Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

— Где бардак, а где система, — ответил император.

— Да. После энфэшников кое-что встало на место. А ещё после моего сыночка.

— И твоей дочки.

— Заметил?

— Что их учили не пользоваться силой? Это просто.

— Конечно, — кивнул Вейдер. — Но одновременно говорит о том, что и на этой слабости сыграли.

— Нда?

— Мне озвучить? — спросил Вейдер.

Император вместо ответа мило улыбнулся.

— То, что как Ларсы, так и Бейл делали всё, чтобы дети никогда не вышли на сознательный уровень использования Силы, понятно, — сказал Вейдер. — Это опасно. Для тех, кто рядом с ними. И кто не обладает уровнем способностей, чтобы их контролировать. Когда большое количество одарённых контролировало одарённых же, это снимало большое количество проблем. А теперь пришлось возвращаться к обыденному режиму предосторожности. Ты не должен это делать, потому что это плохо. В этом как раз нет ничего необычного. Необычное в том, что они вообще решились взять на воспитание одарённых детей. Моих детей, — он задумался. — Я говорю не про родственные чувства. Я говорю про другое. Они мои физические дети. Я уверен, что им после рождения провели тест на мидихлориан. И убедились в высоком уровне концентрации. В этом они мои дети. И ясное дело, что, обучай их использовать свои потенциальные возможности или всего лишь не препятствуй их проявлению — контроль над ними был бы потерян очень быстро. Кеноби его надо мной потерял, когда мне было тринадцать лет. А он сам форсьюзер, — Вейдер усмехнулся. — Он, я думаю, потому не препятствовал Ларсам, и к Люку не приближался. Учить мальчика было опасно. Мальчик быстро стал бы неконтролируем. И девочка тоже, — Вейдер помолчал. — При их потенциальном уровне способностей они быстро начали б получать информацию не из того источника, из которого хотелось бы их опекунам. То есть от опекунов же. Использовать моих детей против меня, а в конечном счёте против нас двоих — идея совсем не глупая. Спорю, что они сообразили на четверых. Бейл, Мотма, Кеноби, Йода. Я слишком сильно реагирую на близких мне людей. Близких по кровно-родственной связи — тоже. И вот для этого потребовалось рискнуть. Задумка была в том, чтобы способности до определённого времени ни у одного из отпрысков не проявлялись. Да и потом… — усмешка его была жёсткой. — Вы видели Люка. Чему его научили? Да ничему. Эти два умника чуть-чуть приоткрыли в нём его способности. И настроили их — на себя. Конкретно на господина Кеноби. И на господина Йоду. Они профи. Он — менее чем новичок. Они его замкнули на себе. Настолько, что вели и контролировали и из мира великой силы. Внушали подспудные желания. Спасти папу. Которые он принимал за свои. Или безумный испуг перед Дартом Вейдером и вообще тёмной стороной… Из парня сделали фанатика, — он жёстко улыбнулся. — Его обработали. На ментальном уровне. Воспользовались доверчивостью. Воспользовались хорошим знанием психологии. Ну и силой. Психология психологией, но тёмная аура злобного могущества… или параноидальный страх перед некоторыми вещами… Они его контролировали, повелитель. Пока он дрых, я прошёлся по всех его цепям логических и алогичных связей. Нащупал все крючки. Раскрутил всю его историю жизни за эти четыре года. Император. Возможно, Люк совсем не похож на меня. Но он похож на свою бабку. Моя мать тоже во многом не понимала меня. Но она уважала моё право быть таким, каков я есть. Я точно также уважаю сына. В нём есть твёрдость. Он другой. Но он живой, чёрт подери. И когда я вижу, как этого живого человека, во имя своих целей использовали два… идеолога…

— Хм, — сказал император. — Справедлив ли ты, мой мальчик? Например, к Кеноби. Он человек страдающий…

— Знаю, — неожиданно кивнул Вейдер. — Я никогда не считал его холодной сволочью. Он ожесточён, он живой и ему больно. Вот в этом и состоит основная гнусность.

— Да?

— Да, — Вейдер улыбнулся. — Но пока абстрагируемся от страдающей души Кеноби. Что бы он ни чувствовал — это дела не меняет. Честно говоря, мне безразлично, посылал ли он меня в лаву с болью в душе или с бесстрастием истинного джедая. И с болью ли в душе использовал моего сына. Эффект налицо. Я возвращаюсь к моим детям как элементам игры. При их степени способностей к Силе растить их было действительно опасно. Причём ведь навык воспитания сильно одарённых детей обычными существами давно утерян. Это не было нужно на протяжении большого промежутка времени. Тем не менее они рискнули. Это и было их слабостью.

— Которая смогла бы стать их силой.

— Только при слабости с моей стороны.

— А ты её проявил.

— И ты.

— И я. И заметил? Любая слабина имеет своим основанием эмоцию. Чувство. Привязанность или неприязнь. Моя привязанность к тебе. Твоя — к сыну. Моя ревность к твоему сыну. Ненависть Мотмы и Бейла. Ненависть Кеноби.

— А вот у Йоды не было ненависти, — задумчиво сказал Вейдер.

— Верно. Он был неуязвим, поскольку ни к кому не привязан.

— Нет эмоций, есть покой, — проговорил Вейдер.

— Не так глупо, а? Маленький зелёный чебуран явно кое-что знал о свойствах этого мира.

— И тем не менее он играл за…

— Говоря честно, — сказал император, — я до сих пор не знаю, за кого он играл, почему, да и играл ли вообще. И возможно, так и не узнаю. Прямо-таки проекция Великой Силы в наш мир…

— А почему нет? — прервал его Вейдер.

— Хм. Ты это себе представляешь?

— Вполне, — странным голосом ответил лорд. — Он давно был лишь скорлупой. Для Великой Силы. Без любых личных связей. Вообще. Для живого существа это немного странно.

— А…

— Ну, я же с ним знался лично. И долго.

Два ситха посмотрели друг на друга.

— Послушай, Вейдер, — сказал Палпатин.

— Что, учитель?

— Постой, погоди… мне надо немного подумать…

Там. Мир Великой Силы

— Эм-вэ-эс, уровень третий, этаж второй. Продолжаем движение.

Куай-Гон слегка вздрогнул и оглянулся на голос, который это произнёс. Увидел всё те же глаза и рога. Глаза как всегда, были жёлтыми, а сейчас ещё и светились.

— Фу, — сказал Куай, — ты специально?

— Я посемафорю немного, босс. Поработаю прожектором, который освещает путь тьмы.

— Путь во тьме.

— Для кого как, — забрак ухмыльнулся.

— Какой такой ещё уровень? — спросил джедай, окончательно остановившись. Узкий проход в скале, почти щель, одна из паутины, испещрявшей твёрдую массу. Они шли… уже сколько?

— Как какой уровень? — хмыкнул забрак. — Компьютерный квест с элементами хоррора и мэджик.

— Что?

— Не заморачивайтесь, учитель, — забрак подпёр собой стену и иронически на него посмотрел. — Я хохмлю.

— Это я вижу, — суховато ответил джедай. — Ты нашёл время.

— А что? С шуткой умирать веселей. Тем более, — Кэмер не дал раскрыть собеседнику рта, — всё это ух как тянет на крутую игрушку с наворотами. Начало игры: двое ухают на подземный уровень. Квест: пройти препятствие. Расчистить площадку для будущей игры. Построить мир, — он подмигнул, — в котором можно некоторое время действовать и осматриваться по сторонам. А потом… эээ… чем мы с вами занимаемся? Выходим на следующий уровень. Через систему проходов, — он пнул стену ногой. — Скажите спасибо, что на нас изо всех щелей не вылезают твари… — он радостно засмеялся. — Летучие мыши, гремучие змеи, призраки тех, кто не дошёл, скелеты, непонятно-что-но-ужасное-и-голодное и прочая нечисть.

— Тебе весело.

— Ага, — Кэмер широко улыбнулся. — Мы перестаём отсиживаться и начинаем воевать.

— Воевать? Мы идём ситх знает куда…

— Я — ситх, — с достоинством ткнул себя в грудь Кэмер. — И я, наверно, знаю, — он втянул воздух. — Чувствую. И вообще это была моя идея сваливать. И я был прав, потому что за нами обвалился свод. Как только твой продвинутый ученичок исчез из нашей тюряги, как тут же там всё снова разладилось. И стало донельзя хрупким, — забрак наморщил и почесал нос.

— Ты всё не можешь простить Оби-Вану того, что он стал победителем в том поединке?

— Ага. А Анакину — того, что тот оказался круче меня и стал учителю равным.

— Не понимаю, — сказал Куай, внимательно вглядываясь в иронически-непроницаемое лицо забрака.

— Это бывает.

— Кэмер.

— Хэмеир, — резко ответил забрак. — Хэмеир Сайрин к вашим услугам.

— Извини… Я не думал, что для тебя это так важно. И откуда такие эмоции?

— Из детства, — усмехнулся забрак.

— Ладно. Запомню, — Куай пожал плечами.

— Всегда было весело наблюдать за вами, — сказал Сайрин.

— За мной?

— За джедаями.

— Спасибо. Особенно после того, как мы кусок вечности провели вместе.

— Вы остались джедаем, а я — ситхом, и никакая Великая Сила этого не уберёт.

— Ты когда-нибудь слышал о компромиссе?

— И не только слышал! — забрак описал рукой круг. — Ещё и делал. Компромисс — это когда надо выжить на необитаемой планете вместе с врагом. Ну, или в мире великой Силы.

— Так я твой враг?

— А зачем я тебя на Набу кокнул? Из доброты? Это только твой продвинутый ученик убивает во имя добра, а также друзей и братьев.

— Оби-Ван сделал это не ради добра.

— Ради зла? Извини, я не знал, что он мой собрат по духу.

— Ты всё передёргиваешь, — ответил Куай. Разговор начал его забавлять. — Оби-Ван…

— Ну? — подбодрил его забрак после минутной паузы.

— Он… думаю, у него всё слишком сильно болело.

— Да?

— После Храма…

— Бла-бла-бла…

— Что?!