Дариар. Статус-кво

Лорен схватил меня за руку, и попытался увести вглубь тайного хода, но я отрицательно покачал головой и вырвался, возвращаясь к двери. Приникнув к стене ухом, я превратился в слух. То, что прошло больше часа, было очевидно, так что я не беспокоился насчет того, что нас могут поймать, потому что мы вполне сможем улизнуть отсюда с помощью телепорта куда бы он не вел, затратив на его активацию считанные секунды.

— Пэр Антеран, принятым единогласно решением Малого совета, вы задержаны за измену и неповиновению решениям Совета пэров.

— Уму непостижимо, Дрисколл, — рассмеялся Антеран. — А что конкретно мне инкриминируют? Кого именно я предал и какому из решений Совета пэров не подчинился? Я хочу услышать все самые пикантные подробности этого безумно интересного дела.

— Я не намерен устраивать дебаты, которые абсолютно ни к какому отличному от озвученного итогу не приведут. Уведите его, — рявкнул Дрисколл.

— А представители Малого совета пришли морально поддержать столь ценного для Дариара пэра, или у них тоже есть, что сказать? Вы не стесняйтесь, говорите, как есть: кому из вас лично я перешел дорогу, — Антеран говорил очень спокойно под бряцанье металла, видимо приближающейся к нему стражи, словно ему скучно, а те, кто пришел его арестовывать, не оправдали надежд, и умудрились испоганить такое дело, могущее стать чрезвычайно интересным. Выдержка у него, конечно, на зависть многим, мне так точно.

— Не следует оказывать сопротивление, пэр Антериан, это в ваших же интересах, — произнес незнакомый женский голос.

— Пэри Фриемор, вы обвиняете меня в измене. Думаю, что мои интересы в данный период ограничены только выбором способа избежать казни и, поверьте, этих способов у меня на самом деле очень немало.

— Так не усугубляйте свое положение… — завела незнакомка свою шарманку в очередной раз, словно, не услышав или не распознав очень отчетливую угрозу, прозвучавшую в словах Антерана.

Вот только я так и не услышал окончания ее речи. Перед глазами все поплыло, а в голове раздался противный гул, который постоянно менял тональность от комариного писка до рева начинающейся бури, больно ударяя по барабанным перепонкам и многократно повторяясь, отражаясь от черепной коробки. Меня бросило в жар, и я сразу же покрылся липким потом, застилающим глаза. Сев на колени и прислонившись к прохладной стене, я на время ощутил некоторое облегчение, но потом жар усилился в несколько раз, иссушая пот и оставляя чудовищную сухость во рту, от которой, казалось, язык раздувается, становясь в два раза больше и с трудом помещаясь во рту.

— Кеннет, что с тобой? — ко мне подошел Лорен и присел рядом, заглядывая в лицо. На его переносице залегла складка, да и вообще он выглядел обеспокоенным. — Ты весь горишь, — он приложил руку к моему лбу. Рука была восхитительно прохладной по сравнению с моей полыхающей головой, но он так быстро ее убрал и схватил мое запястье, сосредоточенно шевеля губами, считая пульс. Сердце билось очень быстро, но в каком-то рванном ритме, так и норовя выпрыгнуть из груди.

— Не знаю, — прохрипел я, едва разлепляя сухие губы. Во рту было уже настолько сухо, что язык едва смог повернуться, чтобы я сумел произнести эти два коротких слова. Саламандра, которая несколько дней не подавала никаких признаков жизни, и про которую я, положа руку на сердце, совсем забыл, металась по коже и словно подсвечивала ее, почему-то изнутри. Все мое внимание было сконцентрировано на ящерке, и в какой-то момент, мне показалось, что кожа стала похожа на тончайший пергамент, сквозь который было видно полыхающие огнем нитки кровеносных сосудов, но наваждение исчезло буквально за долю секунды, зато появилась сильная, граничащая с болью чувствительность. Даже я сам не мог прикоснуться к собственному телу, не испытывая ощущений, похожих на удар током. Одежда, соприкасавшаяся с кожей, доставляла столько неприятных ощущений, что я стал просто ее с себя срывать, стараясь как можно быстрее убрать это настолько выраженное раздражение, от которого хотелось заскулить, и сдержался я с большим трудом.

Лорен, не отрывая от меня взгляда, вытащил монету и готов уже был активировать телепорт, но тут меня скрутила внезапная резкая головная боль настолько сильная, что я все же не смог больше сдержать рвущийся наружу крик, падая на колени и хватаясь за голову, стискивая ее, чтобы хоть как-то уменьшить боль и гул, становящийся с каждой секундой все сильнее и пронзительнее.

Скорее всего, возня за стеной, да еще и мои крики, в конце концов, привлекли внимание находившихся по другую сторону людей. Ну, меня бы они тоже удивили и вызвали нестерпимое желание посмотреть, что же это за мыши такие за стеной ползают, да еще и орут человеческими голосами. Как они нашли открывающий дверь механизм, мне неизвестно, не исключаю, что им в этом деле подсобил Антеран по причине, которая известна исключительно ему, и мы ее никогда не узнаем, но как только стена начала истаивать, Лорен схватил меня за руку, не обращая внимание на слабое сопротивление с моей стороны, вызванное скорее его прикосновением, нежели желанием сопротивляться, и буквально поволок за собой вглубь туннеля.

— Да шевели ты ногами! — прорычал Лорен, который был вынужден сбавить шаг, потому что я еле передвигался, и он был уже на грани того, чтобы повалить меня на пол и тащить за собой волоком. — Ну же, Кеннет, соберись! В таком состоянии ты можешь телепортацию не перенести, — я моргнул и внезапно почувствовал, что вполне могу немного ускориться, потому что головная боль начала отступать, собственно, как и жар, который начал концентрироваться где-то в районе груди, скручиваясь в понемногу разрастающийся шар, но хотя бы уменьшился этот противный гул, и язык уже не занимал весь рот, да и болезненные ощущения на коже становились менее интенсивными. Зато появилась другая проблема. Шар в груди вырос уже до такой степени, что становилось трудно дышать. Воздуха не хватало, и я пытался протолкнуть его к легким и через рот, но помогало мало, только жжение усиливалось, но я упорно заставлял себя передвигать ногами, понимая, что делаю это слишком медленно, и у нас с такими темпами передвижения просто нет шансов на то, чтобы далеко уйти, но ноги голос разума слушать отказывались.

— Стоять! — я оглянулся и сквозь огненную пелену в глазах увидел довольно быстро нагоняющих нас Трех Теней и Дрисколла, который увязался вместе с группой преследования, видимо не мог упустить момент своего триумфа, собственноручно прикончив надоедливого наследника, который все никак сдохнуть не может, освобождая ему путь к заветному герцогству.

Вообще-то останавливаться, подчиняясь приказам этого мерзкого ублюдка ни я, ни Лорен не собирались, но нам пришлось это сделать, потому что прямо на пути нашего следования появилась преграда в виде полупрозрачной матовой стены, в которую Лорен едва не врезался на ходу, но успел вовремя затормозить, чтобы не коснуться этой мерзости, от которой даже на расстоянии ощущалась опасность. Остановившись, я сумел наконец-то справиться с дыханием, и мы развернулись, чтобы встретить противника лицом к лицу. Отступать дальше было невозможно. С удивлением я обнаружил, что отбежали мы не слишком далеко от стены, хотя по ощущениям было все иначе. Я мог бы поклясться, что прошел частично сам, частично повиснув на Лорене не менее пары километров, во всяком случае, чувствовал я себя как будто преодолел именно это расстояние.

Лорен бросил на меня взгляд и, убедившись, что я еще жив и даже выгляжу не так плохо, как минутой ранее, швырнул мне под ноги монету телепорта. Я сделал шаг вперед, туда, где в теории должен был открыться проход, но ничего не произошло. Монета просто лежала на полу, поблескивая в свете факелов и вовсе не собиралась совершать какие-либо превращения.

— Нет-нет, не нужно этого делать. Ведь в этом случае вы так быстро нас покинете, что я даже не смогу насладиться своей победой, такой необоснованно затянувшейся, а от этого еще более желанной. — Дрисколл остановился в нескольких метрах от меня и, переводя дыхания, умудрился при этом выдать свой спич и в итоге усмехнуться, что выглядело на его толстом неухоженном лице довольно омерзительно.

Больше в туннель за претендентом на герцогство и его Тенями никто заходить не спешил, толпясь возле входа, совершенно не по-пэрски отпихивая друг друга локтями, стремясь занять как можно более выгодное положение, чтобы лучше видеть происходящее, обещающее закончиться эпично, учитывая каким недобрым взглядом на преследователей смотрит Лорен, вытаскивая кинжал. Человек десять решили посмотреть на бесплатное преставление, обещающее скрасить их утомительное времяпрепровождение на краю мира, куда их отослали главы Семей, чтобы под ногами не мешались, и принесли хоть какую-то пользу. Вот только этим молодым людям не хотелось сидеть в Веруном забытом Сомерсете, где из всех развлечений только храм Доргона да невнятные попытки Дрисколла изображать герцога. Им хотелось побыстрее вернуться обратно в столицу, чтобы продолжить свое ничегонеделанье в более привычной атмосфере светских развлечений для молодых аристократов, иногда очень небезобидных или откровенно опасных больше для окружающих, чем для них самих, но уже вошедших в кровь, разбавленную вседозволенностью. Здесь же приходилось чопорно изображать представителей Совета пэров, а это было для многих невыносимо скучно.

Дрисколл еще что-то говорил, но его слова не доходили до моего воспаленного мозга, который сконцентрировался на том скоплении людей в проходе. Проведя всю жизнь в столице, я не раз сталкивался с последствиями развлечений этой золотой молодежи, и сейчас испытывал такую ненависть ни к конкретному человеку, а к ним ко всем, что даже мое отвращение к Дрисколлу отошло на второй план. Даже не пытаясь понять, что делаю, я вскинул руки и направил их в сторону всех этих тварей в человеческом обличье, освобождая тот болезненный жар из своей груди, который уже стал просто невыносимым, и грозил разорвать бешено стучащее сердце.