Дань псам. Том 2

– Какую команду, Картограф, отдал вам Худ?

– Ну, он скомандовал «Ко мне!», вот и все. Команда не из тех, что способны привести в замешательство или вызвать споры относительно ее правильной интерпретации. Очень простая команда. Такую даже собаки способны понять. Собаки и акулы. Я обнаружил на этом пляже семнадцать разновидностей моллюсков. И это неопровержимо доказывает, что мир круглый.

Еще один кокос глухо ударил в песок.

– Наше присутствие острову не нравится, – сказал Картограф. – Деревья, и те пытаются нас убить. Впрочем, я и так мертвый. – Он поднялся на ноги, рассыпая вокруг себя мелкие кусочки собственной плоти, отряхнул с ладоней песок вместе с кожей. – Пора отправляться?

– Да, – подтвердил Мастер Квелл, взгляд которого оставался несколько диковатым. – Мы отправляемся обратно в край Худа и охотно возьмем тебя с собой.

– О нет, туда я не пойду. Еще не время.

– Самое время, так что пойдешь, – возразил Мастер Квелл.

– Нет, еще не время, и нет, не пойду. Худ отдал еще одну команду, теперь уже мне одному. Он повелел «Иди!», что я и сделал. Возвращаться еще не время. Пока оно не наступит, я остаюсь с вами.

– Тот, кто едет с фургоном, – угрожающе прорычал Квелл, – обязан отработать проезд.

– Верно, я уже начал. – Он махнул рукой в сторону кокосовых пирамид. – По краям фургона у вас привязаны сети, предположительно для того, чтобы люди с него не падали. Если мы собираемся плыть, означенные сети можно заполнить орехами. В качестве поплавков, на случай, если кто-нибудь упадет за борт. – Он сделал костлявой рукой движение, как если бы выуживал рыбу. – С этой целью их нужно будет снабдить веревками.

– Вполне может сработать, – признал Остряк.

– Нижние боги, – пробормотал Мастер Квелл. – Вот только с мертвецами мне не хватало пререкаться. Остряк, приготовить оружие. Мы отправляемся.

– Оружие-то зачем?

– На всякий случай. А теперь – отставить разговорчики!

Квелл открыл портал в Худов Путь – тонкий, продолговатый разрез, похожий на щелочку между задвинутых штор, из него тут же дохнуло холодным безжизненным воздухом, взметнув песок. Остряк, которому чуть не запорошило глаза, шагнул в щель вслед за магом, но сперва оглянулся. Амба и Юла помахали ему вслед.

Они оказались на вершине холма, одного из длинной вереницы холмов, похожих друг на друга настолько, что их можно было принять за курганы – хотя Остряк понятия не имел, откуда и зачем в обители мертвых еще и курганы.

Широкая долина под ними являла сейчас собой полноводную реку из серых фигур – десятки тысяч их двигались по ней единым маршем. Драные штандарты вяло болтались на древках, словно дико завывающий ветер был им нипочем. Неярко поблескивало оружие.

– Нижние боги, – пробормотал Квелл. – Да он все войско собирает.

– Похоже на то, – согласился Остряк, который с обнаженными саблями в руках чувствовал себя сейчас полным идиотом. Он сунул их в болтающиеся на поясе ножны. – Спускаться будем?

– Я бы не стал.

– И правильно. Как, Мастер Квелл, насмотрелся? Можно возвращаться?

– Гляди – к нам скачет всадник.

Лошадь явно была столь же мертвой, что и тот, кто на ней восседал – тощая, ободранная, в пятнах вылезшей шерсти. На обоих была броня из вываренной кожи, почерневшая и потрескавшаяся, хлопающая там, где крепившие ее ремни совсем истерлись. За спиной воина, словно искалеченное крыло, развевался драный плащ. Когда он поднялся на холм и приблизился, Остряк не сдержал негромкого ругательства.

– На нем маска – это же сегулех, чтоб его!

Он потянулся за оружием.

– О боги, Остряк, не делай этого!

Остряк с трудом заставил себя опустить руки. Кровь у него в жилах вспыхнула огнем – зверь внутри жаждал пробудиться, вздыбить загривок и оскалить клыки. Зверь хотел атаковать это… создание. Остряка била дрожь, но он даже не шелохнулся, когда всадник въехал на вершину холма в дюжине шагов от них, натянул поводья и развернул к ним лошадь.

– Вот такая жизнь мне по нраву! – взревел сегулех и, запрокинув голову, разразился маниакальным хохотом. Потом выпрямился в седле – длинные грязные волосы мотнулись, словно веревки. – Ну, – пророкотал он насмешливо, – не то чтобы именно жизнь. Но все-таки похоже на нее. Похоже. Нравится вам моя армия, смертные? Мне – да. Известно ли вам, против кого приходится сражаться любому командующему? Что за противник сильнее выстроившихся напротив тебя легионов, твоих собственных слабоволия и неуверенности, неблагоприятной погоды, разорванных коммуникаций, чумы и всего прочего? С кем, друзья мои, командир ведет непрерывную, вечную битву? Могу открыть вам глаза. Истинный враг – это страх. Враг, преследующий любого солдата, и даже коня, на котором он скачет. – Он поднял руку в перчатке и взмахнул ею в направлении лежащей внизу долины. – Но с этой армией все не так. О нет! Ведь страх – удел живых, не мертвых.

– К т'лан имассам оно тоже относится, – заметил Остряк.

Когда сегулех вперил взгляд в Остряка, ему показалось, будто во мраке за вытянутыми прорезями для глаз что-то сверкнуло.

– А, Трейков котенок! Что, желаешь скрестить мечи? – Басовитый хохот. – Да, к т'лан имассам тоже относится. Неудивительно, что яггуты не устояли.

Мастер Квелл кашлянул.

– Сударь, но к чему Худу армия? Он что, решил пойти войной на живых?

– Если бы, – проворчал сегулех. – Таким, как вы, здесь не место, и если я еще раз в ближайшее время увижу здесь ваш гнусный фургон, я с этим лично разберусь. Тогда-то у Трейкова котенка, что того и гляди зашипит, появится наконец возможность удовлетворить свое жгучее желание, ха-ха. – Он развернулся в седле. К ним направлялись сейчас еще несколько всадников. – Взгляните-ка на них. Не хотят оставлять меня без присмотра. «Будь терпеливей», все такое. Я что, порубил двух наглых пришельцев на куски? Ничего подобного. Следовательно, должное терпение проявлено. – Он снова перевел взгляд на Квелла с Остряком. – Надеюсь, вы сможете это подтвердить?

– Если забыть про то, как вы дразнили Остряка, – ответил ему Квелл, – то думаю, что сможем.

– Это была просто шутка! – прогремел сегулех.

– Это была угроза, – поправил Квелл, и Остряка впечатлила неожиданная твердость в его голосе.

Сегулех склонил голову набок, словно тоже сейчас заново оценивал мага.

– Ну, ладно, коли охота, можешь кататься со своей повозкой где заблагорассудится, не стану препятствовать.

Три всадника доскакали до вершины и, переведя коней на шаг, приблизились к сегулеху, который ссутулился в седле с видом нарвавшегося на отпор грубияна.

Остряк вздрогнул и невольно шагнул вперед.

– Ток Анастер?

Одноглазый воин вымученно улыбнулся.

– Здравствуй, дружище. И прости. Был бы рад встрече, но не сейчас.

Остряк отпрянул, столь холодным – и даже грубым – показался ему тон ответа.

– Я… я не знал…

– Смерть оказалась не из приятных. И пока что слишком свежа в памяти. Остряк, передай своему богу следующее: уже скоро.

Остряк нахмурился.

– Ты говоришь загадками. Если ты хочешь, чтобы я передал твои слова, выражайся ясней.

Ток Анастер отвел свой единственный глаз – до жути безжизненный.

– Ясней не получится, – сказал средний всадник, его полускрытое за нащечниками шлема лицо тоже казалось смутно знакомым. – Я тебя помню по Капастану. Остряк, избранный Тричем слуга. Твой бог в замешательстве, но ему придется выбирать, и скоро.

Остряк пожал плечами.

– Мне все это говорить бессмысленно. Я с Трейком не общаюсь. Я его ни о чем таком не просил. Да и не нужно мне все это…

– Ха, – пролаял сегулех, разворачиваясь к всаднику. – Слыхал, Сакув Арес? Давай, я его убью?