Дар Авирвэля
Шрифт:
Артур увидел настоящий бой впервые.
Пока он глядел голубыми незрячими глазами на убитого негодяя, молодой мужчина убрал клинки и быстро подбежал к подросткам. Он спрашивал что-то, говорил и даже кричал, но Артур отказался воспринимать это. Всё, что он видел — поражённого воина с беспокойным лицом, застывшим и замороженным, как при нажатии паузы. Остекленевшие глаза заставили молодые плечи содрогнуться, а бледная кожа, ставшая почти белой, создала такую беспокойную атмосферу, что хотелось зажмуриться и представить себе нечто другое, более мирное и доброе. Но стоило сомкнуть глаза, и в неисчерпаемой черноте вновь замигал этот терзающий образ. Страх, непринятие, душевная боль и мнимое безразличие — всё это давило, давило очень сильно и так разобщённо, что чувство тошноты подступало от каждого органа, от каждой клеточки парализованного тела. Наверное, именно так ощущается присутствие смерти… А кровь… Кровь потекла из убитого незнакомца,
Реальность проникла в разум, когда до ушей донёсся отдалённый лай Мерлина. Такой же суровый лай, какой слышался каждый раз, стоило обстоятельствам или людям угрожать жизни юноши. Сейчас же такой угрозы не было. Был только молодой мужчина, пытавшийся потащить Артура за шкирку. Но преданный пёс воспринял это по-своему, и без конца лаял, кусался и пинался, пытаясь доказать величину своего полуметрового роста.
Когда же рассудок окончательно прояснился, юноша задался несколькими весьма важными вопросами. Самым главным из них был вопрос о произошедшем в отеле. И о том убитом мужчине. Ведь вся эта ситуация — начиная от странного сообщения не менее странного мужчины, и заканчивая тем, что они вчетвером бегут куда-то или откуда-то — не давала бедной голове Артура ни секунды покоя. Любопытство лежало на нём тяжким бременем, а этот потрясающий мир словно чувствовал подлинное счастье, пытая незадачливого мальчика сплошными загадочными происшествиями и непонятными людьми!
Как сказал Айва — тот самый мужчина, что вёл двух своих подопечных и пса сквозь город, — они направляются к выходу. Но не к тем главным воротам, которые почти наверняка охраняются людьми «господина», а к запасному выходу, известному ограниченному кругу лиц. Этот небольшой проходик служил государству добрую службу, когда шла затяжная война: через него юркали гонцы с ценными сведениями и, по неподтверждённой информации, сама королевская семья воспользовалась этим ходом отступления, когда на кону стояли их ценнейшие жизни. Сейчас же он прозябал в безызвестности. Отчасти, потому что война завершилась несколько сотен лет назад, отчасти, из-за раскрытия этого лаза простыми людьми. Айва, как и некоторые другие, частенько посещавшие столицу, ещё с детства знал про это место. Он пользовался этими дверьми, чтобы прятаться от друзей, от матери с отцом и просто чтобы найти приключения на свою голову. И он так обрадовался, что давние знания могут помочь им спастись в этот трудный час!
Они сумели упросить кучера подвезти их до определённого места, которое мужчина оптимистично нарёк районом Айвун — «районом страданий». Артур натужно улыбнулся, услышав подобное название, и поинтересовался его скрытым значением. Айва сначала не понял вопроса, сославшись на то, что про это место знает буквально каждый гость и уроженец, но вскоре осознал свой промах. Когда троица села в украшенное цветами ландо, мужчина достал из набедренной сумочки маленький блокнот и карандаш, и принялся писать что-то, что Артур, сколько ни пытался, так и не смог прочесть. Но, исходя из собственных познаний, сделал вывод: Айва составлял список. И писал — это самое примечательное — справа налево, по строчкам, расчерченным вручную. Когда же он закончил, то предоставил Артуру ответы на все интересующие вопросы.
— Этот район прозвали так в честь пленных горожан, которые были казнены за промахи своих правителей. Её Верховное Величество королева Айзара Бельтайн, правящая в те годы, отказалась принять капитуляцию и позволила погибнуть нескольким сотням своих подданных. За это злодеяние её прозвали Айзарой Бескровной, и через несколько лет заставили отречься от престола в пользу своего старшего сына. Тот же, по итогу, решил почтить память убитых и возвёл в центре местной аллеи памятник. Вы его увидите.
— Получается, у вас не всё так гладко, как выглядит?
— Да. Не чета Йере, конечно, но и мы хороши в своих проступках и преступлениях. Даже самые лучшие из нашего рода хоть раз, да ошибались. Но главное, что мы помним места, где оступились, и не повторяем ошибок. Конечно, тоже с парой редких исключений…
— Я хочу задать кое-какой вопрос. О произошедшем… — юноша глянул на собеседника как-то исподлобья, демонстрируя тривиальность интересующей темы. Но тот удовлетворённо кивнул и произнёс что-то невразумительное. — Что случилось в отеле? И почему вы просили меня обождать некоторое время перед уходом? Вы сами спланировали всё это? — шквал вопросов так и сбил Айву с ног. Поразмыслив немного и погуляв глазами то по домам, то по пассажирам, он выпрямился и записал в блокнот ещё что-то. После этого спрятал его и карандаш, и повернулся к Артуру.
— Всем нам даны какие-то способности. Кто-то хорошо рисует, кто-то умеет
строить дома, кто-то сражается всю свою жизнь без единого ранения. А кто-то вроде меня может предчувствовать будущие события. Я не ясновидец и не предсказатель, как некоторые, но моя интуиция работает не хуже их магии. В каком-то смысле, во мне тоже заложена эта магия. Я знал, что с моей госпожой случится нечто плохое и, исходя из вашей с ней повторной встречи, я предположил, что она имеет для вас какое-то значение. Но, за невозможностью говорить без разрешения нанимателя, я сумел выжать из себя только одно более-менее контекстное слово. Надеюсь, что это не поставило вас в затруднительное положение, — он осклабился и продолжил. — И я ничего не планировал. Всё произошло спонтанно. Знаете, ведь говорят, что у воинов вырабатываются рефлексы и инстинкт сохранения? Я знал, что буду защищать свою госпожу, потому что мы… близки. Когда мой наниматель распустила, извиняюсь, руки — я не мог просто смотреть на это. Но против меня вышел мой друг, который не был в таких тесных связях с рабынями. Мне было сложно… но бывает, что иного пути просто нет. Вы не пугайтесь! Я говорю о столь ужасных вещах так спокойно лишь потому, что учителя воспитали во мне решительность, и, быть может, определённую бессердечность. Но в капле зла нет ничего плохого, если оно сеет добро и справедливость.— Значит, вы убили своего друга ради спасения Киамы?
— Нет, я убил его, чтобы выжить. Хотя, если отнестись к ситуации более романтизированно, то да. Я убил его ради неё, — он глянул на дремлющую после стресса подругу и задумчиво улыбнулся. — Да, думаю, так и есть. Я убил его ради неё. Но не могу сказать, что смог бы повторить это… В конце концов, Тайлин был моим хорошим другом.
— Вас и не заставляют переживать это снова, — Артур положил руку на соседское плечо и постарался приободрить собеседника. — Думаю, он понимает ваши терзания, и не имеет ничего против вашего раскаяния.
— Он умер. Теперь ему всё равно. В нашей трагедии остался лишь я один.
— Может, он наблюдает за вами сверху…
— Ах, понятно, вы верующий. Я встречался пару раз с людьми, которые говорили похожие вещи. Но мы — я имею в виду все народы альянса — больше приверженцы философий, нежели религиозных верований. И моя философия — Эодаки, — в которой я воспитывался с самого рождения, повествует о смертности личности. Именно смерть толкает нас на деяния. Мы все хотим оставить какой-то след в этой жизни, ведь она длится несравнимо мало.
— У нас тоже есть философии. Но сколько помню, у людей всегда были и религии. Они помогают в бедах и заставляют поддерживать огонёк надежды. Если бы не вера… — Артур вздохнул, вспомнив образ отца, навеянный матерью. И правда, лишь вера сумела укрепить юную душу, дать ей нужное направление и заставить жить дальше. Только этому потрясающему учению Артур обязан своей жизнью!
Большую часть пути их диалог представлялся обычным описанием своих мировоззрений, и пришлось удивиться тому, сколько же общего имел Артур с этим наёмником! Схожая вежливость, вычурная красота движений и слов, искренняя доброта и уважение ко всему сущему, видимые сквозь их незамысловатый диалог — это создавало идеальные условия для развития дружбы. Они чувствовали притяжение друг к другу, ведь так приятно найти собеседника, чьи манеры речи и движений столь точны и притягательны, а самая обычная беседа не вызывает чувство дискомфорта. А слова!.. Айва знал так много слов, так много действительно красивых и точных слов! С его языка, к прочим заслугам, не слетело ни одного бранного высказывания, ни одного оскорбления! Всё это доставляло Артуру невероятное удовольствие, и обычный диалог, призванный скрасить тишину долгой дороги, превратился в бархатное звучание двух мягких голосов. Но даже такая невинная радость должна была подойти к концу. И спустя несколько часов езды они всё же добрались до указанного Айвой района.
Район Айвун выглядел… неплохо. Не так броско и богато, как большинство мест в пределах мраморных стен, но всё так же уютно и привлекательно. Дома — преимущественно из камня и кирпича, обнесённые декоративными деревянными досками, располагались в таком порядке, что даже в узком переулке всегда оставался свет. Повсюду росли кусты, деревца и много-много травы, вокруг которой уложились большие и маленькие камни, преобразованные в дороги. Также, прямо перед глазами раскинулась аллея, обшитая крашеными светильниками. А в её центре, метрах в двадцати от ног Артура и его знакомых, стоял невысокий памятник. Его образы казались чёткими даже издалека. Юноша увидел на этом мемориале мужчину и женщину, одетых в старую домотканую одежду, изрядно потрёпанную временем. А в их руках, вдобавок ко всему, лежал укутанный младенец. Артур не сумел различить черты лиц этих людей, но подозревал, что в их каменных выражениях прячется лишь утомляющая тоска и щемящая боль. Та, которую пережили горожане много-много лет назад. Та, которая до сих пор давит на сердце и лёгкие, заставляя рыдать и убиваться неизгладимым горем.