Дaр

Все замолчали. Василий глянул на родственницу, в его глазах читался немой вопрос: «Ну и зачем?» Старушка внезапно поняла, что выболтала семейную тайну, которую все хотели скрывать.

– Ой, – удивленно проговорила она, закрывая рот рукой. – Видимо я влезла не в свое дело… – прошептала она, моментально побледнев.

Генри, ошарашенный открывшейся правдой, переводил взгляд с притихших родителей на испуганную родственницу. Он не понимал, что происходит.

– Мам, это правда? Нет никакого деда? – ему пришлось приложить усилия, чтобы задать вопрос. Парень чувствовал, как к горлу подступил склизкий неприятный ком, и попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Поэтому он протянул руку к графину, налил в кружку воды и жадно начал пить. Его не волновало, что жидкость течет по его подбородку, Генри был сосредоточен на комке в горле, мешающем ему свободно дышать.

– Да, – прошептала мама, видя ошеломленный взгляд сына. – Твоего настоящего отца зовут Генрих. Мы с ним познакомились в Австралии во время моего отдыха. После возвращения домой мы больше не виделись, – призналась Ольга Петровна, дождавшись, когда сын сел на стул.

– Почему?

– Я встретила Василия, и у тебя родилась сестренка, – мягко проговорила мама. Она смотрела на Генри с любовью во взгляде, но парень мог поклясться, что на миг ему показалось, как в глазах женщины промелькнуло чувство вины. – Да, Вася не твой родной папа, но он любит тебя, как своего сына.

– Почему «как»? Ты и есть мой сын, – подтвердил тихим голосом слова жены Василий Петрович.

Генри поморщился, когда отец назвал его сыном. Оглядев всех присутствующих, мальчик резко соскочил со стула и процедил сквозь зубы:

– Как вы могли скрывать от меня правду?! Я же вам доверял! Ненавижу вас! – выпалив все это, парень выскочил из-за стола, готовый уйти.

– Сынок, – окликнул подростка отец, но в ответ увидел злой взгляд Генри. Мальчик скривился и прокричал:

– Не называй меня сыном! Ты мне не отец! – прошипел он едкие слова, будто выплюнув. Генри видел, как его полные ненависти слова причиняют невыносимую боль отцу. Только увидев, как на лице мужчины отразились муки, юноша удовлетворенно продолжил:

– И Машка мне не сестра! Отстаньте от меня, ясно?!

От перекошенного злобой лица старшего брата Маша тихо заплакала, сжавшись от страха на стуле. Мальчик посмотрел на нее, на родителей и побледневшую бабушку, а затем, довольный, что смог посеять в сердцах родителей смятение, выбежал из кухни, прежде чем они смогли его остановить. До них тут же донесся топот по лестнице и сильный хлопок двери его комнаты.

Маша сжала ручки в кулачки и посмотрела на маму.

– Мамочка, Генри меня больше не любит? – всхлипнув, спросила она.

Мама крепко обняла дочку и, погладив ее по волосам, заплетенным в косы, покачала головой, уверяя ее в обратном. Прижав девочку к себе, женщина и сама чуть не плакала. Успокаивая дочурку, она пыталась уверить ее, что братик ее любит, просто сейчас он немного взволнован и не знает, как ему поступить. Поэтому ему нужно немного побыть одному. Маша отстранилась от мамы и понимающе кивнула. Она смотрела на сидящую неподалеку бабушку и неожиданно выпалила:

– Бабуля, что ты наделала?!

Мама встала со стула и начала нервно наматывать круги по комнате, но ее остановил муж, взяв за руку, переплетая пальцы.

– Знаю, ты хочешь поговорить с ним, но, думаю, сейчас не время для разговора. Ты лишь усугубишь ситуацию. Сейчас у него переходный возраст, и все твои слова Генри воспримет в штыки.

– И что ты предлагаешь?

– Оставь его одного. Позже, когда он успокоится, я сам с ним поговорю, – муж обнял жену, а бабушка засобиралась домой, еще раз извинившись напоследок.

– Мам, не уходи, – сказал Василий. – Если честно, это наша вина. Мы сами должны были рассказать ему правду, а не выдумывать сказки о несуществующем дедушке.

Сын обнял расстроенную маму, и они вернулись за стол.

***

А в этот момент Генри сидел в своей комнате и смотрел в одну точку. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он стремительно выскочил из кухни. В голове прокручивались события этого дня о том, как он узнал горькую правду. Эта сцена непрестанно перематывалась в его голове как заезженная пластинка, не собирающаяся останавливаться, из-за чего парень в отчаянии схватился за волосы и с силой сжал их руками. Лишь почувствовав резкую боль, школьник сжал зубы и взвыл от досады. Сердце парня разрывалось от предательства родных ему людей.

В дверь тихо постучали, и не прошло и секунды, как в комнату, словно метеор, ворвалась Маша.

– Братик, ты в порядке? – спросила обеспокоенная девочка, нерешительно подходя к нему.

– Уходи, – тихим голосом проговорил мальчик, не глядя в сторону сестры.

Маша замерла, но спустя пару секунд продолжила:

– Братик… – начала она, но, заметив ненавистный взгляд брата, осеклась на полуслове. – Прости…

– Это все из-за тебя! – выпалил злобно Генри. – Я вас ненавижу!

Маша на враждебный взгляд старшего брата лишь расплылась в улыбке и, подбежав к нему, обвела тонкими руками его шею, уткнувшись в грудь.

– Ты что… – удивленно начал Генри, но сестренка, еще крепче прижавшись к нему, тихим, но уверенным голосом произнесла:

– Знаешь, что нам каждое утро говорила воспитательница? Она говорила: «Все, что ни делается, – к лучшему», – и просит нас не унывать, – Маша отстранилась и обхватила лицо Генри руками, продолжая улыбаться. – Поэтому не дуйся, братик, а то лопнешь!

– Это не так просто. А как бы ты поступила?

Маша задумалась, при этом плюхаясь на мягкий диванчик возле окна:

– Наверное, сначала мне бы стало грустно, но потом я бы обрадовалась от новости, что у меня стало на одного папу больше! Генри, это же так здорово – иметь двоих пап! Можно каждый день у обоих просить двойные порции мороженого! – при упоминании о лакомстве девочка облизала губки.

Генри рассмеялся: парень не мог долго обижаться на родных. Он потянулся к сестре и крепко ее обнял:

– Спасибо, сестренка, и прости.

– Ну… Если ты мне купишь большую порцию любимого сливочного мороженого, тогда прощу.

– Заметано!

Вечером Генри решал задачку по физике, когда в комнату постучали, и заглянул папа.

– Давай поговорим? – спросил осипшим голосом отец, не решаясь войти.

Генри вздохнул, отложил учебник и, бросив ручку на тетрадку, повернулся в кресле к отцу.

– Давай. Послушаю, что ты еще хочешь мне сказать, – с металлическими нотками в голосе процедил парень. В его глазах мелькнуло отвращение, но тут же пропало.