Дартмур

Нет, это был одноразовый трах. Достаточно того, что он был с отбросом.

— Спасибо, — Дейвил редко такое говорил, и когда это случалось, он действительно был благодарен.

Майлз кивнул, зная друга достаточно, чтобы понять — это емкая благодарность за всю ситуацию в целом. За то, что исправил его ошибку, следил на занятии за любопытными студентами, за то, что он просто есть. Всегда. Даже когда Шам его об этом не просит.

— Если еще раз захочешь присунуть отбросу, ты скажи мне. Я дам тебе список супер-укромных мест, чтобы потом не подчищать за тобой.

Дейвил покачал головой.

— Этого больше не повторится.

Взгляд Маккинни блуждал по лицу друга, то ли в поисках подтверждения, то ли сомнения. Хлопнул его по плечу, снимая напряжение.

— Я всегда на твоей стороне, — дернул дверь на себя, и остановился. — Хотя, если ты трахнешь мартышку, я тебе не друг.

Они засмеялись в унисон, легко, без истеричной натуги. Расслабляя натянутые прутья нервов.

Помимо всех видимых достоинств, у Майлза есть еще одно — он знает, как разрядить обстановку и вытащить редко смеющегося Шама на свет, задвинув обычного, привычного Дейвила. Пусть и ненадолго.

Спускаясь на второй этаж, на них налетела Дайана. Придирчиво осмотрела, наклонив голову влево. Майлз фыркнул.

— Блять, Шам. У меня закрадывается подозрение, что вы брат и сестра. Однояйцовые.

— Я бы знал, если бы кто-то пытался меня подвинуть, — хмыкнул в ответ, в очередной раз поражаясь, насколько точно Ди переняла его повадки.

И ведь непонятно, для чего? Почему? Зачем?

Спрашивал, и не раз. Дергает щекой и молчит. И в этом ответе он видит себя самого.

— Вы оба слишком довольные, это подозрительно, — заключила она. — Уоррингтон вернулся, вы его уже видели?

Струна на адовой гитаре непроизвольно натянулась.

Перед глазами сразу нарисовалась картина распластанной под ним Фоукс. Напуганной, отчаявшейся. А ведь не вернись Дейвил тогда в башню, Уоррингтон стал бы у нее первым.

Кулак сжался сам собой.

Джеффри свое уже получил, и все равно желание причинить ему еще немного страданий зудело. Просилось быть исполненным.

Эпизод 38. Страшно

Сердце колотилось о ребра не переставая.

Пока профессор Оуэнс не сказала, что на сегодня они свободны, Феликса не смогла вдохнуть полной грудью.

Дейвил прожигал ее взглядом, и она не хотела поворачиваться. Зачем? Она уже сделала достаточно.

Этот момент… что-то сломал. Перечеркнул еще одну линию, которые окружают ее в бесчисленном количестве. И среди них виднеются размытые круги.

— Идем обедать? — она потянула Фанни на выход, не дожидаясь ответа.

Разумеется, Дейвил не побежит за ней, чтобы высказать очередную гадость или… Просто рядом с Фанни спокойно.

— Может, подождем остальных? — неуверенно предложила она.

Феликса обернулась. У выхода из кабинета стоял Маккинни, в проходе мелькнул Дейвил. Вздрогнула, не понимая от чего.

— Давай подождем в зале? Я так проголодалась.

Тонкие плечи подлетели и опустились.

— Ладно, идем.

Калейдоскоп мыслей вертелся в голове в бешеном ритме. На тех, в которых присутствовал Дейвил, внутри что-то делало слабое "бум". Неясный толчок, повторяющийся из раза в раз, стоило в бесконечном потоке воспоминаний мелькнуть его лицу.

— У тебя все в порядке? — Фанни шла рядом, шаг в шаг.

— Да, — ответила резче, чем предполагал обычный вопрос.

Нет, стоп. Надо выдохнуть, успокоиться.

По венам еще бжалат магма. От того, что он делал с ней. Что она делала с ним.

Всего лишь эмоции. Они действуют на инстинктах. Притягиваются друг к другу, хотя это невозможно. И точно не должно повториться. Никогда.

Он — тот, кого она ненавидит всей душой. Она — та, кто злит одним взглядом. Это — правильный порядок вещей. Верный. И именно его надо сохранять.

Нельзя говорить о Дейвиле. Никому. Даже если очень хочется выговориться. Но с Фанни можно поговорить о Билле, пока его и остальных нет рядом.

— Нет, не в порядке, — выдохнула нервно. — Кажется, Билл больше не хочет быть мне просто другом.

Розовые хвостики Фанни болтались, прикрывая ее лицо и открывая. Пара секунд, чтобы увидеть озадаченность и понимание.

— Он очень много говорит о тебе последнее время. Знаешь, это даже слегка бесит, — мягкий смех коснулся ушей. — Вспоминает прошлые года, как мы зависали вместе в гостиной, и прочее. Ему… не хватает тебя. Наверно, даже больше, чем всем нам.

Во рту пересохло. Она водила кончиком языка по зубам, буквально слыша, как работает мозг.

— Он нравится мне, как друг. И я не понимаю, как ему это объяснить и не испортить отношения, — всплеснула руками.

Как жалок звук отчаянья в голосе.

Они неспеша спускались по лестнице, по краю, пропуская поднимающихся студентов, пока со второго этажа лестница не расширилась.

— Я не знаю, правда. Я не слишком-то разбираюсь во взаимоотношениях, кроме дружеских. Но, я думаю, он примет любое твое решение.

Фанни смотрела вниз, медленно занося ногу над следующей ступенькой.

— Сперва он будет злиться… Наверняка. Потом злость сменится обидой. Но в итоге он все равно вернется к прежнему общению. Мне так кажется.

Боже, когда все успело усложниться? Почему надо выбирать? Почему надо чем-то жертвовать?

Остались последние ступени до гладкой поверхности ровного пола.

— Может, тебе поговорить с ним? Сказать, что ты чувствуешь, объяснить…

Фанни продолжала говорить, но слух выкрутили на минимум, оставляя только движение губ. Их Феликса тоже не видела.

Она застыла рядом с лестницей, не в силах сделать и шага. Пошевелиться. Хотя бы повернуть голову.

Посреди коридора Уоррингтон весело болтал с Уайтом. Без видимых повреждений, со всеми частями тела.

Уоррингтон.

Она снова почувствовала тяжесть его тела, придавливающего к полу. Его сальные, грубые ладони, ползающие по ней, разрывающие футболку, лапающие грудь. Она будто переживала это снова. Второй раз. На себе.

Страх, бьющийся в сонной артерии на шее. Сидящий глубоко под кожей. Словно все это было вчера.