Дар выживания

Райисполком.

И вновь время замедлилось, грохот заложил уши. Рядом яростно ругались мои бойцы – простые слесари, сантехники и прочие. Работая по ресторану, мы успевали пресекать попытки боевиков бежать. Гранатомётных выстрелов хватало, стрелки били прицельно. Здание постепенно превращалось в руины и братскую могилу для тех, кто зря сюда пришёл со своими законами. Одновременно выполняли боевые задачи фланги. Ванькины бойцы закрепились первыми, заняли все здания рядом с перекрёстком. Назначенная группа свалила к больнице. Дом отдыха локомотивных бригад, звавшийся в народе «отдыхаловкой» , взяли штурмом. В суде оказалось пусто. Одни лишь обезображенные трупы соотечественников кругом. Только в торговом доме «Мика» боевики засели не на жизнь. Но это здание современное, оно строилось не так давно, из легких материалов. Чтобы превратить его в кучу горящего хлама и бетонной пыли, потребовалось не так и много времени.

Слева Андрюхино войско, неся незначительные потери, нагибало банду, засевшую в администрации. С севера им помогали воспрянувшие духом ополченцы морпеха Хромова. Хром, кстати, шарил в делах военных, поэтому, почуяв, куда могут утечь силы противника для перегруппировки, сам пошёл во главе отборного отделения в обход, совершенно точно вычислив маршруты отступающего врага.

Мы победили и в этой схватке. Потеряв в общей сложности отделение убитыми и взвод ранеными, мы добились полного выполнения поставленной задачи уже к десяти часам утра. Бесперебойно докладами командиров трещали радиостанции. Рыжий просил помощи, завязнув в позиционном бою на подступе к объектам Райисполкома. Да, они смогли подобраться максимально близко, но выбить врага из укреплённых двухэтажек ресторана «Кадриль» и находящегося через дорогу дома мебели «Империал» не могли.

Что ж, значит нужно идти дальше. Кто-то из бойцов приволок из полуразрушенного павильона на остановке две упаковки минералки. На ходу пили, умывали лица и руки, провонявшие порохом, потом и кровью. Курили на скорую руку, кто-то перебинтовывался, другие бинтовали кого-то ещё. Я заметил, как на разношерстных тачках подвалило подкрепление из «пятаков» и Привокзалья. Юрий Саныч реагирует как всегда вовремя. В наши ряды влились новые бойцы. Они лупают глазами, страшно. Но под шутки и маты соседей потихоньку успокаиваются. На этих же машинах увозят убитых и раненых. Мы печально смотрим им вслед. Курим снова и курим ещё раз, про запас, не зная, получится ли выкурить заветную сигарету ещё через полчаса.

Итак, вроде все готовы. Ещё сигарета и пару глотков энергетика. Боезапас пополнен, как и отряды. Нужно идти дальше...

Не знаю, сойду ли я с ума на этой войне. Мне порой казалось, что всё это не по-настоящему, что это сон. Но потом кто-нибудь из моих бойцов падал наземь, держась за грудь, за живот или конечность. И я сразу понимал, что вижу боль. Боль настоящую, как и кровь. А потом мы шли вперёд и брали очередное укрепление. Туннель, универсальная продовольственная база – позади. Слева трёхэтажка стрелковой команды ВОХР станции Тайшет. Оказалось, дежурная смена караула смогла забаррикадироваться и обеспечить оборону имеющимся оружием и другими средствами, стянув стрелков с ближайших постов. Не ожидал я от них, если честно. Думал, чурки взяли ВОХР с ходу. Всего девять мужиков, в основном в приличном возрасте, голодные, но живые, хотя стены здания, укрытые сайдингом, не имели живого места. Кто-то из моих делится с ними пайком, оставшимся ещё с утра, другие помогают перевязать раненых. Пятеро из девяти просят оружие и патроны, глаза горят, кулаки сжаты... Я не могу им препятствовать. Каждый русский человек вправе защищать свою землю. Но надсмотрщиков за ними всё же назначил, чтобы не давали лезть в пекло, осаживали. И мы шли вдоль Пушкина дальше, везде встречая сопротивление. Слева, за ВОХРом – СТО, пустырь,сожжённый дотла храм, стадион. Справа за «универсалкой», оптовая база «Соболь» и «Кристалл», напротив стадиона – бывший Парк Культуры и Отдыха, на территории которого местный умелец создал пейнтбольную базу. Кстати, здесь, судя по хоть какой-то принадлежности к стрельбе и боевой тактике, я ожидал увидеть что-то вроде сопротивления, но ошибся. Всё выжжено, везде тела убитых. Среди них дети… Нет, я в очередной раз убедился, что жалеть мразей нельзя. Ужасная картина, увиденная нами в парке, озлобила нас ещё больше, хотя, казалось, куда уж больше… Мы стали мечом возмездия, прорезали Райисполком насквозь, а потом вдоль и поперёк. Убили каждого боевика, не пощадили ни тех, кто был ранен, ни сдавшихся, ни упавших в раскаянии на колени. Мы убили всех – так нам велела душа, таков был наш страшный выбор. В этот момент мы не были покорными христианами, в нас вселился дух далёких предков, исповедовавших язычество, уважавших богов Войны. И противник сдался. Саня загодя отрезал боевикам путь отступления из города по улице Пушкина, но перекрыть окольными путями дорогу на восток, на Новый Акульшет и Байроновку мы не успели. Часть бородачей ушла туда, а мы всё же стали полноправными хозяевами большей части города.

Радиостанции жили активной жизнью. «Хромовцы», Ванькин отряд, Антон с бригадой стрелков, Кучеров и защитники больницы, ополченцы, пришедшие из микрорайона Пахотищева – все вместе они взяли террористов в кольцо, атаковали со всех сторон. Железнодорожную поликлинику просто сложили, как карточный домик. Все боевики полегли в ней, никто не выжил. А кто попытался, того добили автоматным выстрелом в голову. Через меня весть быстро разлетелась по городу. Больница наша! А там и все специалисты! Немедленно была налажена доставка раненых в хирургическое отделение из «пятаков» и из мест боестолкновений. Всё, основные точки под нашим контролем. Можно приступать к эвакуации, о чём я немедленно сообщил Юрию Александровичу. Тот лишь бодро согласился, добавив в конце, что в больницу, на помощь врачам поехали многие некомбатанты, включая Надю и Катерину. Что ж, их выбор. Главное, не забыть сбагрить их из города во время эвакуации. Как и родителей, и Лизу. На придорожном бетонном блоке, которые почему-то нередки в Тайшете, я присел и закурил, глядя, как суетятся бойцы, возводя укрепления, стаскивая в ангар супермаркета, который сделали своим полевым штабом, оружие и трофейное снаряжение. Сейчас, братья, передохну полминуты и помогу вам. А потом покурим ещё раз, и ринемся в бой. Осталось немного...

Глава 11. Всё нужно доводить до конца.

Кровь кипела от боя. После продолжительных разборок с боевиками в районе бывшего Райисполкома мы закрепились сразу в нескольких местах, дающих нам возможность контролировать важные объекты и направления города. Но останавливаться на этом я не собирался. Если сейчас ослабить напор и перейти к позиционному бою, сколько бы их ни осталось, воспрянут духом и закрепятся на позициях. И сам факт ослабления напора даст им возможность и время связаться с бандгруппами в других городах, где дела у них шли лучше. Взять, к примеру, тот же Красноярский край. Брусникина не стала бы врать, говоря, что по всей соседней области боевики в силе, а это значит, что нам с такими соседями всегда есть, чего опасаться. Поэтому нужно сделать как можно больше к прибытию вероятных гостей. А уж кем эти гости окажутся - дружественными федералами или беспощадным врагом - неважно. В общем, говоря по-простому, разметали в клочья мы боевиков по Райисполкому, уничтожив многих из них и заставив остатки отступить на юго-восток, в сторону выезда из города в деревню Байроновка. Да, мы тоже несли потери, и они, хоть и были в разы меньше, чем у противника, не ожидавшего от простого русского Вани такой дерзости и умения, всё равно откладывались в моём сердце невосполнимой потерей. Я совсем не знал этих людей, но жалел о гибели каждого, потому что он был наш, русский. В конце концов, я был и остаюсь командиром всего ополчения Тайшета, и люди погибают, выполняя именно мои приказы. Понимаю, что потерь не избежать, да и подготовка хромает, ведь мы простые работяги, а не спецназ, но от этого нелегче. Когда всё закончится... Если всё закончится, я запрусь в каком-нибудь сарае и буду пить неделю, не просыхая. Ну, а пока нужно делать дело. Выиграв крайний бой, теперь мы имели преимущество почти во всех районах города. По крайней мере, мы успели очистить от скверны весь Новый город, а в Старом освободили все западные и южные территории. Оставалось лишь обследовать юго-восток, и это сулило трудности. В тех краях застройка хоть и редкая, но всё же имелось несколько объектов, где можно хорошо закрепиться. Взять тот же тайшетский хлебокомбинат, он же мелькомбинат по-простому. Это самое высокое место города, имеется разветвленная сеть зданий с системой канализации. При желании из ТХК можно сделать неприступный бастион. При желании и наличии времени, чего у боевиков не должно быть. Потому и нужно всё сделать сейчас. До забора хлебокомбината от наших передовых позиции в ресторане "Кадриль" всего лишь триста метров, совсем немного, казалось бы. Причем триста метров частных владений и домов. Сам забор комбината высокий, но, как и почти на всех крупных предприятиях страны, имеет прорехи. Пробраться на территорию в обход главных ворот можно, но дело будет нелёгким.

Я оглядел своё маленькое войско. Бойцы потихоньку приходили в себя, сбив горячку предыдущей битвы. Раненых и убитых увезли в городскую больницу и морг соответственно. Работников последней организации пришлось искать и насильно везти на работу. Эти твари не любили работать бесплатно, но под дулом автомата дело делается легче. Старая заповедь. Насчёт похорон и поминок пока не думали, не у всех отыскалась родня, да и некогда пока. Хоронить будем позже, а пока, помимо зачистки оставшихся районов, нужно заняться эвакуацией граждан. Люди уже назначены и разосланы подготавливать транспорт. Выездные дороги, кроме Байроновской, взяты под контроль. Мне самому делами эвакуации можно не заниматься, доверенные лица все сделают сами, а после этого доложат о проделанной работе, поэтому я не переживал, всецело посвятив себя руководству боевыми частями ополчения.

Сложилось так, что на перекрестке улиц Кирова и Пушкина, мы, уже консолидировавшиеся группы ополчения Нового Города, объединились с третьей, которая под предводительством хватких охотников с окраин, включая бывшего моего коллегу Саньку Рыжего, начала сопротивление в частном секторе на западе и юге и постепенно добралась сюда. При встрече я увидел знакомые по работе в торговой компании лица и, в целом, был рад видеть этих ребят, хотя некоторые отсутствовали по разным причинам. Были и те, кто при первой же возможности бежал из Тайшета, и те, кого уже не вернуть. И вот, когда мы с Рыжим и нашим ближним окружением собрались в потрепанном ангаре местного супермаркета, склонившись над картой города, в эфир вышли соседи из Бирюсинска. Бодрый голос Димки Казака сообщил мне, что его отряд прошерстил участок федеральной трассы М-53 от развилки на Бирюсинск с придорожным комплексом "Саяны" в сторону Иркутска, то есть ближе к нам. Ополченцы сходу уничтожили две машины радикальных исламистов на одном из съездов с трассы. Кафе "У причала", уютно располагавшееся там на краю озера, сгорело, а на узкой дороге в город ребята Казака взорвали бензовоз и ещё пару машин, перекрыв доступ в Тайшет на этом направлении. Кроме этого, Дима выделил людей, которые оперативно мотанулись на запад всё по той же трассе, где, как оказалось, боевиками и не пахло, хотя возле реки Бирюса имелся пост ДПС, на котором можно хорошо укрепиться. Боевики не укрепились, но вырезали дпсников подчистую, повесив их тела на столбах, а сами здания сожгли дотла ,так что базирование в них стало невозможным. Напоследок Диман сообщил, что Бирюсинск начинает эвакуироваться в деревни, и что он уезжает вместе с женой и дочерьми в Рождественку, что южнее Тайшета. Пожелав товарищу удачи, я вернулся к планированию, предварительно сообщив эвакуационной команде, чтобы не вывозили людей через уничтоженный выезд на Сельхоз у бывшего кафе "Причал". Только время потеряют.

– Итак, что мы имеем?
– я окончательно вернулся к карте, вокруг которой столпились те, кого можно было назвать лидерами ополчения. Я, мои - Скоба, брат, Иван; северные - Хром, Малой, Михалыч; и южане - Рыжий, его брат Серёга, принимавший участие во всех боевых действиях, хоть у него и отсутствовала рука, и ещё один мужик лет сорока пяти, имя которого я не запомнил.

– Надо чистить юго-восток, - переглянувшись со старшим братом, сказал Рыжий то, что все ожидали услышать, но с надеждой спросил.
– Бирюсинск поможет?

– Нет, они своё дочистили и большой участок трассы от Бирюсы до Тайшета, а сейчас эвакуируют жителей, - сообщил я присутствующим детали беседы с Диманом. Саня удручённо покачал головой.

– Не парься, брат, народ есть!
– похлопал его по плечу родственник, успокаивая. Саня нервно закурил.

– Задолбало всё. Мозги плавятся.

– Крепись, немного осталось, - поддержал парня я.
– Нужно формировать ударный отряд. Точнее, два. Чтобы чистить сразу две улицы. Потом объединимся.

– Тогда лучше три, - откликнулся Сергей.
– Забыли про нефтеперекачку возле Берёзовки? Скорее всего, там черным-черно, а бросать это место нельзя.

– Ты прав, - я согласно кивнул.
– Так, сколько у вас боеспособных людей?

– Сотня примерно, чуть больше, - Рыжий, сделав пару затяжек, зевнул и потянулся. Видно, что эти двое с половиной суток он не спал. Впрочем, как и мы все.

– У тебя, Хром?
– я повернулся к морпеху, который выглядел моложе и бодрее, но только на первый взгляд. Глаза парня казались выцветшими и смотрели в никуда.