Даром

Киваю. Мутная тема с этой криптой… Десять биткоинов — это четыре-пять квартир бизнес-класса в лучших новостройках города… ну или одна, зато в Москве, да не в Новой какой-нибудь, а у Садового кольца. У заказчицы есть веские причины использовать все возможности. Вот только Ксюша, как и Виталя, умеют искать лишь конкретные предметы, настраиваясь по фотографии или упаковке, а не «то, не знаю что». Мой Дар на первый взгляд тоже бесполезен — покойнику невозможно задать ни обычный вопрос, ни особенный. Но ведь не Даром единым, как говорится. Можно тряхнуть стариной и мозгами поработать — как-то же выживало человечество тысячи лет до этого расчудесного Одарения.

Прошу Ксюшу:

— Дай мне телефон заказчицы. Сам к ней выеду.

— Я с тобой, — встревает Виталя.

— Ты не понял? Неизвестно, в каком виде существует этот пароль. Как ты будешь искать? Настраиваться-то не на чем.

— Да поэл я, не тупой… Ну а чо я, как служебная собачка, что ли, только нюхом могу работать? У меня башка не только чтобы в нее есть. На подхвате у тебя буду, ну или вдруг чего намозгуем вместе.

Удерживаю готовый сорваться с языка саркастический комментарий о ценности Виталиного мозга. Прекрасные порывы следует не душить, а поощрять.

— Ладно, выезжаем через час. Я пока Лехе звякну, узнаю, что там в полицейских базах есть на покойника.

* * *

— Расскажите нам о своем дяде.

— Признаться, мы не были особенно близки, — говорит наследница, интеллигентная дама лет пятидесяти. — Лев Викторович жил достаточно замкнуто. Он ценил одиночество, даже семьи не создал. Наше общение сводилось к тому, что я поздравляла его с праздниками, а он неизменно вежливо благодарил. С другими родственниками он также не поддерживал близких отношений. С Кириллом Викторовичем, это его брат и мой дядя, и вовсе не общался много лет.

— Перед смертью Лев Викторович не пытался с вами связаться, передать какую-то информацию?

— Увы, нет. В последнем разговоре жаловался, что сердце пошаливает. Он почувствовал себя плохо и успел вызвать скорую помощь, но когда она приехала, было уже поздно. Надо ли говорить, что похоронами занимались я и мой супруг, а дядя Кирилл даже не явился, — дама поджала накрашенные неброской помадой губы. — Зато теперь претендует на половину наследства.

Мы беседуем в доме покойного, который, если не считать биткоинов, и был основным его наследством. Каменка еще с советских времен считалась городским районом, однако состояла в основном из частного сектора. Дом добротный, кирпичный, двухэтажный, с асфальтированным подъездом к большому гаражу. Покойник в свои семьдесят лет явно не бедствовал.

— А что еще дядя вам сообщил в последнем телефонном разговоре?

Заказчица с полминуты жует губы, потом тянет:

— Слушайте, да не помню… Это ж первого мая было. Дядя День Труда уважал, я его всегда поздравляла.

С такими случаями я сталкиваюсь регулярно. Мой Дар может вытаскивать из людей не только то, что они пытаются скрыть, но и то, что они добросовестно забыли. На каком-то уровне мы все помним, просто не все можем сознательно воспроизвести. Правда, эксперименты показали, что и тут есть ограничения: слишком уж далекие или развернутые воспоминания мой Дар не оживляет. Если запросить что-то вроде «перечислите последовательно, что вы ели каждый день в детском саду», человек просто теряет сознание от перегрузки. Но на воспроизведение одного телефонного разговора моего Дара как раз хватает. Объясняю все это заказчице и получаю ее согласие на «скажи как есть» под запись.

Женщина слово в слово воспроизводит телефонный разговор. Действительно, ничего особенного: дежурные поздравления с праздником, вопросы о здоровье, общие слова. Типичная беседа двух чужих, по сути, людей, которым надо имитировать внимание друг к другу. И только одна фраза привлекла мое внимание посреди стариковских жалоб на сердце и ревматизм: «утешаюсь только воспоминаниями о местах, где был счастлив».

Где же ты был счастлив, Лев Викторович?

Заказчица заканчивает пересказывать разговор и выходит из транса. Перехожу к обычным расспросам:

— Если вы так мало общались с дядей, то как узнали, что он владеет биткоинами?

— Лев Викторович сообщил об этом давно на семейном ужине, тогда мы их еще проводили. Моя мать, его старшая сестра, отнеслась к виртуальной валюте довольно скептически. Высмеяла, как она выразилась, «покупку воздуха», и стала настаивать, чтобы брат приобрел акции финансовой пирамиды — они, мол, приносят реальные деньги. К сожалению, с тех пор отношение Льва Викторовича к моим родителям сделалось довольно прохладным — он даже на похороны их не приходил. Я приглашала его на свою свадьбу, но он только прислал в подарок вот эти часы. — Дама протянула мне худую руку. — Это Картье, модель называется «Танк».

— Позволите взглянуть?

— Пожалуйста…

Рассматриваю часы с прямоугольным корпусом. На обороте гравировка: «Мы путешествуем во времени». Романтик, похоже, был покойный Лев Викторович… И, действительно, состоятельный человек — вещь недешевая.

— После похорон я вспомнила о цифровой валюте и обратилась к… эксперту по компьютерам. Сама я в этом ничего не понимаю, но он смог найти счет дяди в одном из… как он это называл… блокчейнов. Сетевых хранилищ. Но для доступа необходим пароль в каком-то виде. И есть всего десять попыток ввода, после чего хранилище заблокируется навсегда.

Да, я вроде читал где-то, что от четверти до трети всей существующей криптовалюты не используется в обороте, а просто лежит мертвым грузом. Сколько сокровищ ушло в небытие благодаря таким вот Львам Викторовичам, никому не доверившим пароль? Блокчейны надежны, их не взломать даже одаренному хакеру — вот кого, скорее всего, заказчица стыдливо назвала «специалистом по компьютерам».

— Вы позволите осмотреть дом?

— Да, конечно, я же договор с вами уже подписала. Но ваша барышня сказала, вы не можете найти предмет без фотографии…

— У нас есть и другие методы.

Один из них я применил перед выездом сюда, но впечатляющих результатов он не дал: в полицейских базах не нашлось о покойнике и его родных ничего, что могло бы дать зацепку. Ординарная биография человека, за всю жизнь не имевшего более существенных проблем с законом, чем неправильная парковка. Родился у нас в городе, учился в МГУ, потом вернулся сюда. Из примечательного — до самой смерти работал главным инженером на керамическом заводе. Ничего криминального не нашлось и о нашей заказчице, скромной заведующей районной библиотекой. А вот второй наследник, брат покойного, Кирилл, по молодости дважды привлекался за хулиганство, но всякий раз отделывался штрафами.

Смерть Льва Викторовича была признана совершенно естественной. Конечно, после Одарения ни в чем нельзя быть уверенным до конца, но, судя по медицинскому заключению, для его возраста и состояния здоровья такой исход был более чем ожидаем.

Идем с Виталей осматривать дом. Три комнаты и просторный холл, объединенный с кухней — куда столько одному человеку? За месяц поверхности покрылись пылью, но в остальном здесь безупречный порядок — каждой вещи, вплоть до самой мелкой, отведено ее место. В кабинете — навороченное компьютерное кресло перед тремя огромными мониторами… наверно, если смотреть на них курсы биржевых котировок, будешь чувствовать себя властелином мира. А вот вся остальная обстановка…