шок, как открытие. Я ведь говорила себе не делать этого, не влюбляться, не открывать сердце, не смотреть на него так, не верить словам.

Но это ведь первая любовь. От нее не получилось спрятаться. Мама так любила повторять, что она обязательно меня найдет. А получается, не нашла, а украла, точнее, украл.

— Можно капучино с собой, без сахара?

Пока ждала кофе, от мыслей не удалось отвлечься, я продолжала смотреть, как Данил курит на крыльце кафе, как все еще разговаривает с адвокатом и нервничает.

— Что-то случилось?

Взяв кофе и расплатившись, вышла на улицу.

— Валера отвезет тебя в квартиру родителей, придется подождать там пару часов.

— Почему? Почему я не могу поехать с вами?

— Надо в полицию, они уже ждут.

Только сейчас увидела, что на парковке стоит полицейская машина, двое мужчин в форме ждут, поглядывая на нас.

— Не понимаю, почему, что они здесь делают?

— Просят явиться, нужно рассказать, что я делал и где был в ночь убийства той девушки, танцовщицы из клуба.

— Я поеду с тобой, ты был со мной, мы были вместе. Я же так и сказала тому подполковнику.

Начинаю повышать голос, кофе уже не хочется, выкидываю его в урну, по спине бежит горячий пот от волнения. Я верю, Данил не мог никого убить, тем более человека, который ничего ему не сделал плохого.

— Влада, послушайте, то, что вы свидетельствуете в пользу Данилы Константиновича, это хорошо, но сейчас вызывают его, а надо, чтоб все прошло менее эмоционально, вас все равно не пустят, а он будет волноваться.

Сафин не смотрит на меня, делает последнюю затяжку, выкидывает сигарету на газон, спускается по ступенькам, идет к полицейской машине. А у меня такое ощущение, что земля уходит из-под ног, и что я вижу его последний раз.

Сейчас на него повесят все грехи мира, тот жирный мент этого и хотел — вновь посадить его, и наверняка к этому причастен Минаев. Вот как раз он и может быть причастен к этому убийству, если не своими руками, так отдав приказ. А что если и своими?

— Влада, пойдемте у нас мало времен, я должен быть с Даниилом.

— Я могу подождать в кафе.

— Нет, он сказал отвезти вас на квартиру, отдал ключи, пойдемте.

Сафин уже уехал, оставив меня с мыслями и предчувствием беды, которое я гнала прочь. Дорога до квартиры родителей Данилы заняла немного времени, я все время смотрела на брюки и пятна кофе, которыми они были испачканы.

— Вас проводить?

— Нет, я сама.

— Это ключи.

— Да, спасибо, — взяла из рук адвоката связку ключей, я помню дорогу, вышла из машины, огляделась по сторонам, старый двор, высокие деревья. Так странно, за все эти дни, проведенные с Сафиным, я была сейчас одна, и это даже не приносило удовольствия.

— Я все-таки провожу вас.

— Хорошо.

Поднявшись на этаж, не сразу получилось открыть квартиру, Валера помог, а после того, как дал наставления ждать Данила и никуда не выходить, ушел.

В прихожей было относительно прибрано, вчера мы прямо здесь занимались сексом, прошла в комнату и вздрогнула от испуга. Не закричала лишь потому, что зажала рот ладонью.

Из кухни вышел человек, перегородив путь к двери. Вячеслав сидел в кресле, держа в руках фотографии, но теперь переключил свое внимание на меня.

— Эх, Влада, Влада, ведь хорошая девочка была, примерная. Нигде не гуляла, книжки читала, бегала по утрам. Как же так быстро Сафин тебя обработал и женился на тебе? Что такое в нем особенное?

Муж моей двоюродной сестры выглядел как обычно, гладко выбрит, стрижка, светлая облегающая рубашка с короткими рукавами, стильные брюки. Он всегда выглядел дорого, модно, со вкусом, был приветлив и внимателен.

Но сейчас, находясь рядом с ним, я чувствовала страх, вот кто на самом деле опасен, не мужчина с агрессивными татуировками, вспыльчивый, эмоциональный. А тот, кто все держит в себе, кто в любую минуту может предать, подставить.