Данте. Жизнь. Инферно. Чистлище. Рай

Это письмо Джованни дель Вирджилио переросло в поэтическое соревнование двух поэтов, в котором Данте показал, что, несмотря на преданность итальянскому языку, он не потерял сноровки и в латинском стихосложении. Полушутливая перебранка Данте и дель Вирджилио, выдержанная в духе античных канонов, стала основой для возникшей вскоре моды на пасторальные стихи.

В 1321 году отношения между Равенной и Венецией ухудшились, какое-то дерзкое равеннское суденышко напало на венецианский купеческий корабль и ограбило его; были и человеческие жертвы. Гвидо Новелло поспешил, чтобы отвратить войну с бесконечно более сильной Венецией, отправить в Светлейшую Республику послом Данте Алигьери, уже испытанного в сложных дипломатических миссиях. Напомним хотя бы о той помощи, которую он оказал маркизам Маласпина в их спорах с воинственным епископом Луни. Данте должен был убедить Великий совет Венеции отказаться от объявления войны Равенне. Существуют разные легенды о том, как Данте напугал своим красноречием дожа и венецианских сенаторов, которые, боясь его влияния, не стали задерживать поэта в своем городе.

Данте удалось все же приостановить заключение союза между Чекко дельи Орделаффи, сеньором Форли, и Венецией, направленного против Гвидо да Полента. Быть может, Венеция также опасалась дружеских отношений Данте с Кан Гранде, которого он мог попросить помочь Равенне, и пошла на уступки.

Трудно сказать, возвращался ли Данте вдоль берега Адриатики на судне или же пешком и на коне через болотистую местность в низовье По, но, во всяком случае, вернувшись, он заболел лихорадкой.

Данте умер в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года. Гвидо Новелло приказал положить его тело в каменный античный саркофаг. На голову Данте правитель Равенны возложил лавровый венок, воздав великому поэту почесть, которую забыли или не хотели воздать ему при жизни неблагодарные современники. Не во Флоренции, а в чужом городе Данте удостоился этой чести и опочил среди мозаик и героев древности, казалось, забытый всем миром. Гвидо Новелло по обычаю города сказал торжественное слово, которое произносилось, когда умирал знатный или именитый гражданин. Саркофаг с телом Данте поставили в саду францисканского монастыря, прислоненным к стене церкви. Спустя семь лет Бернардо Поджетто, кардинал-легат папы Иоанна XXII, захотел предать огню останки поэта-еретика, но Равенна не отдала на поругание тело почившего в ее стенах Данте, и кардиналу пришлось удовольствоваться тем, что он сжег на костре все экземпляры «Монархии», которые сумели достать его агенты.

В 1489 году Бернардо Бембо, венецианский претор Равенны, пригласил знаменитого скульптора Пьетро Ломбарди, который сделал надгробие Данте с поясным скульптурным портретом. Внизу была начертана эпитафия неизвестного автора в рифмованных латинских стихах:

Вышних я посетил, Флегетон и Эдем мной воспеты, Царства права утверждал — до сужденной мне Парками меты. К лучшим чертогам душа, покинув земных, воспарила И созерцает теперь на небе святые светила. Здесь покоится Данте, из милого изгнанный края, Так поступила с певцом Флоренция, родина злая.

Равенна упорно противилась всякий раз, как Флоренция просила вернуть ей прах своего великого соотечественника. В 1519 году, когда Микеланджело предложил воздвигнуть Данте гробницу в его родном городе и папа Лев X потребовал перенести останки поэта во Флоренцию, равеннские францисканцы спрятали кости Данте в стене монастыря. Равенна стала местом паломничества. Поклониться могиле великого поэта Италии приходили Ариосто, Тассо, Макиавелли, Леопарди, Байрон, Александр Блок.

После смерти Данте сыновья, разобрав его бумаги, обнаружили, что «Божественная Комедия» не закончена. Не хватало последних тринадцати песен «Рая». Их искали повсюду, перевернули весь дом, но так и не нашли и вынуждены были заключить, что Бог не дал их отцу возможности закончить величайшее творение его жизни.

Оставлять поэму в незавершенном виде они не хотели и, посовещавшись, решили, что закончат ее сами — пусть они и не обладали гением отца, но стихи оба писали, и неплохие. Но, как гласит легенда, неожиданно Якопо вдруг увидел сон — ему явился Данте в белом одеянии и со светящимся лицом.

Он сказал сыну, что закончил свое произведение, и показал на стену в своей спальне. Проснувшись, Якопо помчался в указанную комнату, где действительно обнаружил тайник, а в нем — заплесневевшую от сырости рукопись с тринадцатью последними песнями.

Сыновья Данте не остались в Равенне. Пьетро навсегда поселился в Вероне, а Якопо впоследствии вернулся во Флоренцию. В Равенне до конца своих дней осталась дочь Данте. Дом, подаренный правителем Равенны великому поэту, больше не существует, но на углу виа Мадзини и виа Гвидо Новелло до сих пор стоит бережно сохраняемый палаццо последнего покровителя и друга Данте.

Можно с уверенностью сказать, что сестра Беатриче присутствовала при последних часах жизни отца. От нее почерпнул много важных сведений Боккаччо, биограф и комментатор Данте. Беатриче жила долго; завещание ее, дошедшее до нас, помечено сентябрем 1373 года. Весьма вероятно, что рассказ о явлении Данте во сне сыну Якопо Боккаччо записал со слов его сестры.

Автор «Декамерона» бывал в Равенне в сороковых годах. В 1350 году, как посол Флорентийской республики к правителям Романьи, он снова заехал в Равенну. Старшины цехов, заседавшие в Ор Сан Микеле, поручили ему передать сестре Беатриче Алигьери, монахине в Санто Стефано дель Олива, 10 золотых флоринов. Это был дар от тех, чьи родители изгнали и осудили на смерть ее отца.

Боккаччо был знаком с еще жившими в середине XIV века людьми из равеннского окружения Данте или с лицами, близко их знавшими, и постарался узнать у них подробности о последнем периоде жизни своего великого соотечественника. Свою «Жизнь Данте» он окончил в конце пятидесятых годов.

Мавзолей Данте, который можно видеть в настоящее время, был выстроен равеннским архитектором Камилло Мориджа в 1746 году, четыре колонны у входа пристроили позднее. Равенна мало изменилась с эпохи Данте. Город у Адриатики стал городом Данте, как Флоренция и Верона…

Жизнь Данте и сама его смерть стали новой жизнью, обновленной жизнью, жизнью в веках. Он не умер, «отец Италии» и создатель ее языка. Он продолжает жить в своих стихах, которые повторяют миллионы людей во всех странах мира.

Данте называл свою поэму «Комедией», после его смерти к авторскому названию стали прибавлять эпитет «божественная», принятый всеми и утвердившийся в веках. Вернее было бы именовать поэму «Дантеидой», подобно тому как по главному герою получили свое название поэмы Гомера и Вергилия. Ее главный герой — Данте глубоко индивидуален и вместе с тем выражает чаяния и надежды всего человечества. Поэма Данте — поэма о человеке, о человеке, восходящем из глубин падения к совершенству, от ледяных берегов Коцита к звездам. Напрасно искать в легендах древности истоки замысла «Божественной Комедии». Поэма Данте столь своеобразна, так возвышается над всем, что было создано Средними веками, так разительно отличается от немощных средневековых «Видений» и «Хождений», что все попытки возводить творение гения к этим произведениям средневековой литературы представляются нам несостоятельными.

Фантазия Данте не могла более довольствоваться теми скудными сведениями о мироздании и о судьбах человеческих душ, покидающих земные пределы, которые содержались в книгах Библии и в сочинениях средневековых теологов. Он обратился к мыслителям школы неоплатоников конца античности и нашел у них родственный круг идей и образов. Неоплатоники, подобно пифагорейцам, слышали «музыку Вселенной», Земля не была для них центром мироздания, с неизмеримых высот она виделась им лишь как небольшая точка в огромном космосе. Вместе с неоплатониками Данте устремлялся ввысь, к звездному космосу. Но ему было мало звездного сияния и воспарения мысли к еле зримым светилам. Он жаждал коснуться всех язв и ран человечества и увидеть торжество неумолимой справедливости над хаосом земных событий.

Поэма Данте огромна. Соответственно трем мирам, по которым он странствовал, она делится на три части: «Ад», «Чистилище» и «Рай». В каждой части 33 песни, не считая вступительной песни «Ада». Таким образом, в «Божественной Комедии» сто песен — квадрат от десяти, совершенного числа в поэзии Данте. В поэме 14 233 стиха: в «Аде» — 4720, в «Чистилище» — 4755, в «Рае» — 4758, то есть в каждой части почти одинаковое число стихов. Все три кантики поэмы кончаются одинаково, словом «stella» — светило, звезда. Удивляет гармония пропорций, которой восхищался и Пушкин, заметивший, что единый план поэмы «есть уже плод высокого гения». В мировой поэзии Данте является самым совершенным архитектором. Автор «Божественной Комедии» создал поэтический мир, управляемый своими законами. Великий поэт называл себя геометром, у него все предвидено и рассчитано. Дантовская архитектоника неразрывно связана с повествованием, а повествование с эпизодами, и поэзия неотделима от плана.

«Ад»

«Откинь боязнь и не страшись напрасно! Приблизимся! За этою чертой — Обитель душ, сознания лишенных И вечному безумью обреченных». И, руку мне подавши с добротой, Он ввел меня во тьму глубокой бездны, Где небосвод, зловещий и беззвездный, Был воплями и криком оглашен. Заплакал я, печалью поражен. Рыдания, исполненные муки И ярости, речей безумных звуки И всплески рук, тяжелый топот ног — Сливалось все, крутилось, как песок, Вздымаемый порывом вихря диким. «Божественная Комедия». Перевод Ольги Чюминой.

Начало своего путешествия по загробному миру Данте датирует 1300 годом. Дата выбрана не случайно — во-первых, ему в то время было тридцать пять лет, то есть за плечами была как раз половина жизненного пути по принятой им периодизации человеческой жизни, а во-вторых, так было гораздо удобнее, ведь он уже знал, что будет потом, и мог облечь часть диалогов с умершими в форму предсказаний будущего.

Первая песня начинается с того, что Данте «на полпути земного бытия» оказывается в дремучем лесу, символизирующем, по-видимому, либо блуждания человеческой души в поисках истины, либо хаос, царящий в Италии. Данте охвачен страхом, но потом видит холм, освещенный солнцем, успокаивается и устремляется к нему. Однако путь к вершине ему поочередно преграждают три зверя: пантера, лев и волчица.

Вспоминаются слова Иеремии, любимого ветхозаветного пророка Данте: «…поразит их лев из леса, волк пустынный опустошит их, барс будет подстерегать у городов их». Владея системой многосмыслия, о которой Данте писал в «Пире» и в письме к Кан Гранде, можно понять, что пантера — это ложь, предательство и сладострастие, лев — гордость и насилие, волчица — алчность и себялюбие. Лев может означать также правителей-тиранов, как, например, Филипп Красивый. В высшем символическом смысле эти звери представляют злые силы, препятствующие совершенствованию человечества. Больше всего Данте испугался волчицы, в образе которой олицетворена погрязшая в стяжательстве, алчная и корыстолюбивая римская церковь — главная виновница всех бед и беспорядка в мире. Она главная помеха на пути к вершине холма — всемирному государству, благоустроенному для мирной жизни людей.

Когда Данте понимает, что самостоятельно ему из мрачного леса не выбраться, перед ним появляется Вергилий, который всегда был для него не просто любимым поэтом, но фактически учителем и наставником, хоть их и разделяли сотни лет. Данте многое почерпнул из его сочинений и благодаря ему проникся почтением к Древнему Риму. Поэтому Вергилий в данном случае не просто поэт, философ и наставник, а еще и символ античной мудрости, ведущей человека к свету.

И молвил я: — Благословенна ты, Явившая святое состраданье! И ты, поэт, как много доброты В душе твоей, и как великодушно Ты внял ее велениям послушно! Тяжелый путь отважно предпринять — Ты мужество внушаешь мне опять. Мой славный вождь, наставник, повелитель! Отныне воля нас одна ведет. Ты будешь мне во всем руководитель. «Божественная Комедия». Перевод Ольги Чюминой.

Вергилий говорит Данте, что из этого страшного места есть лишь один выход — через Ад, а эта дорога закрыта, пока не придет Пес, который заточит в Аду волчицу, то есть обуздает ненасытные притязания папского престола. Современники Данте считали, что под Псом, видимо, подразумевался Генрих VII, но учитывая, что он сочинил «Божественную Комедию» уже после смерти императора, вероятно, он имел в виду каких-нибудь его преемников, которые продолжат и завершат его дело. Кроме того, Вергилий рассказывает Данте, что на небесах его ожидает Беатриче, но чтобы увидеть ее, надо сначала преодолеть долгий трудный путь. Данте идет за Вергилием, как ученик за учителем, в конце глухой тропы видит ворота в подземное царство и со страхом читает:

За мною путь к обители печальной, За мною те, кто мукам осужден, За мною край, где вечный плач и стон. Созданье я любви первоначальной И правосудной мудрости Творца, И в вечности пробуду без конца Я, как и все, что в мире безначально. «Кто б ни были входящие сюда, Оставьте здесь надежду навсегда!» Написаны над адскими вратами Зловещими и черными чертами — Виднелися те грозные слова. И молвил я: — Значенье их ужасно!.. «Божественная Комедия». Перевод Ольги Чюминой.

Создается впечатление, что говорит сама дверь, предрекая на веки обреченность грешников. Эта надпись выражает одну из самых сокровенных мыслей Данте: в мире нарушена законность и справедливость. Чтобы восстановить нарушенную правду, чтобы ни одно правонарушение не ушло от всевидящего ока закона, нужна карающая десница немилосердной справедливости. В Данте говорит юрист, воспитанный на римском праве, и вместе с тем человек, которого больно ранят неправда и зло, причиненные ему его близкими и которые он непрестанно видит вокруг себя, о которых слышит ежедневно. В дантовской системе мироздания, в его космосе существовал элемент, отсутствующий в картине мира, представляемой современными нам естественными науками, а именно мораль и справедливость. Даже девятое кристальное небо, или Перводвигатель, проникнуто этическим началом.

Когда Вергилий ввел Данте в таинственные сени, до их слуха донеслись обрывки разных наречий, дикий ропот, слова, исполненные гневом, крики и жалобы. Все это сливалось в полутьме в гул и расплывалось в пространстве, как бы не зная времени. Вергилий поведал Данте о том, что в преддверии Ада находятся души, не стяжавшие в жизни ни славы, ни позора, а также нейтральные ангелы, оставшиеся в стороне при схватке архангела Михаила с восставшим против творца вселенной Люцифером. Нейтральных не принимает ни Ад, ни Чистилище, ни Рай. И суровый Данте клеймит их тяжким стихом:

Охваченный смятением великим, Воскликнул я: — Скажи, учитель мой, Но кто же те, чьи вижу я страданья? — Ответил он: — «Влачат существованье Такое те, кто, живши на земле, Был порицанью чужд и похвале. Печальный род! Союзников ничтожных Нашли они меж ангелов безбожных, Которые, Творцу не изменив, Но верности в душе не сохранив, Лишь о себе имели попеченье. Не приняли к себе их небеса, Дабы небес чистейшая краса Не омрачилась тенью преступленья, И самый ад отвергнул их в презренье». Но я сказал: — Учитель, тяжкий стон Несется к нам сюда со всех сторон. Исторгнут он мученьями какими? — «Все объясню, — на это молвил он. — Утрачена бесповоротно ими Надежда смерть вторичную найти, И худшее им легче бы снести. Их след исчез подобно волнам дыма, Отвергнуты они неумолимо И милостью Господней, и судом, Караемы презреньем и стыдом. Взгляни на них и позабудь их! Мимо!» «Божественная Комедия». Перевод Ольги Чюминой.

Сюда же Данте поместил папу Целестина V, человека смиреннейшей жизни, пустынника и бессребреника, которого вытащил из его отшельнического уединения конклав кардиналов, выбравший его папой. В 1294 году Целестин въехал в Рим на осле, за ним бежали босые францисканцы, дети и нищие. Его любили в народе, но он был человек слабый и безвольный. Будущий папа Бонифаций VIII, а тогда кардинал, уговорил Целестина отказаться от папского престола и снова удалиться в уединение, где его вскоре отравили, вероятно, люди Бонифация. Так Бонифаций пробил себе дорогу к высшей церковной власти. Целестин мог сделать много добра, но не сделал. Его наследник Бонифаций сделал очень много зла: он был виновником всех несчастий Данте, поддержав флорентийских черных гвельфов. Церковь канонизировала Целестина V, Данте не пожелал его поместить даже в ад — за то, что он оставил свой пост, за то, что дезертировал и уклонился от борьбы. Таких вещей Данте не прощал.

Данте и его водитель приближаются к Ахеронту. Еще Вергилий в своей поэме «Энеида» создал образ Харона, перевозчика через первую адскую реку. Старик, поросший древней сединою, загоняет грешные души в ладью и не хочет принять Данте, живого среди мертвых. Вокруг очей страшного лодочника змеится пламень. Видя Харона и спешащие в преисподнюю души, Данте упал, как бы схваченный сном. В нескольких местах «Божественной Комедии» повторяется этот сон во сне, когда Данте не в силах выдержать явления, предстающего глазам. Заключительным аккордом сцены переправы является гроза на берегу Ахеронта; подземное небо бороздят молнии, ослепляя багровым блеском. Данте пробуждается при звуке грома уже на другой стороне реки, в пределах античных праведников — Лимбе. В нем Данте поместил также мусульманских мудрецов и ученых, особенно им почитаемых. Данте ценит прежде всего высокие качества ума и души, подвиги, смелость и благородство духа. В Лимбе нет мук, но находящиеся там вечно скорбят о недоступном им райском блаженстве. Поэтому возвышенная грусть царит в этих пределах. От некоторых мужей древности исходит свет. Это поэты и ученые Греции и Рима, и среди них высочайший поэт Гомер, который был известен Данте только понаслышке или, может быть, через сокращенную латинскую версию его поэм. Сведения о великом певце Греции он имел также из произведений Аристотеля.

Знание поэтов античности еще носит у Данте средневековый отпечаток. Гораций для него поэт сатирический. Овидий — автор энциклопедии неоплатонической космогонии и мифологии — «Метаморфоз». Данте чрезвычайно высоко ставил Лукана, почитая его великим наследником автора «Энеиды». В «Чистилище» к числу избранных причислен еще эпический поэт позднего периода латинской литературы Стаций. Данте был «принят в их круг», став шестым в высоком собрании и как бы переступив через все Средневековье. Это стремление сравняться с поэтами античности и даже превзойти их — знамение новой наступающей эпохи — Возрождения. Когда Данте приближался к великим поэтам, раздался зов: «Почтите высочайшего поэта!» Эти слова относились к Гомеру, но в наши дни их применяют к самому Данте.

Душам Лимба предоставлен высокий замок; пройдя, как посуху, по волнам родника, его окружающего, и миновав семь стен, Данте увидел зеленый луг. «Там были люди с важностью чела, с неторопливым и спокойным взглядом; их речь звучна и медленна была». Там были все, кто прославил в древние времена человечество: Аристотель, Платон, Сократ, Демокрит, Цицерон, Птолемей и знаменитые арабские ученые — таджик Авиценна и испанский мавр Аверроэс. Но Данте и Вергилий покинули благородный замок и пошли иным путем «во тьме, ничем не озаренной».

В пределах второго круга, предназначенного для сладострастников, «для тех, кого земная плоть звала, кто предал разум власти вожделений», царствует Минос, из царя и полубожества Крита превращенный в ужасного демона. В греческой мифологии он был одним из трех судей подземного мира. У Данте Минос наделен страшным оскаленным ртом. Он обвивает хвост, который приличествует существу демоническому, столько раз вокруг тела, на сколько ступеней должна спуститься осужденная душа. Миносу не удается отвратить Данте от его путешествия. Души осужденных несутся в нестихающем вихре. Данте сравнивает их с птицами, попавшими в осеннюю бурю, а их стоны — с унылой песней журавлей, летящих на юг. Образ этот навеян Вергилием. Стих Данте становится необычайно звучен и богат повторами гласных и согласных. Чтобы дать понятие о поэтической фонетике Данте, приведем одну терцину, особенно удавшуюся русскому переводчику Лозинскому:

Как журавлиный клин летит на юг С унылой песнью в высоте надгорной, Так предо мной стеная несся круг Теней…

В этом круговом вихре Данте увидел героев древности и героев старофранцузских романов, столь распространенных во Флоренции. Заметим, что многие имена имеют французские ударения на конце: Семирамис, Клеопатрас, Парис, что ясно указывает на источник, откуда Данте почерпнул о них сведения. В этом круге Семирамида, царица Вавилона, героиня «Энеиды» Дидона, царица Карфагена, прекрасная Елена и куртуазный Тристан. Этим перечислением героев и героинь древности, сраженных богом Любви и предавшихся безумной страсти, Данте подготовляет встречу с Паоло и Франческой. Как всюду в поэме, герои разных времен предстоят как бы одновременно, смещая исторический план.

Уже упоминаемая Франческа да Римини была дочерью Гвидо да Полента Старшего, сеньора Равенны. Около 1275 года она вышла замуж за хромого и уродливого Джанчотто Малатеста, сеньора Римини. Около 1286 года Джанчотто узнал, что у нее роман с его братом Паоло, и убил обоих. Вероятно, Данте слышал об этом еще в юности, когда покидал Болонью. Франческа — первая душа, заговорившая с Данте в Аду. Данте обратился к ней, когда она пролетала мимо в бешеном вихре, и попросил рассказать свою печальную историю.