Дaр

В глазах девочки вспыхнул азарт. Она в предвкушении новой захватывающей игры с трепетом осмотрела папин рисунок. Внимательно всматриваясь в картину, Марина пыталась самостоятельно догадаться, какая краска была использована.

На рисунке была изображена какая-то неизвестная Марине башня. Она была высокая и очень красивая. Девочка вглядывалась в неё, и сердце щемило от волнения.

– Есть идеи? – Художник терпеливо ждал ответа.

– Что это, папочка? – спросила удивленно девочка, на секунду отрываясь от рисунка.

– Это Эйфелева башня. Она находится в Париже, во Франции.

– Круто! Она очень красивая! Но это не краска, – девочка заворожённо прикоснулась к изображению и лизнула пальчик, на котором остался еле заметный светло-коричневый отпечаток. – Папочка, это же чай! – изумленно произнесла она, взглянув на отца широко раскрытыми от удивления глазками.

– Верно! – засмеялся папа, потрепав дочурку по спутанным после сна волосам.

Марина всё ещё сжимала рисунок отца в руках, разглядывая каждый его штрих. В конце концов, она оторвала восхищённый взгляд от Эйфелевой башни и с восторгом поинтересовалась:

– Пап, а как ты это сделал?

– Это было довольно весело. Хочешь, покажу?

– Хочу!

– Тогда чисти зубки и умывайся, я жду тебя на кухне, – произнёс с весёлыми нотками в голосе папа, поднимаясь с кровати.

– Ура, будем веселиться! – радостно провозгласила девочка, положив рисунок на кровать, и убежала в ванную.

***

Когда Марина появилась на кухне, на столе уже дожидались листы бумаги и различные продукты, в том числе и напитки. Марина подбежала к столу и с интересом оглядела его. Папа сидел за столом и пил кофе.

– Сначала завтрак, – произнёс оживленно он, – а после покажу тебе магию.

Девочка недовольно посмотрела на отца, но решила не спорить с ним и села завтракать. Папа приготовил для неё овсяные хлопья с молоком.

Марине не терпелось поскорее начать рисовать: девочка то и дело поглядывала на папу, отрываясь от тарелки. Её распирало любопытство, что мог придумать любимый папочка: она всегда была в восторге от игр, придуманных отцом.

После завтрака, когда посуда была вымыта, папа с дочкой сосредоточились на продуктах, лежащих на столе. Мужчина объяснял ей, что так он веселился, когда был в её возрасте.

Марина кивнула, с интересом осмотрев стол, ломившийся от различных продуктов. Она стояла и в задумчивости покусывала губу, размышляя, чем же ей порисовать: кофе или, например, чаем, как папа. Ой, а ещё есть морковка, черника, клубника. От пристального взгляда художника, стоявшего напротив неё, не ускользнуло, как задумчивость в глазах дочурки моментально сменилась растерянностью. Он, не раздумывая, похлопал её по плечу и, когда их взгляды встретились, ободряюще кивнул.

Марина, ещё раз осмотрев стол, остановила взгляд на сахарнице.

– Я возьму сахар! – уверенно проговорила девочка, пододвинув сахарницу ближе к себе.

Папа лишь кивнул, еле заметно улыбнувшись. Сам он уже решил, какие продукты использует для будущего рисунка, и с интересом поглядывал на дочурку.

– Ещё что-нибудь возьмёшь?

– Да, кофе, – произнесла она, пододвигая к себе чашку. – А ещё трубочку, – уже тише добавила Марина, хватая из стакана, стоящего на столешнице напротив чайника, розовую в белую полоску соломинку.

Папа улыбнулся, смотря на воодушевлённую игрой дочку.

– Отлично, тогда начнём! Победителя ждёт награда! – заговорщическим тоном прошептал художник. – Нарисуй, что захочешь. Твоя задача – повеселиться.

Марина кивнула: девочка с гулко отдающимся в груди сердечком намочила в воде ладошки и опустила их в кристальную массу в тарелке. Почувствовав, что сахар прилип к рукам, девочка опустила их на белый лист бумаги. На нём остались поблёскивающие в свете сахаринки. Марина взяла в руку соломинку и, опустив её в чашку с кофе, осторожно набрала в неё напиток. Плавными движениями она провела соломинкой по кристалликам, раскрашивая их в светло-коричневый цвет – цвет молочного шоколада. Марина пририсовала крылья, усики и головку с глазками.

– О, какая прекрасная бабочка у тебя получается! Просто волшебно, Маришка!

Марина счастливо улыбнулась, но, пристально осмотрев рисунок, нахмурилась: явно чего-то не хватает.

– Узоры на крыльях, – подсказал папа, любуясь рисунком дочки. – Можешь использовать чай или крошки от печенья…

Услышав о крошках, Марина вспомнила о пакете со слоёным печеньем. Девочка метнулась к шкафчику, но папа опередил её. Он быстро достал пакет с остатками печенья, раскрошил печенюшки и подал дочурке.

– Что ты рисуешь, папочка? – поинтересовалась малышка, обильно посыпая белой крошкой крылья бабочки. – Ой, смотри, похоже на снег!

Папа засмеялся, заканчивая рисунок, и повернул его к дочке. Та с неподдельным интересом взглянула на картину и ахнула:

– Это единорог!

– Верно! Как думаешь, какой продукт я использовал? – подмигнул папа.

Марина внимательно всмотрелась в папин рисунок, задумавшись. Изображённый на листе бумаги единорог получился ярким.

– Может, гранат? – неуверенно, но с любопытством спросила девочка, заворожённо рассматривая рисунок. – Из граната нарисовано тело, рог – из морковки, крылышки… – протянула она, пробуя на вкус светло-коричневую жидкость, – кофе, да?

– Верно! – счастливо рассмеялся папа, похлопав легонько дочку по спине. – Молодец. Давай повесим рисунки на кухне, когда те полностью высохнут.

– Пап, давай ещё сыграем!

– Конечно.

***

– Милый, я свободна на две недели. Давай съездим на море, – предложила Мария Васильевна, садясь на мягкий, велюровый диванчик у камина. Муж сидел в кресле и смотрел вдаль. – Что думаешь?

– Когда бы ты хотела поехать?

– На следующей неделе. У Марины день рождения. Первый юбилей всё-таки, – улыбнулась мама.

– Хм… – задумчиво проговорил папа. – У меня открытие выставки в эту пятницу, вот сейчас как раз работаю над последней картиной. А потом я свободен как ветер.

– Хорошо. Тогда я забронирую билеты.

– Отличная идея с поездкой, – одобрительно отметил папа, прежде чем мама ушла. – Марине точно понравится. Будет сюрприз.

А в это время Марина, одетая в нарядное белое платье, застыла в дверном проёме, прислушиваясь к разговору родителей. Однако до неё донеслись только обрывки разговора. Маришка не утерпела и прибежала в гостиную.