Дариар. Начать сначала

— Маркус мертв, как ты могла об этом забыть? — Лорен надавил на кинжал, успокаивая Иельну, которая начала повышать голос.

— Когда?

— В Гарнизоне. Хватит валять дурака, — Лорен сейчас действовал более решительно при допросе своей сестрички, чем до того, как уложил ее ложе поминального костра, а я только сожалел о том, что не умею читать мысли.

— В каком Гарнизоне? — она действительно стала очень серьезной. Такое выражение лица я видел у нее в последний раз в тот день, когда она встретила меня на площади перед тем, как меня похитили люди Дрисколла. Что это — совпадение?

— Она может говорить правду, — неожиданно вмешался Фарелл, подходя к нам и присаживаясь рядом. — Маркус говорил мне, что она сильно изменилась, но никто не обратил на это внимание.

— Да причем тут Маркус, мне кто-нибудь объяснит? — я жестко прервал Айзека, который хотел сказать что-то еще.

— Мы с ним полгода назад сходили в Храм и получили благословение Настоятеля.

— Что ты несешь? — прорычал Лорен.

— А что нам оставалось делать, когда вокруг меня вьются два неуравновешенных братика, охраняя мою девичью честь, не понимая, что за себя я могу сама постоять. Теперь включи хоть часть своего не отбитого до конца мозга, если таковой еще имеется в твоей прошибленной черепной коробке и задай вопрос: какое я вообще отношение имею к гребанному Трейну, которого пообещала скормить собакам, если он еще хоть раз ко мне подойдет.

— Тебе больше не удастся нами манипулировать и обмануть, — я с трудом поднялся с мокрой земли.

— Это легко доказать, — док совсем точно пришел в себя, но подходить к нам не спешил. — Если она действительно была обручена в Храме Веруна, то на левом запястье у нее должен быть соответствующий знак. Сейчас практически никто не идет в Храм получать благословения Настоятеля, перед ликом Веруна, потому что никто не верит, что сможет прожить с одним человеком до конца жизни.

— Какой знак? — я подошел и закатал рукав походной куртке девушки на левой руке. На меня смотрел знакомый оттиск морды львиноголового, окруженный пятиконечной звездой, на манер той, что была в Гарнизоне, только навершие звезды было разомкнуто.

— Львиная голова в священном знаке Бога. — С готовностью ответил Льюис.

— Почему знак не замкнут?

— Потому что ее супруг мертв, — док порылся в своей сумке и достал оттуда какой-то блокнот и начала перелистывать страницы, что-то выискивая в нем.

— Что последнее ты помнишь? — я не верил ей, и даже не мог себе представить, что она должна была сделать, чтобы я смог ей начать доверять.

— Как я встретила тебя в центре города и посоветовала прятаться там, где прячешься, потому что Дрисколлы и Лорен тебя не могут отыскать.

Несмотря ни на что, Лорен все еще держал обмякшую девушку. Он был взбешен и находился на грани, с трудом сдерживаясь, чтобы не перерезать ей горло.

— Вот, нашел. — Лекарь, наконец, поднялся на ноги и подошёл ко мне, тыкая пальцем в написанное в своем блокноте. — Любого мага легко подчинить и переманить на свою сторону. Достаточно только смеси из диких трав…. Так это не интересно. Вот. Чтобы подчинить себе мага достаточно одного укола из зелья и заклинания магом воздуха, чтобы полностью взять управление сознанием в свои руки. Этот ритуал запрещен, но до сих пор применяется, потому что наказания за него никому назначено не было. Когда маг становится бесправным, его отличить можно по потухшему взору, излишнему спокойствию и длительным депрессиям.

— Это что? — я взял блокнот в руки, но никаких опознавательных знаков в нем не увидел.

— Это дневник моего деда. Он был травником и зельеваром, делая интересные снадобья высокопоставленным клиентам. У меня такого дара нет, поэтому я пользуюсь готовой продукцией.

— Я очень слабый маг, который может при помощи дополнительных ритуалов колдовать, только и всего. — И я впервые увидел, как у девушки катятся из глаз слезы. Просто так, сами по себе. Без истерик, которых ранее могло просто не быть.

— Как я могу тебе верить, а? — я снова присел перед ней, заглядывая в глаза. А ведь раньше я замечал, что ее глаза не похожи ни на одни, которые я видел ранее, как и цвет волос. Никого из Райсов я рыжим больше не видел.

— Кеннет, этот урод убил Маркуса.

— Еще он убил твоего отца и Эриксона. — Я покачал головой, глядя на опустившуюся рыжую голову. — Как ты можешь пользоваться магией? Ведь Лорен…

— Лорен идиот, который ничего не видит дальше собственного носа. Скорее всего, что-то во мне изменилось, потому что магия воздуха мне не подвластна. Кеннет, я ничего не помню. Ничего. Я могу принести тебе клятву… — прошептала она.

— Я не верю в клятвы, — перебил я ее, продолжая смотреть в глаза.

— Тогда убей меня. Я не знаю, как еще могу доказать, что все, в чем вы меня обвиняете, если я и делала, то не по своей воле. — Она пристально смотрела мне в глаза, не мигая.

— Отпусти ее. — Я обратился к Лорену, который после моих слов убрал кинжал от ее горла и поднял на ноги, все еще крепко держа руки ее за спиной. — Я не верю в клятвы, которые можно обойти, но ее же можно слегка подкорректировать не так ли? Повторяй за мной: Я Иельна Рейс, своей жизнью и душой отдаю в служение герцогу Кеннету Сомерсету, саму свою сущность. И буду верным и преданным слугой ему и его потомкам, пока мои кости не истлеют в могиле. И пусть Верун — львиноголовый будет свидетелем моей клятвы и покарает меня так жестоко, как только вздумает, если я ее нарушу и помыслю о вреде ему, как моральному, так и физическому. Ни одного действия моего не должно причинить ему вред, даже если в своих убеждениях я буду полностью уверенна правоте предполагаемого поступка.

Она повторила все слова и кровью, как до этого дружина и док закрепила эту клятву.

После всего этого я увидел, то, что раньше не сильно бросалось в глаза: небольшое темное свечение исчезло от рук и головы девушки.

— Ты вернул ее в Семью, как такое возможно? — спросил меня Лорен, на что я только пожал плечами. Я не преследовал такой цели.

— Надо уходить, — окликнул меня Муун. Я кивнул, да, засиделись мы.

— У тебя будет задание в Аувесвайне, — я обратился к Иельне, которая напряженно кивнула. — Играй роль пешки перед Трейном. Никто не должен заподозрить тебя в том, что его привязки спали с тебя. Как там говорилось, кивай головой и находись в депрессии. Ложа воров ждет тебя не дождется, а я сомневаюсь, что Совет не оставит прикормленную собачку на своем месте. Нам нужны глаза и уши в Аувесвайне.

Она снова кивнула.

— Иельна. Не смей его убивать, пока, — я решил уточнить параметры задания. Та снова кивнула. — Вот так и кивай, когда он будет к тебе обращаться, — ее глаза гневно сверкнули, а я позволил себе криво усмехнуться. — Ты знаешь, как настраивать магических вестников?

— Знаю.

— Отлично. Значит, будем держать связь через них, — все это время, пока я говорил, я проверял, как оседлана лошадь, которую я выбрал для себя. Не хочу в самый неподходящий момент сползти и вместе с седлом очутиться под брюхом. После этого я вскочил в седло. — Умница, будешь хорошо себя вести, получишь бусики, — ее глаза снова гневно сверкнули, а на лице заиграли желваки. Отлично. Ее скорбь по мужу не должна помешать выполнить задание.

Мои спутники вскочили на лошадей, а Лорен поднял Иельну в седло перед собой. Выехав на тракт, он помог ей спуститься. Дождавшись, когда девушка скроется из вида, мы двинулись, наконец, вперед, забирая на Север, к горам, чтобы, потратив несколько лишних дней в более спокойной обстановке доехать до Сомерсета.

— Ты умеешь ездить на лошадях? — высказал общее удивление Лорен, когда мы свернули с тракта на неприметный боковой съезд, на что я только усмехнулся. Пускай что хочет, то и думает. — Почему ты оставил ее в живых?