Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса

Хан принял условия игры, и сошёлся с ней, как с напарником, как с парнем. Оттаивать та стала только недавно, да и то не до конца. Так что никаких романтических и физических отношений между ними не было. Хан иногда задумывался: как к кому он привязан к Лее? Как к товарищу, лучше которого не найти – или всё-таки женщине?

Лея была некрасива. Она знала это и не заботилась об этом. Но в том и дело, что красота в привязанностях ничего не значит. Красотка с картинки соблазнит на ночь-две. Если за душой у неё пусто, о ней потом не вспомнишь. Влюбляет характер. Аура. Харизма.

Ситх и ещё раз ситх!.. Харизма её папочки, Дарта Вейдера. А ведь одно в одно…

Лея смотрела не него недобрым взглядом. Хан не собирался врать.

– Сравниваю, - сказал он.

– И как?

– Похоже…

К его удивлению, она только спокойно кивнула. Повернулась к Чуи и выслушала фрагменты его рыка. У Леи была великолепная способность к языкам. Она знала их как минимум двадцать. Большинство – на уровне понимания и обиходных фраз. Но всё равно этот факт внушал уважение.

– Не думаю, - сказала она. – Ты военнопленный, а это статус.

Чубакка почти удовлетворённо рыкнул. Хан невесело хмыкнул. Похоже, его мохнатого друга весьма беспокоил его статус. Всё-таки воин…

– Только знаешь, - сказал Хан, осенённый идей, - тебе надо вымыться. А то антисанитария…

Сильный рык в ответ, за время которого они с принцессой успели обменяться быстрыми взглядами. Ну конечно.

– Антисанитария, - повторив, отрезала Лея. – Здесь свои правила. Ты же не хочешь, чтобы тебя продезинфицировали в медицинском отсеке?

Чубакка посмотрел по очереди на них обоих, а потом неохотно рыкнул. У вуки мало развита мимика, но Хан навострился угадывать то, что тот думает, практически по выражению глаз. Он мрачно рычал, соглашаясь, но понимал без слов то, что им сейчас нужно: шум воды. Шум воды, который заглушит другие звуки. Или сделает их невнятными.

Чуи мыл сам себя, причём голова его оказалась на уровне душевого отверстия, и вода била прямо в морду. Он не торопился, он бурчал, рычал, с грохотом и бульканьем пускал на себя струи, возился, издавал множество других очень отчётливых звуков, отчего в ванной царила полная шумовая какофония. Лея и Хан сидели на стульях, что принесли сюда, смотрели на Чубакку за занавеской и тихо говорили.

– Можно, я тебе скажу? – произнёс Хан. – Ты можешь меня убить, но я считаю, что ты должна принять предложение императора. Это такой шанс. Второго такого не будет. В самое гнездо.

К его удивлению Лея только задумчиво кивнула: да…

– Ты тоже так считаешь? – не сумел скрыть своего удивления Хан.

– Да, - ответила она, - Но есть проблема. Ты не понимаешь, насколько император силён, - Лея рассеяно глядела на матовую занавеску. – Быть его ученицей – значит стать почти прозрачной для него. А я ничего не умею.

– Ты дочь своего отца.

За эту фразу он был награждён непонятным взглядом и непонятной усмешкой.

– Да, конечно, - ответила она. – Но только я не понимаю, что именно ты имеешь в виду. То, что Вейдер так же сойдёт по мне с ума, как по Люку? Но у него сейчас и в отношении братика это закончилось, - она коротко усмехнулась. – Или ты хочешь сказать, что император будет не ломать, а учить кровь Дарта Вейдера, и потому не станет залезать мне в мозги?

– По-моему, - выдал Хан, - он вообще никому в мозги не залезает…

Его одарили ещё одним непонятным взглядом.

– Верно, - ответила Лея. – Я тоже так думаю. Кажется, ситхи обладают… некоей чистоплотностью в отношении своих.

Хан попереваривал эту информацию.

– По-моему, это шанс, - сказал он.

Теперь Лея откровенно усмехнулась.

– Мой дорогой, - ответила она, - а больше шансов у нас и нет. Нет у нас выбора. У меня. Или я принимаю предложение императора – или он пускает меня в расход.

– По-моему, он блефует.

– А по-моему, - сказала Лея, - нет.

Хан аж заледенел на секунду от её тона.

– Я видела его вблизи, - неторопливо продолжала его боевая подруга. – От него исходит очень странное ощущение. Одновременно большой дряхлости и колоссальной силы. И непреклонной воли… Он был очень раздражён на нас, но дело не только в раздражении. Он никогда не сможет оставить детей Вейдера без присмотра и без обучения. Это что-то вроде мании.

– Но если он тебя обучит, то ты… ты будешь сильной.

– А я даже не сомневаюсь, - усмехнулась принцесса.

Впервые за всю их совместную жизнь она ускользала от него. Он не мог её понять. Эта полуинтонация, полунасмешка.

– Послушай, - решился он, - если тебе неприятно об этом говорить, просто пошли меня к…

– Ситху? – засмеялась Лея. – Нет, к ситху пойду я.

– Лея!

– Не ори. Чуи заглушишь.

Он пожал плечами и отвернулся.

– Если ты решил обидеться, то сейчас самое время.

Он повернулся к ней:

– Знаешь, ты мне нравишься…

– Знаю, - безмятежно отозвалась она. – А ты мне. Но помимо этого, существует масса прочих людей и нелюдей, сложностей и положений… Хан, ты сможешь мне откровенно ответить на несколько вопросов?

– Да… если…

– Тебя и правда поразило тогда на Звезде, что я – дочь Вейдера?

– Ну да, - буркнул Хан. – Ещё раз извини, но я…

Он замолчал: слишком пристально она на него смотрела.

– Я верю, - сказала она и неожиданно мимолётно и странно улыбнулась, как будто своей забавной мысли.

– Когда Мотма заключила с тобой договор и поставила тебя в пару со мной, что она тебе говорила?

Хан возмутился и вспылил:

– Просила оберегать тебя! Тогда, после взрыва твоей планеты…