Дариар. Начать сначала
Шрифт:
В голове стоял гул от пульсирующей крови и магии, которая каким-то образом сработала и сейчас подпитывала мой меч. Я ненадолго выпал из реальности и будто со стороны посмотрел на себя, видя только молодого парня, который потерянно обводит взглядом происходящее вокруг себя. Я резко тряхнул головой и, не понимая, чего хочу добиться, сильным движением вогнал меч в доски пола, покрывающие камни. Меч вошел в пол так же легко, как недавно в мягкую человеческую плоть.
— Верун, вложи в меня и меч мой всю силу свою, ниспошли свое благословение на меня, — будто со стороны услышал я свой голос, но у меня осталось ощущение, что это говорю не я. Что это мое второе «я», перехватило надо мной контроль и теперь делает что-то, о чем я имел лишь смутные представления. — Благослови меня и моих людей на битву, не дай сложить меч твой, прости грехи
Я мог поклясться, что никогда ни разу не слышал подобных слов. И тут время сделало скачок. Я снова ощутил себя самим собой, вокруг гремела битва. Упал Айзек, но тут же сумел подняться. И он и Лорен держались на последнем издыхании. Где-то невдалеке кричала Иельна, я протянул вторую руку к все еще торчащему из пола мечу, как здание тряхнуло с такой силой, что каменная крошка с потолка посыпалась на головы. Меч вспыхнул так ярко, что я на мгновение прикрыл глаза от слепящего света. Когда же я их открыл, то увидел, как по лучам нарисованной на полу пентаграммы заструился огонь, исходивший от моего клинка. Обогнув лучи пентаграммы, огонь начал нырять в каждую трещинку в полу. Стены неожиданно вспыхнули огнем, включая проход возле которого стоял Трейн, крепко державший руку Иельны. Запахло горелым, хотя я не мог понять, откуда идет запах. Со стен огонь метнулся на пол и начал приближаться к каждому, кто находился в этой комнате тонкими огненными линиями, похожими на щупальца неведомого существа. Привычная всем магам Дариара магия не работала, и ничто не могло потушить смертельные огненные нити. Первая нить добралась до того, кто стоял ближе всех ко мне. Я даже не заметил, как кто-то подкрался ко мне со спины, полностью переключив свое внимание на пляшущие огни, уже полностью охватившие эту комнату. Мельчайшее касание огня до человека превратило того на секунду в факел. Он даже не сообразил, что произошло, а передо мной оказалась только горстка золы. Началась паника. Гвардейцы уже даже не пытались нас атаковать, а стремились убежать от этих огненных нитей, которые, выбрав себе жертву, охотились за людишками, запертыми в этой комнате, в какой-то миг превратившейся в гигантский крематорий.
Огонь огибал меня, Иельну и Лорена с Айзеком. Поняв, что этот огонь не представляет опасности для нас, Лорен добежав до Иельны, схватил ее за руку и подтащил ко мне, где уже стоял, держа свой меч наготове мой Шестой дружинник. Саймана я не увидел, только отстранённо заметил, что Иельна возле выхода стояла одна.
— Вытаскивай нас отсюда, ловушка уже неактивна, — коротко бросил Лорен сестре. Иельна кивнула, я выдернул из пола меч и сжал его в руке, когда мир вокруг меня уже привычно перевернулся.
Оказались мы возле ворот Гарнизона. Я, пошатываясь, поднялся с колен и засунул свой потухший меч в ножны. Я был не просто опустошен, было ощущение, что я всего лишь вязкая жидкость, которую засунули в твердую оболочку. Снаружи не было видно ничего, что творилось в самом Гарнизоне. Единственное, что отличало его от того момента, когда мы туда входили, огромное количество разных голосов за воротами этого здания. Мы отошли в тень, и я обессилено рухнул на землю, прислонившись к холодному камню. У меня болело все. Даже волосы на голове.
— Кеннет, нам надо идти, — Лорен устало опустился рядом со мной, заглядывая в глаза.
— Я не могу. — Руки и ноги не слушались меня. Я поймал себя на мысли, что заставляю себя дышать.
— Ты… — То, что он хотел сказать, потонуло в грохоте, от которого заложило уши, в котором я с трудом опознал сильный взрыв. Стену Гарнизона тряхнуло, и это придало мне немного сил, во всяком случае, я сумел вскочить на ноги, отбегая от начавшейся рушиться стены.
В тени ночи неожиданно с неба ударил луч света, освещая всю территорию Гарнизона, и спустя несколько секунд раздался еще один взрыв такой силы, что нас отбросило на довольно приличное расстояние. Благо Иельна вспомнила, что она маг воздуха и воздушным потоком, сделала наш полет более направленным, а приземление не слишком жестким.
Приземлившись, я увидел то, что заставило волосы зашевелиться не только у меня на голове.
В том месте, где недавно стоял Гарнизон, остался только огромный выжженный кратер.Глава 22
Не знаю, сколько бы я времени стоял, пялясь на кратер, оставшийся от здания Гарнизона, но меня привел в чувство резкий звук завывающих сирен, который раздавался, казалось отовсюду, со всех сторон, с каждым мгновением приближаясь к эпицентру взрыва.
В предрассветной мгле замерцали сигнальные огоньки, оповещающие находящихся на улице в этот ранний час людей о том, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и полисменты, выдернутые из постелей такими редкими сигнальными чарами, что о них попросту начали забывать, начнут шмонать всех направо и налево, невзирая на сословия и положение в обществе. Еще бы — стереть с лица земли Гарнизон. Вот только те, кто видел молнии, прицельно бьющие с небес, поспешили к Центральному храму, чтобы попытаться замолить Веруна, столь явно показавшего свое недовольство, впервые за несколько сотен лет. Но Совету, и в принципе власть имущим, как правило, плевать на такие условности, и они попытаются найти вполне реальное объяснение случившемуся, не приплетая Верховного Бога, а оставшиеся бойцы Гарнизона, переполненные жаждой мести им в этом помогут куда рьянее, нежели полисменты, которые понятия не имеют с чего начать, и где заканчиваются их полномочия.
Только вот нам было не до размышлений на тему возможного божьего гнева. Перед нами стояла совсем другая задача — унести ноги, желательно поскорее и попытаться исчезнуть таким образом, чтобы наши имена никаким образом не смогли бы связать с теми событиями, которые произошли на этой площади.
— Нам нужно разделиться, — после долгого колебания произнес Лорен. — По одиночке у нас будет больше шансов уйти. Если же так получится, что кого-то из нас схватят… Кеннета не посмеют тронуть. Полисменты не те люди, которым можно поднимать руку даже на простого пэра, не говоря уже о герцоге. Если схватят кого-то из нас, то у Кеннета будет больше возможностей вытащить нас, находясь на свободе. Если же полисменты, которых скоро здесь будет столько, что мы не сможем между ними протолкнуться, увидят нашу группу…
— С толпой не будут рассусоливать, — мрачно добавил я, с тоской думая о том, каким именно способом буду выбираться за город, к месту встречи с Льюисом и оставшимися тремя дружинниками, если едва стою на ногах и перспектива оказаться в такой замечательной камере, где мне будет позволено лечь и не шевелиться, не кажется мне чем-то слишком кошмарным.
— Верно, — кивнул Лорен и тяжело переступил с ноги на ногу. Ему, похоже, тоже нелегко. Он и Айзек потеряли шестерых друзей и только что вышли из тяжелейшего боя… Но остановиться сейчас — означает одно — погибнуть, а этого ни один ни другой допустить не могли. — Айзек…
— Я понял, — кивнул Шестой дружинник. — Я пойду с Иельной. И, Лорен, мы сейчас все не в форме, поэтому, чтобы успеть уйти, нужно расходиться немедленно.
— Держи, — Лорен, поколебавшись, протянул мне шкатулку с Кодексом. Когда он ее интересно успел найти в той мясорубке и забрать?
— Лорен, будь осторожен, сейчас, как ни странно, очень удачное время, чтобы открыть на тебя охоту, стирая все границы дозволенного, не боясь попасться на глаза. Слишком высоки ставки в Ложе. И я сомневаюсь, что эта живучая тварь Трейн смог погибнуть. — Мой Первый дружинник мрачно кивнул и передал мне шкатулку, не отвечая своему другу. Слова тут были излишни. Все прекрасно понимают, что наступает момент истины. Иельна вроде бы дернулась вслед за шкатулкой, но быстро поникла, позволяя Айзеку увлечь себя в темный проулок. Мы с Лореном переглянулись и, кивнув друг другу, развернулись и пошли в разные стороны так быстро, как нам позволяло наше самочувствие.
Я прошел уже две улицы, когда совсем рассвело. На дорогах начали появляться первые экипажи, как запряженные лошадьми, так и новомодные самоходные машины, работающие от чар огня, заключенных в специальные контуры, заставляющие вращаться колеса.
«Какое убожество» — мое внутреннее «я», похоже, не было впечатлено увиденным. Я решил не обращать внимания на его высказывания, он вечно чем-то недоволен, но мне не давал покоя один момент, который я решил озвучить, бредя по улице, опустив голову и сожалея о том, что нельзя хоть немного ссутулиться — вставки в сюртуке не позволяли мне этого сделать.