Дар
Шрифт:
– Э-э… Ну ладно. Предлагаю тогда использовать летягу. Храм находится в самой северной части острова. И я смогу провести только внешне-обзорную экскурсию… Может, все же начнем с академии…?
– Нет уж!
– Хорошо.- Эль явно расстроился, но больше не возражал. Пригласив их к стоявшему неподалеку средству передвижения, он распахнул дверцу к сидению пассажиров, а сам занял место у управления. Амина, вместе с подругой удобно устроившись, с интересом рассматривала непривычное устройство вблизи. Размером с небольшой автомобиль, летяга напоминала капсулу, светло голубую снизу и прозрачную сверху. Причем верхний прозрачный купол появился после того, их провожатый удостоверился, что все на месте, и легко коснулся чего-то перед собой. Панель управления была простой на вид - пара рычагов и несколько разноцветных то ли камней, то ли кристаллов. Плавно поднявшись вертикально вверх, летяга практически бесшумно поплыла по воздуху. Единственный звук
– Расскажи нам об этом вашем храме Чародейства.
– попросила Лика Эля.
– Храм Чародейства - главная ценность нашего государства. Здесь собраны самые одаренные и могущественные женщины. Их выпускницы ценятся больше, чем вода в пустыне. Их принимают с распростёртыми объятиями все и всегда. Даже райи, не смотря на их откровенно варварские обычаи и неуважительное отношение к женщинам, готовы платить нашим чародейкам любое жалование за помощь и присутствие в своей стране.- Начал как-то очень печально Эль.
– А что так грустно?- рассмеялась Амина.- Боишься, что нас тут же сманят?
– С Сапфир конкурировать никто не сможет. А мне Бремор голову открутит, что упустил путешественниц не сагитировав быть студентами нашей академии. Нам отчаянно не хватает таких уникальных людей еще и понимающих любой язык…
– Не факт - пробормотала Амина.
– С чего ты взял, что мы понимаем любой язык?- изумилась Лика.
– Это умеют все путешественники, которых привели каменные врата. Говорят это его дар. А как, по-вашему, вы со всеми нами общаетесь?
– Я думала… У нас просто язык одинаковый - растеряно протянула Амина.
– Ага, одинаковый. Да в нашем городе только в обиходе используется около пяти языков! Я с вами говорил на всеобщем, Бремор - на аммолитском.
– Интересно, а на каком говорили наши ночные веселые визитеры?
– пробормотала Лика.
– Студенты – скорей на арском. Это старый обычай - говорить на языке той земли, в которой находится город – пояснил Эль.
– А Сапфир на каком говорит?
– Тут же спросила Амина
– О, Сапфир… Сапфир говорит на виалинском – языке чародеек. На нем все заклинания составляются… Великий древний язык… А почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно. Я вчера не заметила, чтоб студенты ее не поняли - пожала плечами Амина.
– Виалинский учат все. Понимают многие, а вот говорить на нем могут либо только одаренные, либо путешественники.
– Это как? – уточнила Лика.
– Это язык чистой магии. Каждое слово – сила… И произнести подобные, дано далеко не всем. Женщина, говорящая на виалинском – священна. Ей можно практически все.
– Как любопытно.- протянула Лика, рассматривая уже приблизившуюся к ним высокую башню, окруженную несколькими ажурными постройками, соединенными между собой множеством полупрозрачных мостов и арочных переходов.- Практически карт-бланш. Осталось выяснить какие минусы у этого заманчивого предложения…
– Тебе же вчера говорили – вечная скука торжественных мероприятий в лучших домах и при дворах правителей, - улыбнулась Амина.- Короче никаких приключений. Я так понимаю, жрица храма не будет бродить с мечом наперевес по диким краям, летать на колибри или участвовать в сражениях.
– Нет, конечно!
– в ужасе воскликнул Эль - Жриц к войне допускают только в крайнем случае. Они могут многое, они - залог гармонии нашего мира. Смерть или исчезновение любой - это огромная утрата для всего мира, грозящая серьезными природными катаклизмами и бедами для всех. А война - это ж такое дело… От рока никто не застрахован.
– Хм, тогда у вас войн быть не должно быть в принципе – произнесла Амина.
– Как бы не так. – он криво улыбнулся. – К сожалению, побряцать оружием, найти повод поламать устоявшийся порядок, желающие есть всегда. Просто не ко всем войнам привлекают жриц. Проще самим разобраться, чем будить такие силы. Тем более, что жрицы и так начали исчезать – добавил тише Эль и как-то запнулся на полуслове, но заметив, что девушки не услышали последнюю фразу, бодро продолжил дальше, - При мелких конфликтах жриц стараются даже не ставить в известность. А все конфликты сами жрицы не могут отследить и вовремя вмешаться. Да и мало их, полноправных жриц. Далеко не все по итогам обучения могут стать истинной чародейкой. Сейчас на весь наш мир их пятнадцать и семь - в нашем храме. Сапфир-верховная.
– Сапфир – верховная жрица. Ну, да, верю. Эту
красоту в чистом виде ниже рангом и не разместишь - протянула задумчиво Амина.– Интересно только с какого перепугу, она тогда «построением» студентов по ночам занимается?- невольно изумилась Лика. – Как-то не по рангу занятие.
– А, ну тогда понятно. Чародейка, как всегда, работает на опережение. Еще бы, таких студенток заполучить - расстроенно протянул Эль.
– Та-ак, прям, чувствую себя приманкой. Главное, чтоб не съели по итогам конкурса – покачала головой Лика.
Приземлившись у подножия башни, от которой их отделяла только узенькая полоска фигурных, явно аккуратно кем-то подстриженных зеленых насаждений, Эль повел девушек извилистыми зелеными дорожками похожими на лабиринт. Не смотря на то, что сверху эта зеленая изгородь казалась небольшой, они шли минут пятнадцать, и конца лабиринту видно не было. Амина уже начала вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, в чем подвох и собиралась спросить о странном эффекте их экскурсовода, когда заметила небольшой просвет в виде арки в одной из зеленых стен. Немного удивившись, что идущие впереди спутники, не обратили на это внимания, Амина с любопытством заглянула в просвет. А там была …степь. Девушка удивленно остановилась, отстав от Эля и Лики, и, заинтересованная этим странным зрелищем, шагнула в арку.
Красный мак, растущий прямо перед ней в окружении синих васильков, приветливо склонил свою голову, словно приветствуя девушку. Амина нежно провела по цветку пальцами – самый обычный мак, такие же растут дома вдоль дорог и на клумбах. Вот только степь явно незнакомая. Холмистая, укрытая волнами зеленой травы и без единого дерева, на всем обозримом пространстве. У ног девушки, стоящей на холме, трава была невысокой, не выше колена, но по мере спуска с холма, зеленый покров явно становился выше, местами походя на глубокое зеленое море… Зеленая стена за Аминой беззвучно сомкнулась и исчезла, но любопытная путешественница этого не заметила. Справа из зеленого моря, высоту которого Амина смогла только сейчас оценить, выскочил небольшой отряд вооруженных и явно воинственно настроенных темнокожих всадников. Гнедые лошади, металлические шлемы с какими-то яркими перьями, причудливо разрисованные щиты, самострелы, мечи … Эта конница летела на нее, но Амина и не думала уходить с их пути. Девушку словно приковали к месту хлынувшие волной эмоций скачущих людей. Ярость, азарт, радость, жестокость. Эта невероятная смесь словно проникала в кровь, все быстрей, с каждым ударом копыт об землю, зажигая от кончиков пальцев и распространяясь, как пожар по венам, опьяняя проснувшейся неведомо откуда силой. Это было невероятно. Столько силы, столько возможностей. Амина, словно в замедленной съемке, отчетливо видела летящие к ней морды лошадей, направленные самострелы и упивалась этим страшным и одновременно красивым зрелищем. Оказывается человек, мчащийся навстречу смерти – это особое зрелище. Завораживающее… А сколько энергии он при этом несет в себе… Да такой лавиной можно горы сдвигать, моря разводить, пустыни оживлять! Амина раскинув руки в стороны, откровенно наслаждалась врывающейся в нее силой. Страха не было, было лишь пьянящее состояние неуязвимости и утоления жажды…
Но вдруг все изменилось. В пьянящем потоке силы и эмоций появилось нечто чуждое, словно фальшивая нота в игре слаженного оркестра. В вихре откровенно спущенных с цепи эмоций, проскользнула холодная льдинка расчета. Каким-то странным чутьем, во всем обрушившемся на девушку гомоне, она отчетливо услышала звук спускаемой стрелы. Острое, словно лезвие отточенной бритвы, ощущение опасности располосовало всю привлекательность реальности. Амина неожиданно четко осознала это - ее стрела. И именно та, так не понравившаяся ей льдинка холода в вихре эмоций ответственна за эту стрелу. Руководимая этим ощущением опасности, она мгновенно нашла взглядом летящую ей на встречу смерть. Ее зазубренный наконечник, сверкая на солнце, значительно опережал конницу, стремительно приближаясь, а она просто стояла, чувствуя, как все жарче ей становится и все быстрей бежит по венам неведомо кем и как зажженный огонь. И лишь в последний момент, словно не по своей воле, а ведомая каким-то глубинным чутьем, Амина медленно подняла руку, желая защититься, хоть разумом понимая, что это ее не спасет. Не может спасти. Весь ее жизненный опыт отчаянно кричал о том, что просто не может девичья ладошка спасти от огромной, летящей с невозможной скоростью стрелы. Внезапно обострившееся зрение, с жестокостью пыточных дел мастера, во всех подробностях предоставляло ей во всей красе металлический наконечник. Несколько царапин на правой грани, небольшой скол на одной из зазубрин. Отчаянно хотелось завизжать, отвернуться, закричать, а вместо этого она просто стояла, подняв перед собой руку и отстраненно с нарастающим изумлением ощущала, как закипает в венах кровь и стремится к этой ладони. Время словно замедлилось, стало тягучим как смола, а потом в одно мгновение, резанув резкой болью по ладони, со звоном осыпалось.