Дарт Плэгас

Кое-кто из сенаторов брал слово, но большинство просто отдавали голоса. Промежуточные результаты тут же передавались на встроенные мониторы каждой из репульсорных платформ, одновременно высвечиваясь наверху, на внутренней поверхности купола. К тому времени, когда вице-канцлер предоставил слово представителю сектора Хоммель, счет голосования был равным. Однако голос Палпатина не должен был стать решающим, поскольку ряду систем еще только предстояло изъявить свою волю.

Отделившись от стыковочной зоны, платформа поднялась над нижними ярусами и понесла его к самому центру километрового зала Совещательной палаты. Часть сенаторов затаили дыхание, а Палпатин глубоко вдохнул, стремясь запечатлеть в памяти каждый штрих открывшейся перед ним картины. Платформа продолжала подниматься, будто бы и верховный канцлер желал рассмотреть его как можно ближе, и Палпатину льстило, что он стал настолько известен.

А затем он взял слово:

– Торговая Федерация явилась на Набу десятилетие назад. Не с военной силой, но по приглашению – когда под цветущим покровом планеты были найдены обширные запасы плазмы. Плазмы было столько, что мы могли обеспечить чистой энергией сотни развивающихся миров по всему Хайдианскому пути и в то же время сами на полноправной основе войти в галактическое сообщество.

После продолжительных дебатов наш новоизбранный монарх утвердился в мнении, что Набу должна поделиться своими ресурсами с Галактикой. Набу заключила соглашение с Торговой Федерацией и рядом других строительных конгломератов. Шахтеры приступили к добыче, были построены перерабатывающие заводы, а космопорты расширены, чтобы принять флот транспортников, которые должны были перевозить плазму на корабли, ждущие на орбите.

Три года спустя плазма потекла рекой в Галактику, а на Набу и планеты сектора Хоммель потекли несметные богатства. Наступила эра невиданного доселе процветания.

Процветание потребовало издержек, но Набу с готовностью пошла на них – главным образом ради тех, кому несли благо дары нашей непритязательной родины.

Прервавшись на секунду, он повернулся в сторону платформы Торговой Федерации:

– Торговую Федерацию обвиняют в искусственном вздувании цен, эксплуатации ресурсов и монополизме, но сегодня мы говорим отнюдь не об этом. Сегодня Республику просят раскрыть объятия и принять в свои ряды несколько планет в отдаленных системах, которые многие считают клиентами конгломерата. Многие из вас обеспокоены тем, что их принятие пошатнет баланс сил в Республике и позволит голосу Федерации и ее союзников в Сенате стать слишком громким. Но разве этот вопрос не был решен еще тогда, когда судебное постановление приравняло Торговую Федерацию к отдельной планете? Это решение открыло двери в Сенат таким образованиям, как Гильдия коммерции, ТехноСоюз или Корпоративный союз, и каждое из них ныне имеет свою платформу в этом зале. Таким образом, вопрос законности на повестке дня не стоит.

Вместо этого мы должны спросить себя, не стала ли Торговая Федерация слишком агрессивной в своей погоне за громким голосом в Сенате.

Палпатин вновь сделал паузу, позволив своим коллегам вдосталь нашушукаться.

– Не далее как три стандартных месяца назад, – молвил он, – сенатор от сектора Хоммель, много лет верой и правдой служивший Республике, пал жертвой убийства – прямо здесь, на Корусканте. Сенатор Ким был известен многим из вас как честный и неподкупный политик, который был искренне обеспокоен растущим влиянием картелей и тем, что баланс сил в Сенате в любой момент может быть нарушен. Его трагическая гибель вызвала немало голословных обвинений и послужила поводом для расследования, но мотивы для убийства до сих пор не выявлены, а заказчики не найдены. И это несмотря на то, что вопрос поднимался и в департаменте юстиции, и в следственном комитете при Сенате, и даже в Ордене джедаев.

Как следствие всего вышесказанного – и да, в знак протеста против методов, которыми ведется расследование смерти сенатора Кима – мой правитель, король Бон Тапало, поручил мне объявить, что Набу и планеты сектора Хоммель воздерживаются от голосования.

Гробовая тишина, царившая до этого лишь в отдельных секторах зала, повисла во всей палате. А затем зал взорвался – бранью и торжествующими криками, проклятьями и возгласами ярости. Рев был настолько громозвучен и продолжителен, что вице-канцлер наконец сдался, оставив всякие попытки восстановить порядок и позволив хаосу безраздельно властвовать над Сенатом.

Глава 19 Испытания

После того, как Торговая Федерация отпраздновала свой успех в Сенате, Фелусия, Меркана и другие клиентские планеты стали частью Республики, оставшись неколебимыми в своей верности картелю. И пусть Пакс Тим и горстка столь же недовольных сенаторов сторонились Палпатина, обвиняя его – и Набу – в продажности, подавляющее большинство Сената лишь равнодушно взирало на происходящее, пожимая плечами. Палпатин был новичком в этой игре и, в сущности, лишь высказал пожелания короля Тапало. К тому же, прием новых планет в Республику означал новые доходы и лишнюю возможность для распилов. Ронар Ким лично поблагодарил Палпатина за то, что тот не упомянул его имени в своем обращении к Сенату. Вняв призыву сенатора от Набу, верховный канцлер Дарус заявил, что берет дело об убийстве Кима под личный контроль и уже отдал департаменту юстиции распоряжения раскрыть его в кратчайшие сроки.

Плэгас был удовлетворен исходом голосования. Пройдет совсем немного времени, и вновь принятые миры окажутся между молотом и наковальней: Республика с одной стороны, Торговая Федерация с другой. Первые грабят налогами, вторые эксплуатируют – идеальный рецепт для смуты. Двое ситов с той поры больше не встречались, но Плэгас известил ученика, что он и другие мууны в обозримом будущем не покинут Корускант, поскольку намерены присутствовать на посвящении Ларша Хилла в тайный орден Склоненного круга, многие члены которого были частыми гостями на Собрании в Тайнике.

Что до Сидиуса, то недели, которые последовали за голосованием, прошли для него вполне обыденно. Сессия Сената продолжалась, и он проводил почти все дни в Совещательной палате, а по ночам исследовал Корускант, часто в компании Пестажа и Дорианы. Продолжал он и тайком практиковаться в ситских искусствах, приняв продолжительное отсутствие тренировок с учителем за сигнал к тому, что ему следует развиваться и совершенствоваться самостоятельно. И он учился без устали, засучив рукава: корпел над древними ситскими текстами, которые Плэгас считал пустышками, включая трактаты по ситскому колдовству и созданию голокронов.

Ближе к концу третьей недели на него вышел лоббист, представляющий энергетический консорциум «Сильвестри Трассэнерго». В ходе нескольких разговоров по комлинку лоббист-салластанин дал понять, что Палпатин необычайно выгадает, если выступит в Сенате в поддержку СТЭ, и предложил встретиться лично, чтобы обсудить условия. Предполагалось, что Сидиус не станет слишком глубоко копаться в прошлом СТЭ – или же не сможет преодолеть все преграды, выстроенные консорциумом против таких расследований, – но Сидиус покопался и преодолел их – и был невероятно заинтригован, обнаружив, что СТЭ начинала свой путь как фирма-однодневка, учрежденная «Топливными ресурсами Зилло», которые базировались на Маластере.

Предчувствуя ловушку, Сидиус согласился на дневную встречу с салластанином, и выбор места еще больше усилил его подозрения. В отличие от ресторанов верхних уровней, куда часто наведывалась политическая элита, «Мерцающий шелк» находился на нижнем ярусе, в районе, известном в народе как ОУ: «Окраины Ускру» – так его называло большинство, но наиболее осведомленные именовали иначе: «Опасности Ускру». Район хоть и облагораживали, но крайне неторопливо; попасть в него можно было лишь по Глубинной ветке магнитной дороги, бывшей еще совсем недавно пристанищем для уличных банд, серийных убийц, попрошаек, воров и других донных жителей планеты, на которой дно располагалось необычайно глубоко. Полиция не видела большого смысла в том, чтобы патрулировать улицы, обитатели которых не стеснялись охотиться друг на друга, и даже камеры наблюдения там встречались редко, поскольку местным жителям ничего не стоило украсть их и разобрать на запчасти. Однако риск получить увечья и даже погибнуть был в чем-то притягателен для политической элиты, и потому было вполне обычным делом встретить на улочках ОУ сенатора или референта, которые, смешавшись с толпой темных личностей, предавались запретным удовольствиям и заигрывали с опасностью.

Сидиус подумывал о том, чтобы взять с собой Пестажа и Дориану, но в конечном итоге отказался от этой мысли. Из-за долгого отсутствия тренировок с Плэгасом он ощущал потребность проверить себя в деле.

В тесном зале «Мерцающего шелка», который обслуживал большей частью местную клиентуру, было шумно от грохочущих неподалеку магнитных поездов. Облаченный, как и Сидиус, в неприметные одежды, салластанин дожидался его за угловым столиком у стены, украшенной несколькими дешевыми голокартинками. Только шесть других столиков были заняты – в основном парами экзотов, – а прислуживали им трое неуклюжих официантов-людей и бармен-даг. Где-то на пороге слышимости играл легкий джатц, а воздух был затхлым и нуждался в хорошем сквозняке.