Дарт Лонгботтом

— Хорошо, я добавлю магии в заклинание, — согласно кивнул Аластор, надевая кожаный плащ поверх костюма. — Прямо сейчас и наведаюсь в его логово. Заодно прикажу ему похвастать знакомым где-нибудь в «Кабаньей голове», что вы решили пожениться и хотите провести скромную церемонию в Шотландии.

— Отлично, милый! — чмокнула его Тонкс в изуродованную шрамами щёку. — А я своей мамаше скажу, что готова выполнить обещание и уже через неделю выйду замуж. Вот она удивится-то, когда узнает, что мой будущий муж — забулдыга оборотень!

— А её удар не хватит? — ухмыльнулся Аластор, доставая из шкафа посох. — Не хотелось бы лишиться тёщи, даже не поняв, что это за «зверь» такой.

— Нет, пусть помучается, — отмахнулась Тонкс. — А то вытрясла из меня, понимаешь, обещание выйти замуж в обмен на помощь лорда Лонгботтома братьям Уизли. Помнишь же, этим оболтусам денег на магазин не хватало? Вот пусть теперь она и думает, а стоило ли шантажировать родную дочь!

— Всё-таки характер у тебя от Блэков, милая, — хохотнул Грюм.

Он огладил Тонкс по крутому бедру, нежно поцеловал в подставленные губки и вышел вон. Сегодня ему предстояло много приятной суеты…

Через два часа, закончив все дела в Лондоне, Аластор схватился за висевшую на шее цепочку и исчез в портале, чтобы через несколько секунд появиться на аппарационной площадке в Керкуолле. Самое крупное поселение на Оркнейских островах сложно было назвать многолюдным местом, как и весь далёкий от Лондона архипелаг. Из семидесяти островков здесь только двадцать могли считаться обитаемыми. Эти места были заселены как магами, так и простецами, которых было около двадцати тысяч. На прочих островах ещё во времена первых Стюартов волшебники организовали магические заповедники. На одном из этих клочков земли находился и полуразрушенный замок предков Аластора.

Надолго задерживаться в Керкуолле Грюм не собирался, сейчас были дела поважнее. Он отметился в местном отделении Аврората и аппарировал на остров Уэстрей. Не желая заходить в единственное маггловское поселение Пироволл, Аластор прошёл мимо, даже не взглянув на знаменитый замок Нолтленд, от которого, правда, остались лишь высокие стены и гигантская винтовая лестница. Путь Грюма лежал дальше, к магической деревушке, скрытой от глаз магглов.

Десяток длинных домов, в которых много столетий жили местные волшебники, встретил его вьющимися из печных труб дымками и запахом навоза. Аластор ухмыльнулся и внимательнее стал смотреть под ноги, не хватало ещё вляпаться, тогда насмешек точно было бы не избежать. Деревня словно существовала вне времени, волшебники здесь жили тем же укладом, что и тысячу лет назад, почти полностью игнорируя происходящие в мире изменения. Он отвечал на приветствия дальней и ближней родни, пока не дошёл до дома, отдельно стоящего почти возле самого моря.

Постучав в неказистую деревянную дверь, Аластор заметил, как глазницы оленьего черепа, висевшего над входом, мигнули зелёным светом, разрешая идти. Он немедленно вошёл, наклонив голову, чтобы не удариться о притолоку. Весь дом представлял собой одну огромную комнату, в центре которой горел костёр в обложенном камнями очаге. Магическое пламя не давало много дыма, но лёгкий аромат горящих поленьев и еловой смолы всё равно ощущался. На стенках повсюду висели пучки трав, тут и там лежали шкуры, а под ногами хрустели кости.

Впрочем, Аластор сам был из этих мест, поэтому не обратил никакого внимания на обстановку дома. Ему нужна была хозяйка — древняя ведьма, которая сидела на табурете у очага и вырезала что-то острым ножом на моржовом клыке. Не приближаясь к старухе слишком близко, Аластор опустился на одно колено и почтительно произнёс:

— Я выполнил волю магии, великая мать. Совсем скоро особа королевской крови, которая носит ребёнка от меня, станет моей женой.

Как только ведьма подняла на него взгляд, на плечи Грюма навалилась чужая недобрая сила, тяжёлая, словно могильная плита.

— Она чистокровная из рода Блэков, ты уверен в этом? — прокаркала старуха.

— Её отец — грязнокровка, — признался Аластор. Он твёрдо посмотрел в глаза ведьме и холодно добавил: — Золото остаётся золотом, даже если спрятать его в нужнике. Она сильный маг и метаморф.

— Имя?

— Нимфадора, но оно ей не нравится, она предпочитает, чтобы её называли Тонкс.

— Значит, мать дала ей прозвище «Дар природы», а она сама предпочитает считать себя: «Бей сильных»?

— Да, великая, мы с ней похожи.

— Что ж, Мудиг, ты вырос находчивым воином, не хуже, чем твои достойные предки, — коротко усмехнулась древняя ведьма, пожевав сухими губами. Взгляд её нечеловеческих, лишённых белков глаз, вновь прошёлся по его фигуре, казалось просвечивая душу насквозь.

Аластор про себя порадовался, что пустая глазница на его лице закрыта кожаной повязкой, а артефакт невыразимцев спрятан в кармане. От ауры древней старухи шло нестерпимое магическое давление, ощущаемое даже в обычном мире как покалывание ледяных иголок по всему телу.

— Я выполнил волю магии, великая, — повторил он, бестрепетно глядя в бездонную глубину нечеловеческих глаз старухи.

— Ха-ха! Своими поступками, Мудиг, ты мне больше напоминаешь хитреца Локи, чем его побратима Одина, — хрипло рассмеялась карга. — А впрочем, я сейчас посмотрю, что там напряли норны.

Аластор, затаив дыхание, ждал её слов.

— Свершилось! — загремел голос древней ведьмы. — Магия простила твоего предка, графа Хепборна Ботвелла, за его преступление. Смерть лорда Дарнли, Генриха Стюарта, больше не будет висеть проклятием на вашем роду. Ты станешь последним, кто понесёт наказание за убийство несчастного короля. Твоего сына проклятье не коснётся.

— Благодарю, великая мать! — уважительно склонил голову Аластор.

— Мне не нужна твоя благодарность, — произнесла старуха, и её глаза сверкнули тьмой. — Но раз ты такой вежливый, взамен я будущее немного приоткрою. На твоей ауре, Мудиг, лежит печать смерти. Ступай и насладись последними счастливыми днями своей жизни!

— Теперь я не боюсь умереть, великая мать, — гордо ответил Аластор, встал на ноги и опёрся о посох. — Мне только жаль, что я не увижу своего сына или дочь, но, надеюсь, я умру в бою, а не от яда или удавки.

— Гордец. Впрочем, как и все твои предки. — И смех старухи показался Аластору треском костра. Древняя ведьма придирчиво осмотрела узор на моржовом бивне и нехотя пробурчала:

— Ладно, я ненадолго появлюсь на вашей свадьбе. Посмотрю на твою будущую жену. Может, и её судьбу смогу прочитать в переплетении нитей. И я ведь уже говорила тебе, сын у вас будет, не сомневайся.

Древняя ведьма замолчала и отвернулась к огню, больше не обращая на него внимания.

«Мой сын… Всё-таки сын!» — с удовлетворением подумал Грюм. — «Пускай ребёнок будет носить чужую фамилию, пусть даже Тонкс никогда не раскроет ему, кто был его настоящим отцом. Но разве это имеет значение для вечности? Главное — кровь древнего рода Хепборнов, пускай запачкавшаяся в вонючей жиже Стюартов, будет жить в веках через моего ребёнка!»