Дар

Дискотека была устроена в помещении бывшей мельницы, где причудливо сочетались имитации античных развалин и самая новейшая аппаратура, – Патриции показалось, будто она никуда не уезжала из Штатов: из динамиков с оглушительной скоростью неслась песня Джанет Джексон «Национальный ритм». Столики и танцевальные площадки были расположены на двух уровнях, соединенных открытой для обозрения лестницей из металлической сетки; на обоих уровнях было полным-полно девиц в полупрозрачных платьях и их партнеров в мешковатых брюках; все тряслись и скакали под музыку. Рев стоял почти нестерпимый.

– Мигелино! Твой приход сюда – особенная честь для нас!

Хорхе, владелец дискотеки, выкрикнул эти слова, перекрывая шум музыки. Он провел гостей мимо статуи Венеры в слабо освещенную нишу на первом уровне.

– Патриция, я бываю здесь два-три раза в неделю, – пожаловался Эмилио. – А Мигель никогда не приходит – и, смотрите, какой шум они подняли!

– Но ведь вы так скромны и благопристойны, что здесь, наверное, просто не замечают вашего присутствия, – поддразнила его Патриция.

Эмилио не спешил усесться за столик.

– Я угощаю, так что первый танец по праву мой. Он повлек Патрицию на танцевальную площадку.

– С вами они непременно заметят мое присутствие. Патриция покраснела от смущения, но она знала, что отлично выглядит, да и остальные молодые люди на танцплощадке уже начали поглядывать в ее сторону. Высокая, стройная, с пышными волнистыми, хотя и коротко постриженными белокурыми волосами, в коротком и сильно декольтированном черном платье в обтяжку она представляла собой живое воплощение эротических мечтаний большинства мужчин.

Эмилио танцевал нечто среднее между чарльстоном и ламбадой. Патрицию бешено кидало во всех направлениях и кружило на месте.

Когда музыка стала помедленней, Патриция заметила, что Мигель разговаривает с привлекательной черноволосой женщиной в алом платье с разрезом на боку. Лицо Мигеля Патриции не было видно. Женщина оживленно жестикулировала одной рукой, сжимая другой бокал вина. И вдруг она выплеснула вино в лицо Мигелю, который едва успел увернуться.

– Что происходит? – изумилась Патриция. Но Эмилио лишь закружил ее еще быстрее.

– Должно быть, какая-нибудь ученица. Слишком много вина пролилось ей на бриджи, вот она и решила поквитаться.

Когда они вернулись за столик, взбудораженная женщина уже исчезла, а Мигель и не подумал ничего объяснить. Патриция заметила, что незнакомка поднялась по лестнице на второй уровень и села за столик почти у края площадки.

Эмилио заорал, подзывая официанта.

– Бутылку гаррафейры 1955 года. – Он подмигнул Патриции. – Тоже из моих виноградников.

– А по мне, так и ваша переквита совсем недурна. Эмилио хотел было что-то ответить, но в разговор внезапно вмешался Мигель.

– Позволь пригласить тебя на танец!

И он взял Патрицию под руку.

Темп музыки опять переменился, и сейчас помещение заполнял сочный голос Билли Джоэля. Патриция была поражена тем, с каким изяществом ведет ее в танце партнер.

– Ты замечательно танцуешь, – сказала она.

– А почему бы и нет? Танцевать и ездить верхом – два сходных между собою занятия. Не следует злоупотреблять поводьями – партнершу нужно вести движением бедер. – Он плотнее прижал ее к себе. – Спустя какое-то время перестаешь понимать, кто ведет, но обоим хочется продолжать.

Он поцеловал ее в шею, и она просто растаяла.

Покоясь в объятиях Мигеля, Патриция перехватила взгляд черноволосой женщины, в упор рассматривающей их обоих из-за своего столика на втором уровне. Заметила – и тут же забыла; музыка повлекла ее дальше.

– Ах, как мне нравится эта песня, – прошептала она. И вполголоса принялась подпевать: «Я знаю, что у каждого есть сон. И у меня, конечно же, есть свой. Мой дом, где я от мира защищен. И никого, и только я… с тобой!»

Они поглядели друг на друга.

– Давай смоемся отсюда, – предложил Мигель. – Эмилио поймет.

– Долго же ты соображал!

Он плотно прижал ее к себе.

За столиком Мигель подмигнул Эмилио:

– Произошло нечто важное. Нам необходимо срочно покинуть этот зал. Усекаешь?

– Ну, разумеется, разумеется! Не могу передать вам, насколько я рад остаться наконец в полном одиночестве – он указал пальцем на ведерко со льдом – с пятидесятидолларовой бутылкой вина, причем из моего же собственного виноградника.

Он состроил гримасу.

– Ну, тебе недолго придется куковать одному, – возразил Мигель.

Он обернулся, собираясь покинуть зал, но дорогу ему преградила черноволосая женщина. Она принялась громко кричать по-португальски, на протяжении всей речи метая дротики гневных взглядов в сторону Патриции.

Мигель пытался, сохраняя хладнокровие, что-то возразить ей. На них уже начали смотреть из-за соседних столиков. Голос женщины звучал все громче.

– Исабель! – Эмилио поднялся с места и обнял ее, пытаясь прервать истерику. – Меня-то хоть пожалей!

Она попыталась вырваться, но он не отставал, невзирая на ее протесты.

– Давай выпьем! Давай потанцуем!

Развернув ее спиной к Мигелю, Эмилио перебросил ему ключи от машины.

Мигель устремился к выходу, пробираясь сквозь толпу танцующих и таща за собой Патрицию. А Билли Джоэль пел уже другую песню.

Мы готовы позабыть, влюбившись, осторожность,Хоть и множество секретов разделить стремимся с нейА разлука? а разрыв? – Это невозможность.Но возможно, месть любви будет тем страшней.

Глава XVII

ЛИССАБОН

Едва они очертя голову выбежали из диско-бара, как начался дождь. Не произнеся ни слова, Мигель усадил Патрицию в машину, сел за руль и тронулся с места.

Она видела, в каком напряжении застыло его лицо, и ожидала каких-нибудь объяснений, но он глядел прямо перед собой на дорогу. Крупные капли дождя расплющивались о лобовое стекло, Мигель включил «дворники» и по-прежнему не произнес ни слова. В конце концов Патриция сама не выдержала: