Дарт Лонгботтом
Шрифт:
Любому магу, знакомому с историей этих мест, была бы понятна причина его радости. Много лет назад родителей Грюма убила мантикора, приплывшая с соседнего острова. Аластор, только закончивший к тому времени Хогвартс, приехал домой на похороны. Как оказалось, его родители ждали второго ребёнка, но вмешалось родовое проклятье. Об этом ему рассказала древняя ведьма, жившая на отшибе, у самого моря. Она же и сообщила, что на Аласторе магическая кровь рода Хепборнов и закончится.
Когда Грюм спросил, можно ли снять проклятье, древняя карга ответила, что это случится, только если он женится на девице, в жилах которой течёт королевская кровь. Аластор знал, кто в магическом мире подходит под это условие. Со
Вот только у обычного шотландского аврора не было ни единого шанса породниться с семьёй высшей волшебной аристократии. Однако другого способа снять давнее проклятье, которое веками тяготело над его родом, не было. Условия были сформулированы предельно чётко: «Пламя ненависти должно обратиться в свадебные кольца».
Когда-то его дальний предок Джеймс Хепборн, граф Ботсвелл четвёртый, женился на королеве Шотландии Марии Стюарт. По законам магического равновесия, представители этих двух родов снова должны были вступить в брак. Более того, чтобы проклятье спало, этот брак не мог оставаться бездетным.
К Блэкам нельзя было подступиться, а других представителей магической ветви шотландских королей к двадцатому веку уже не осталось. Магия исчезла, растворившись в крови обычных людей.
Неизвестно, как именно Альбус Дамблдор узнал о проблеме Грюма, но, видимо, не напрасно того за спиной называли сильным легилиментом. Однажды Дамблдор пригласил Аластора в «Кабанью голову» и без обиняков рассказал, как видит их сотрудничество. Интрига с Блэками была рассчитана на долгие годы, но в конце концов всё случилось так, как и обещал Дамблдор, за что ему Аластор был искренне благодарен. А то, что всю свою жизнь ему пришлось бегать по заданиям Великого Светлого волшебника, бесплатно рисковать и выполнять любые грязные поручения, совершенно не трогало Грюма. Он бы убил или посадил в Азкабан ещё столько же врагов Дамблдора, лишь бы приблизить тот день, когда проклятье исчезнет.
«И плевать, что ведьма видела мою смерть, — решил Аластор. — Значит, действительно надо хорошо повеселиться напоследок».
Он вернулся в Керкуолл и выложил крупную сумму в золоте, заранее арендуя самый дорогой ресторан с обслугой и волшебниками из конторы, что устраивала магические свадьбы местным лордам.
Гарри почти у самой земли подхватил падающее тело Дамблдора. При этом чужая ненадёжная метла опасно хрустнула, и он едва сумел дотянуть до Хогсмида, удачно приземлившись в стог сена. Отплевавшись от попавшей в рот травы, Поттер вытащил необычайно тяжёлого Дамблдора и положил того на землю рядом со стогом. К его изумлению, старый маг резко открыл глаза.
— Что за?.. — выругался Гарри, подскакивая от неожиданности, и тут же пробормотал, краснея: — Ой, простите, сэр, на вас что, не подействовала «Авада»?
— Я всё же мастер боевой трансфигурации, мой мальчик, — прохрипел Дамблдор, с трудом спихивая с себя кусок рубашки, который глухо стукнулся о землю. — Мне удалось частично превратить свою одежду в металлический нагрудник. Именно это и спасло меня. Только я рассчитывал, что на мой призыв феникс появится, но, похоже, «Авада» разрушила нашу с Фоуксом связь. А ещё с того момента, как мы побывали в пещере, я больше не чувствую магии замка. Похоже, мой мальчик, Хогвартс решил, что ему такой директор не нужен, — невесело закончил Дамблдор и, отерев пот со лба, откинулся на стог.
— Это, наверное, зелье Волдеморта виновато, да, сэр? — сделал предположение Поттер и, заметив, как на губах Дамблдора пузырится кровавая пена, добавил: — Я считаю, нам надо срочно в Мунго аппарировать. Вам бы прийти в себя, здоровье поправить. А то вы очень плохо выглядите, директор. Прям как
те мертвецы, что меня едва не утопили.— Мне нельзя в Мунго, слишком опасно там сейчас, — прохрипел Дамблдор, не открывая глаз.
— Тогда на Гриммо! — воодушевился Поттер.
— Мне нужен Северус, он может помочь, — в полубреду забормотал Дамблдор.
— Снейп же предатель! — сердито выпалил Поттер. — Иначе почему он не помог вам сражаться с Лонгботтомом? Я бы не сомневался, а он, наверное, струсил.
— Северус не струсил, Гарри. Просто мне пришлось наколдовать «Сомнус», чтобы «Пожиратели» уснули, — признал Дамблдор. — Когда слуги Волдеморта начали кидать в меня проклятья, одно такое срикошетило в твою однокурсницу Панси Паркинсон. Мне очень жаль, но, похоже, девочка погибла.
Гарри судорожно сглотнул. Он, конечно, терпеть не мог заносчивую дуру Паркинсон, но слова директора, как Поттер про себя называл Великого Светлого мага, вызвали у него внутреннюю дрожь.
— Я попытался усыпить всех, чтобы осмотреть Панси, — вздохнул Дамблдор, приоткрыв один глаз. — Надеялся, что её ещё можно спасти, поэтому немного переусердствовал с чарами сна.
Старческие глаза без извечных очков-половинок казались беззащитными и выражали искреннюю боль.
«Хогвартс для Дамблдора, как и для меня, — одна большая семья, за благополучие которой надо бороться, — подумал Гарри, глядя на бывшего директора. — Я же вижу, как он страдает, что „Пожиратели Смерти“ убили Паркинсон. Бедный директор!» — И Поттер немедленно преисполнился ещё большим сочувствием к Великому Светлому волшебнику.
Дамблдор, видимо, проглотил комок в горле и продолжил рассказывать:
— Из-за наколдованных мной сонных чар даже Северус лишился чувств. Именно поэтому он не смог мне помочь. Только волшебник, который выдавал себя за Лонгботтома, сумел как-то перебороть сон.
— Вы считаете, это был не отец Невилла, а кто-то другой под «Обороткой»? — вытаращился в изумлении Гарри.
— Конечно, — поджал губы Дамблдор и нехотя произнёс: — Я прекрасно помню, какими силами обладает отец твоего однокурсника. И поверь, Гарри, Лонгботтом-старший — обычный средний маг. Таких большинство в нашем современном обществе.
— Тогда кто это был?
Живое лицо Поттера продолжало выражать крайнее удивление. Гарри уже решил для себя, что старший Лонгботтом предал сторону светлых сил, а значит, и Невилл теперь — враг, с которым нужно будет разобраться при случае. И тут Дамблдор вновь переворачивает всё с ног на голову.
— Только один человек на моей памяти пользовался фиолетовыми молниями, Гарри. Зовут этого волшебника — Питер Керриган, — невесело произнёс Дамблдор. — Я помню, что портреты в доме Блэка утверждали, что это сам Волдеморт, просто под чужой личиной. Однако я ведь учил Реддла трансфигурации, когда он был таким же юным, как ты, и хорошо помню его магический отпечаток. Сегодня и тогда на Гриммо это был не Волдеморт. Хотя то, что Керриган пришёл в Хогвартс вместе с «Пожирателями Смерти», свидетельствует, что он тоже сторонник тёмных сил. Возможно, какой-нибудь наёмник из Европы. Боюсь, настоящего отца Невилла прихвостни Волдеморта держат в плену. Вам бы подставить плечо своему другу, он, насколько я знаю, очень привязан к отцу.
Гарри едва заметно скривился, а затем задумчиво произнёс:
— Знаете, директор, этот Керриган заходил в комнату, где я прятался. Постоял немного, посмотрел старые астролябии, а потом просто ушёл. А ещё за несколько минут до этого меня парализовало, хотя никаких заклинаний я не слышал! Наверное, это Керриган бил по площадям, чтобы никто ему из-за спины не выскочил, — продолжил размышлять Поттер вслух. — Хотя всё равно непонятно получается. Я ведь у окна стоял, и он даже в темноте должен был меня заметить, но почему-то не обратил внимания.