Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса

Пришлось пережить ещё маленькую заминку около гвардейцев. Лорд Вейдер терпеливо ждал, пока те свяжутся с императором и получат от него подтверждение того, что коммандера Скайуокера можно отпустить из поля своего наблюдения под ответственность лорда Вейдера. У Люка во время этой сцены кошки по сердцу скребли. Вонзился тонкий ботанский коготь в главный орган кровообращения, и не отпускал.

Уже тогда, когда они шли прочь от его каюты по коридору, и гвардейцы остались далеко позади, Люк пробормотал, понимая, что отец всё равно уловит его эмоцию:

– Это… неестественно.

– Что? – терпеливо спросил Вейдер.

– Ты. Такой сильный. Ты самый сильный из тех, кого я видел, - Люк взглянул на отца. – И так стоял и ждал… пока тебе разрешат… Я почувствовал, что ты несвободен, - он отвернулся. – Это неправильно. Ты не должен был так стоять и ждать. Так терпеливо. Как будто… - он замолчал.

– Ну, - подбодрил его Вейдер.

– Как мальчик, который ждёт, что ему разрешать погулять с другом.

Хмык.

– Поэтично, не спорю, - Вейдер не издевался. – Но ты в своём негодовании забыл кое о чём. Об элементарной субординации и дисциплине. В результате, заметь, в основном моих манипуляций, ситуация в государстве и в ближайшем окружении императора в последнее время потеряла всякую стабильность. Мы получили несколько заговоров, причём на высшем и ближайшем к императору уровне. Гвардия подчиняется только императору. Это правило. Если в нём будет хоть одно исключение, оно потеряет силу. В этой ситуации я сам настаиваю, чтобы исключений не было ни для кого. Необходим высший уровень безопасности. Так что ты путаешь личные отношения и систему безопасности.

– Да? – спросил Люк. Ему стало легче.

– Да. Функция гвардии – охранять главу государства. На всех уровнях. Именно главу государства, а не главнокомандующего имперских вооружённых сил. Как показывает опыт, любая личная преданность может дать сбой. Таким образом, гвардейцы подчиняются только слову их императора. Может, - добавил он невесело, - это избавило нас от многих неприятных вещей в последние четыре года…

– Что, на императора могли покушаться? – недоверчиво хмыкнул Люк. Он чувствовал себя странно. Идти по коридорам с тем, кого не так давно считал главным врагом, и говорить с ним о том, кто был для него врагом столь недавно… Он даже вздрогнул. – Нет, - добавил он в такт своим мыслям, - я понимаю. Он был безумен. Но, знаешь, мне это как-то мало помогло в моём последнем бою…

Он понял, что Вейдер смеётся только по волне, изошедшей от него. Его отец умел при смехе производить только очень неприятные звуки. Тот это понял и прекратил колебать воздух. Но эмоция удовольствия осталась.

– Да, - сказал он. – Мой старый учитель смертельно опасен в любом из состояний.

Помолчал.

– Покушения были, - сказал Вейдер немного неохотно. – Не лично. На транспорт, в котором император перемещался. Совсем недавно. Был у нас такой гранд-адмирал: Заарин. Вот он попытался напасть на корабль императора силами порученного ему флота. В то время, когда император летел с инспекцией на Звезду.

– И что? – невольно сглотнул Люк.

– Что-что… Отбились. Прежде всего, мы были предупреждены. Заарин не на того шпиона ставку сделал. Так что эскорту императора надо было продержаться минут пять. А потом из гипера с одной стороны выскочил я, с другой – Траун, и вот тогда Заарину…

– Кто выскочил с другой стороны?

Вейдер посмотрел на сына в почти искреннем недоумении.

– Траун. Гранд-адмирал Траун. Синдик, - Люк почувствовал, как отец начинает улыбаться, - Синдик Митт’рау’нуруодо. Знаешь такого?

– Нет, - ответил Люк.

– Ну, по крайней мере, ответ честный.

– Подожди, я знаю всех гранд-адмиралов Империи. Это не так трудно. Я хочу сказать, что Альянс не такой уж дурак, и мы, конечно, круг из двенадцати гранд-адмиралов знаем прекрасно…

– А Трауна не знаешь. Что ж, понятно. Прежде всего, он чисс.

– Кто?

– Чисс.

– Это что за должность?

– Это не должность, - ответил Вейдер. – Это его вид. Раса.

– Ты хочешь сказать, он не-человек?

– Именно.

– Но в Империи на высшие посты не назначают не-людей.

– Кто тебе это сказал? Мотма? Да, до недавнего времени так и было. Такова была наша политическая парадигма. Но даже в самый разгар так называемой ксенофобии, думаю, император всё равно бы назначил Трауна на высшую военную должность. Он один из самых талантливых военных, каких я только знаю. Можно сказать, гениальных.

– Такой же талантливый, как ты?

На вырвавшуюся фразу Вейдер тихо ухмыльнулся.

– Ты начинаешь впадать в свойственную мальчишкам тенденцию. Приписывать своим отцами самые лучшие из возможных качеств, - сказал он. – Поздненько это началось.

– Это мы с тобой поздно встретились.

– Я как раз об этом, - кивнул Вейдер. – Нет, Траун меня талантливей. Как военный. Надо уметь делать различия в источнике того или иного действия. И в эффекте. Не забывай, я прежде всего одарённый. Мои военные победы часто продиктованы не выдающимися способностями стратега и тактика. Я чувствую рисунок боя непосредственно в ходе боя. А Траун бой прогнозирует и вычисляет. Я действую подчас по обстановке, благо что вижу и реагирую на неё мгновенно. А Траун подчиняет себе схему боя ещё до него. Навязывает противнику свою тактику. Выигрывает его уже в своей голове. Повторяю: он выдающихся способностей чисс.

– Пап, а кто такие чиссы?

Вейдер встал посреди коридора и стал хохотать.

– Я и болван! – отиспускав серию своих утробных смеховых звуков, сказал он. У Люка эти звуки уже не вызывали оторопи. Он к ним как-то сразу привык. – Ну конечно… Это закрытая информация. Чиссы – народ, которые живут на условно нижней спирали галактики в секторе Ф3 так называемых Неизведанных регионов. У них там целая империя.

– И вы подчинили её? И Траун решил служить…

– Нет, мы её не подчиняли. Мы заключили с ней договор о ненападении. Траун – изгнанник своего народа.

– За что?

– За то, что логику боевых действий предпочёл правилам тамошней военной морали. У них почему-то не принято наносить упреждающие удары. Это пятно. Воин не должен расставлять ловушки врагу. Воин должен выходить на честный поединок с открытым забралом. А то, что в некоторых случаях это означает его неизбежную гибель, никого не волнует. Траун, кстати, никогда не был трусом. Он всего лишь очень умный тактик, который органически не понимает, почему нельзя воспользоваться ситуацией и промахом врага. Словом, всё закончилось к взаимному удовольствию. Мы заключили с чиссами пакт, а опальный чисс нашёл себе поле применения своих талантов. Вторую родину.