Дань. Без права на любовь

– Все почтенные семьи Майсара вышли проводить тебя, Насира. Помни о том, кто ты. Не опозорь отца своего.

– Я помню, – ответила и голос всего на миг передал мой потаенный страх. Но я тут же взяла себя в руки.

– Идем, – повторила Виджан-малек. – Твой жених, верно, заждался.

Я кивнула, стараясь держаться так, как положено принцессе. Ну и что, что мой будущий супруг – варвар из пустыни! Я не посрамлю свое имя и имя отца.

Распрямив спину, я закрепила пече (восточ.вуаль, закрывающая лицо – прим. автора) и шагнула вперед.

Матушка пошла рядом. Женщины Майсара последовали за нами. У выхода из сераля, они закрыли лица все, кроме девочек, еще не вошедших в брачный возраст.

Во дворе нас уже ждали – отец и его приближенные, все разряженные в дорогие одежды, сверкающие украшениями. На отце был расшитый золотом халат и тюрбан, украшенный перьями павлина. Огромный кроваво-красный камень скреплял ткань головного убора, и я невольно отвела взгляд, вспомнив, что сделала свой выбор. Отец обещал мне подарок, так пусть расщедрится. В такой значимый день он не посмеет отказать своей дочери в ее выборе.

Я скользнула взглядом по следам разрушения, оставленным лейсами. Отчего-то порадовалась, что варвары пощадили деревья в саду и что снова зажурчали фонтаны. Уже скоро дворец и сад приведут в порядок, но только я этого уже не увижу.

– Насира! – отец раскинул руки, словно хотел обнять меня, и подошел. – Ты сегодня прекрасна. Как тебе идет свадебный наряд? – а затем все же сделал то, чего не делал никогда на моей памяти: обнял.

– Отец, – я вздрогнула от облегчения, когда эйят отступил, решив, что выполнил свой отеческий долг.

– Помнишь, я говорил тебе, что подарю все, что только захочешь, – сказал Бахтияр, – моя казна в твоем распоряжении. Лучшие из украшений! Самые дорогие ткани! Выбирай!

Я поняла: вот он, мой шанс. Эйят не посмеет отказать мне на глазах у своих придворных. Улыбнувшись, поклонилась отцу, жалея, что он не может видеть моего лица. А когда распрямила спину, произнесла:

– Подари мне печать Фарука. Это будет лучшим твоим подарком преданной дочери.

Бахтияр перестал улыбаться. Лицо его вытянулось и на миг стало совсем белым, как то полотно, что рабы выбеливают в кувшинах с солью.

– Что? – спросил он, едва шевельнув губами. Я заметила, как во взоре эйята пробуждается гнев.

– Я с гордостью буду хранить ее в память о своей семье, – проговорила я и поклонилась, мысленно усмехаясь.

Отдаст, или нет? Опозориться перед всеми и откажет дочери в единственной просьбе? Что победит, жадность или данное обещание?

– Насира! – прорычал Бахтияр, и я распрямила спину, увидев злые глаза эйята.

– Ты обещал ей подарить то, что она попросит, – прозвучал вдруг голос и я обернулась к открытым воротам, точнее к тому, что от них осталось, и увидела варваров пустыни. Они ждали, когда меня выведут к ним, и по законам должны были стоять за стеной, ожидая, пока род попрощается со своей дочерью. Но, кажется, Джаду было все равно на чужие законы. Он смерил эйята Бахтияра взглядом и вошел во двор. Следом за ним скользнули две длинные тени – пантеры.

Отец посмотрел на Великого, но не посмел и рта раскрыть, чтобы напомнить Джаду о законах Майсара.

«Боится!» – подумала я с усмешкой и посмотрела на предводителя лейсов глазами женщины.

Его нельзя было назвать красивым. Но мне нравилось, что у будущего супруга сильное тело и власть. Я оценила дорогую красную тунику и то, что Джад надел на голову алый свадебный тюрбан. Варвар шел походкой человека, который не боится ничего на свете: ни людей, ни богов.

– Дари, если обещал, – твердо произнес варвар, глядя на Бахтияра.

Отец насупился, но из его глаз исчезла злость. Я знала – она никуда не делась. Просто он спрятал ее глубоко в сердце и теперь улыбается, пытаясь задобрить врага.

– Конечно, – кивнул эйят и подозвал одного из своих министров. Что-то шепнул ему и, когда министр ушел, отец посмотрел на Джада, сказав: – Сейчас все принесут.

Великий кивнул.

– Тогда продолжим, – сказал он. – Я хочу до заката покинуть Майсар, – и ушел со двора, предоставив мне закончить церемонию прощания с родом.

Все, что происходило дальше, было как во сне. Со мной прощались, отдавая в другой род. Мне подносили дары, и рабы собирали подношения, складывали на носилки, а затем отнесли все за ворота, передав варварам. Последним подарил свой подарок эйят.

Как же дрожали его руки, когда он передавал мне серебряную шкатулочку с драгоценным содержимым! Я смотрела в лицо отца и немного радовалась своей маленькой мести.

– Теперь печать твоя, – стараясь не рычать, проговорил Бахтияр.

Я приняла дар, открыла шкатулку и достала кольцо, которое надела на палец.

– Благодарю, отец, – сказала и снова поклонилась.

Грянули барабаны. Музыканты заиграли на дудках. Я распрямила спину, повернулась лицом к открытым воротам и увидела Джада. Предводитель лейсов стоял и смотрел на меня, ожидая, когда выйду к нему.

– Счастья тебе, Насира! – проговорила мать.

Я обернулась. Посмотрела на нее и на сестер, стоявших в отдалении, окруженных своими служанками. А затем решительно вышла к варвару.

Мы встали друг напротив друга. Джад убрал пече, скрывавшее мое лицо, и заглянул мне в глаза.

Рядом уже суетился жрец, намеревавшийся связать наши руки свадебной лентой, когда Великий проговорил:

– У меня тоже есть для тебя подарок, принцесса Насира.

Я нахмурилась, а он поднял руку и прижал ладонь к шраму на моем лице.

Глава 4

Кожу запекло, как бывает от неласкового солнца. Я удивленно моргнула, но не отстранилась, хотя в душе все перевернулось от страха. Я ни на миг не забывала, кто стоит предо мной: враг, темный маг, жестокий воин и варвар! Помнила я и о том, почему стала его невестой, вот только страх внезапно отступил, когда я поняла, насколько теплый взгляд у этого варвара.

Когда он убрал руку придворные ахнули, а я нахмурилась.

Что не так?

– Насира, – прошептала мать. Я взглянула на нее и подняв руку, коснулась пальцами щеки, приготовившись ощутить шероховатость тонкого шрама, и не нашла его.

– Что? – проговорила неловко и принялась гладить кожу, не веря своим ощущениям, а затем и вовсе забыв обо всем, крикнула слугам: – Принесите мне зеркало! Немедленно!

Рабы заторопились, побежали со двора. Но я уже и так знала, что увижу в отражении. Вот только хотела убедиться в этом! Увидеть собственными глазами.