Дар дождя

– Моя мать – китаянка. – Я представился, и он прищурил глаза.

– Сын Ноэля Хаттона?

– Верно.

– А вы? – спросил он у Кона, который назвал свое имя.

– Чей он сын, вы тоже знаете? – с некоторым сарказмом поинтересовался я.

– Сын Таукея Ийпа, – ответил Эджком.

– Теперь наша очередь: кто вы, черт подери?

– Забросьте меня в «Азиатский и восточный», – сказал Эджком.

В лучших традициях легендарного «Азиатского и восточного отеля» Балвант Синг, портье-сикх, бесстрастно помог Эджкому, из разбитого носа которого шла кровь, подняться наверх в номер.

Кон раскрошил льда, завернул его в полотенце и подал Эджкому. Номер был роскошный: балкон выходил на бассейн, внизу за которым плескалось море. С берега дул ночной бриз, шурша листьями кокосовых пальм. Вдоль песчаной отмели белела оторочка прибоя, и луна, полная и круглая, казалась очень близкой и твердой.

– Какими языками вы владеете? – спросил Эджком, похлопывая по переносице свертком со льдом.

При виде его неуклюжих попыток Кон покачал головой, отобрал лед и с силой прижал к носу Эджкома. Тот вскрикнул от боли.

– Черт побери! Пустите!

– Перестаньте дергаться, нужно остановить кровь.

Я отвернулся, чтобы сохранить ему лицо, и сказал:

– Я знаю хок-кьень, английский, малайский, немного кантонский, но ни одного индийского диалекта. Мой друг знает те же языки, что и я, и еще мандарин.

– И мы оба умеем говорить и писать по-японски, – добавил Кон.

Я не знал, почему не перечислил японский. Возможно, в душе я считал это постыдным, тем, о чем не следовало особенно распространяться. Но, кроме того, мы с Эндо-саном настолько сблизились, что я практически перестал обращать внимание на его национальность и в разговоре часто не замечал, говорили мы на японском, или на английском, или на смеси одного с другим, – главное, как хорошо мы понимали друг друга. Утверждение Кона, что я сносно знаю японский, удивило меня самого.

– Какая редкость, – сказал Эджком. – Нас просто свела судьба.

Мы с Коном озадаченно переглянулись.

– Вы, наверное, не слышали про сто тридцать шестой отряд, так что я вам все сейчас расскажу. Должен предупредить, что информация секретная и обсуждать ее с посторонними запрещается. Ясно?

Мне захотелось выйти из номера. Я совершенно не хотел слушать то, что он собирался нам рассказать, но Кон уже ответил:

– Да, ясно.

– Это отряд, сформированный британским военным ведомством. Мы совершенно уверены, что японцы планируют вторжение в Малайю, хотя Министерство иностранных дел и считает это маловероятным. Но мы штанов не протираем. Мы начали набирать людей в подразделения, которые будут действовать в тылу противника, чтобы противостоять японцам, если они объявят нам войну.

– Организованное сопротивление, – сказал я, отчетливо представив нарисованную картину; смелость плана вызывала у меня восхищение, смешанное с едва уловимым чувством, что нас предали. Так, значит, британское правительство уже подозревало о возможном нападении, подозревало, что Малайя падет, но продолжало утверждать, что этого не случится и что сингапурские пушки отобьют любую попытку вторжения.

– Мы ищем тех, кто владеет малайским, тамильским, английским и любыми другими местными диалектами, – продолжал Эджком.

– И что потом? – спросил Кон.

План его явно увлек, и мне захотелось увести его от Эджкома. Между мной и Коном оказалось одно существенное различие: он был идеалистом, а я – нет. Для меня Эджком ничем не отличался от мандуров, вербовщиков, которые в восемнадцатом веке ходили от одной индийской деревни к другой, заманивая всех попавшихся отправиться в Малайю в качестве кули.

– Подразделения будут размещены в джунглях, чтобы объединиться с местными жителями из деревень и лесных поселений. Они будут собирать сведения о враге и, возможно, вести подрывную работу против японцев.

– И вы хотите, чтобы мы записались? – спросил Кон.

– По-моему, вы оба подходите идеально. Знание языков дает вам преимущество. Боже, вы даже по-японски говорите! Вы бы прошли у нас обучение, ну, основы рукопашного боя, ничего особенно сложного для таких молодых людей, как вы. Основные навыки владения огнестрельным оружием и выживания в джунглях.

Мне не понравилось, к чему он клонил.

– У нас был длинный день, и я очень устал. Как насчет того, чтобы разойтись по домам?

– Господин Эджком, мы с вами свяжемся, – сказал Кон.

Англичанин записал свой телефонный номер и протянул ему.

– Не откладывайте. Времени у нас немного, – сказал Эджком, и в эту минуту его голос был очень-очень трезвым.

Глава 18

Кон всю дорогу молчал, и, когда мы подъехали к Истане, вылезая из машины, я спросил у него:

– Что ты думаешь об этом Эджкоме?

Он заглушил мотор.

– Похоже на правду. Я подумаю над его предложением. А ты?

– Не знаю, честно. Такое нельзя обсуждать с Эндо-саном. Подумаю.

Предложение Эджкома меня встревожило. То, что у него уже были добровольцы, означало, что в Малайе имелись здравомыслящие люди, которые всерьез считали, что война неизбежна.

– Дай знать, что надумаешь. – Кон включил зажигание.

– Дам. Не забудь про вечеринку! – выкрикнул я, когда он поехал прочь.

Он помахал мне, и я подождал на крыльце, пока не померкнет свет его фар.

Как бы мне ни хотелось, случая поговорить с Коном про Эджкома мне больше не представилось. Мы с Изабель были заняты подготовкой приема, а если выпадала свободная минута, мне всегда говорили, что Кона нет дома или что он где-то со своим другом, Рональдом Кроссом.

Я позволил себе отвлечься от тягостных мыслей о будущем. Мы ездили в Холодильную компанию и в «Уайтуэй Лэйдлоу и К^о» и с веселым азартом, переходившим в манию, ящиками скупали шампанское и фуа-гра, звонили в Сингапур в «Робинсонз», заказывая свежую австралийскую клубнику, следили, чтобы дом был вымыт и нигде не осталось ни пылинки.

Работы было так много, что мы спросили у дядюшки Лима, сможет ли Мин за отдельную плату нам помочь. Она приехала на следующий день, и я с радостью отметил, что жизнь в деревне стерла с ее лица беспокойство и страх. Мин была помолвлена с рыбаком и казалась счастливой невестой.

Изабель собиралась привести своего гостя.

– Внеси его в список, – сказала она, протянув мне листок бумаги.

– Питер Макалистер, – прочитал я и посмотрел на нее. – Кто это? Кто-то из стрелкового клуба?

– Не твое дело. Просто включи его в список гостей.

– Хорошо, но ты прекрасно знаешь, что старик никогда не одобрит твой выбор, кого бы ты ни привела. Ему никогда не нравились твои дружки.

– Питер – не кто-то, и отцу он понравится.

– Так кто же этот Питер?