Дар ведьмы в наследство 4

– Да мы тихонечко! – хмыкнул Леший, вытирая пальцы об себя и доставая карты.

– Ага! По чуть-чуть! – поддержал его Водяной, доставая какой-то пузырёк из кармана своих шаровар.

Почти всю ночь в беседке горел костёр – наши гости-картёжники отдыхали, ели и, похоже, что и пили. Заодно и пели, но шепотом, видимо, чтобы не разбудить маму с мальчиком. Под утро, когда самый сладкий сон, они стали тарабанить в моё окно, чем ооочень сильно меня разозлили.

– Какого лешего вы тут стучитесь?! – рявкнула я также шёпотом.

– Домой хотим! Пусти уже скорее! – сложила руки в умоляющем жесте Маргоша.

– А чё к себе не идёте?

– Ворота не пускают!

– Ёлки! – схватилась я за лоб, вспомнив, что сама сделала такой "непроходимый" забор, и он ни к нам, ни от нас теперь без моего разрешения никого не выпускает. Ещё сильнее разозлившись, я приказала забору вернуться в прежнюю модификацию и выпнуть наружу всю эту лесную семейку, и с наслаждением рухнула на подушку. За окном заскрипела дверь к Лешему и я окончательно успокоилась.

Второй раз я проснулась уже на рассвете, примерно, через пол часа после ухода лешачьей семейки. Бросив ненавидящий взгляд на будильник, я поплелась в ванную, а оттуда на улицу. Походив босиком по траве, пообнимав деревья, я подзарядилась энергией и направилась к мальчику. И он и его мама ещё спали, всё было без происшествий – как доложился мне банник, пахнув на меня настойкой из мухоморов от Лешего.

Я даже не стала его ругать, чтобы не терять времени, а сразу занялась мальчиком. Повторив уже знакомое мне "упражнение", я снова увидела спину мальчика "без кожи" и стала колдовать.

Сложить и заживить поломанные звенья позвоночника было легко, а вот соединить тоненькую голубую ниточку, почти разорванную на талии пополам, и срастить её – было уже сложнее. Но и это у меня получилось. Я внимательно своим рассеянным взглядом просканировала спину мальчика и поняла – я сделала практически всё, что могла сделать. Осталось только ещё запустить движение жизненной энергии, и ребёнок будет здоров. Но на это у меня пока что не хватало сил. Я сама еле-еле держалась на ногах.

Осторожно отойдя от спящего под заговором банника мальчика, я открыла дверь бани и, встав в проёме, стала глубоко дышать, пытаясь хоть как-то восстановить свой резерв.

– Доброго утречка, ик! – шёпотом поприветствовала меня неизвестно как появившаяся рядом со мной Маргоша. – Чё-то сделала?

– Чё-то да! – пробурчала я.

– Но не всё?

– Не всё. – вздохнула я.

– На, выпей! – развязала Маргоша принесённый с собой узелок и протянула мне какой-то бутылёк.

– Это что? – удивилась я подарку от Маргоши.

– Это восстановительное зелье. Для тебя сварила.

Я подозрительно посмотрела на Марго, а потом плюнула и отхлебнула зелья. Сразу внутри стало горячо, как будто по венам пустили огонь.

– Ты мне что – самогон принесла? – закашлявшись, прошипела я.

– Ну не без этого. – хмыкнула Марго. – Но на нужных травах! А сейчас возьми меня за руку и тяни энергию на себя! Тебе нужно закончить лечение, а то ничего не получится! Ещё хуже может стать!

Испугавшись за мальчика, я схватила ладонь Маргоши, крепко сжала и стала притягивать её энергию к себе. Постояв так две минуты и почувствовав себя полностью обновлённой, я отпустила её руку.

– Давай, доделывай! – просипела Марго, внезапно постарев до дряхлой старушки и, еле ковыляя и пошатываясь, направилась в беседку.

Я быстро вернулась к мальчику, положила сложенные друг на друга ладони на его копчик и послала волной энергию ему вверх по позвоночнику. Когда энергия дошла до шейного позвонка, я послала вторую волну. Моё тело заметно потяжелело, появилась слабость, но надо было ещё чуть-чуть поработать. Сложив также руки на макушке мальчика, я послала ещё одну волну, уже меньших размеров и не такую сильную, вниз и вернулась к ногам. Обхватив обе его ступни, я послала последнюю волну, вверх, и отпустила ступни. Присмотревшись рассеянным взглядом к ребёнку, я увидела что смогла хорошо наполнить его и раскачать его жизненную энергию и теперь он сам уже наполнялся ею, без моей помощи. На спине больше не было ни красных пульсирующих пятен, ни тёмных холодных провалов, была обычная здоровая спина ребёнка.

– Можно будить! – просипела я баннику и пошатываясь как Марго, направилась в беседку.

Марго к тому времени уже напилась восстановительной настойки и выглядела гораздо лучше. Я от переизбытка чувств крепко обняла её и стала благодарить за помощь. Марго покраснела и стала говорить – что друзья так и должны поступать и приходить на помощь, и тоже крепко меня обняла. Наташа, размешивавшая в беседке борщ, с изумлением уставилась на нас, мешая борщ уже автоматически.

– С вами всё в порядке? – сощурив глаз, спросила она.

– В полном! – кивнула я головой.

– Что-то как-то не так. – недоверчиво осматривала меня подруга.

– Да брось ты, всё как всегда! – отмахнулась я и, отпустив Марго, и слегка пошатываясь от усталости направилась к домику, принять душ.

Внезапно на пол дороги к домику я взмахнула руками, топнула ногами и заверещала:

– Мы с приятелем вдвоём

работали на дизеле,

он – му.ак и я – му.ак

у нас дизель спи…!

Наташа от изумления выронила половник и широко раскрыла рот. А я заверещала:

– Ты зачем меня не любишь,

я ведь раскрасавица!

Ну и что что рожа набок,

в темноте всем нравится!

– Вы что там в бане делали?! – заорала Наташа, наконец, вернувшая себе способность говорить, а точнее – орать.

– Мальчика лечили! – гордо выставила я ногу вперёд и продолжила:

– Серебристый лайнер ТУ

развалился на лету

эта фирма ещё ту

выпускает х…у!

Наташа перестала хлопать глазами и, откинув в сторону крышку от кастрюли с борщом, которую держала в руке, и опрометью кинулась в баню. Тут же оттуда раздался её, заглушающий все звуки во всей округе, рёв:

– Я вам сейчас рога поотшибаю! Вы что натворили, контуженные?! Его же всего трясёт и ноги уже дёргаются!

Мы с Марго заглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, бросились в баню. Залетев туда мы увидели изумлённую Наташу и маму мальчика, сидевших на диване с широко распахнутыми глазами и самого мальчика, который, поставив руки в боки, выкинул коленце и подхватил за мной:

– Не ходи, милок, по саду,

не ломай акацию!

Про тебя и про меня

пустили провокацию!