Дары Кандары.Сборник

вам сказку… бзз… расскажу вам сказку… бзз… сказку…

Далеко-далеко, за семью лесами, за семью морями, за тихой речкой, за синим долом, в хрустальном

домике на одуванчиковой поляне жила-была феечка. Как и все феечки по соседству, была она златокудрой и

синеглазой, беззаботной, смешливой и взбалмошной. Как и все феечки, умела творить чудеса – добрые и

полезные по хозяйству. Одевалась она в паутинный шелк, кушала таинственный плод маракуйя, воздушные

бисквиты и птичье молоко, умывалась исключительно свежей росой. По утрам нашу феечку будили

чудесными серенадами два прекрасных принца по очереди, по вечерам – убаюкивал ветер (в теплые ночи

феечка очень любила спать в гамачке под яблоней). А дни кончались до невозможности быстро – знаете,

сколько дел приходится переделать порядочной юной феечке? Надо успеть на все танцы в округе, почесать

язычок со всеми соседками, осчастливить хотя бы взглядом всех принцев в пределах видимости, пожелать

доброго вечера всем деревьям, придумать чудо, переписать рецепт варенья из розовых лепестков… А еще

хочется погулять под луной на крыше, окунуться в любимое озеро, набрать ромашек, сшить себе новое

платьице, улететь на сто миль и вернуться обратно – пусть решат, что меня похитили и поищут. Видите

сами – наша феечка исключительно занятая особа.

И вот, однажды, апрельским днем (а в стране феечек бывают только апрель и август), феечка

проснулась в своей уютной постельке, умылась и отправилась завтракать. Но, поскольку всю эту неделю она

провела в разъездах и хлопотах, забывая покушать вовремя, таинственный плод маракуйя успел издохнуть.

Он лежал на фарфоровом блюдечке, с одного бока черный, с другого уже червивый, и феечка страшно

расстроилась. Она засунула блюдечко в дальний ящик стола и крепко-накрепко закрыла его на ключ – вот-

вот должны были придти гости, и вообще – как можно радостным днем трогать нежными ручками такую

пакость.

Гости несколько запоздали, поэтому феечка провела перед зеркалом лишний час. И в конце концов

обнаружила прыщик и полморщинки на своем свежем личике. Феечка горько задумалась – вдруг она начала

стареть (хотя феечки и не стареют). Поэтому пришедшие гости застали хозяйку в совершенно расстроенных

чувствах. Варенье из розовых лепестков подгорело, на скатерти оказалось пятно размером с горошину,

дружеская беседа прокисла, едва начавшись. И к концу вечера один из двух верных принцев исполнил

прекрасный рондель, посвятив его злейшей подруге феечки. Какой конфуз!

От огорчения феечка не пошла на очередной бал и весь вечер бродила по саду, ожидая, когда же кто-

нибудь о ней вспомнит и придет утешать. Но праздник был необыкновенно удачен, веселились всю ночь и

отсутствия феечки не заметили. А от холодного ветра у феечки начался страшный насморк. Поэтому, когда

верный принц в семь утра встал под ее балконом, приветствуя даму сердца, она против обыкновения лишь

закрыла плотнее ставни.

Три дня бедная феечка пролежала в постели одна-одинешенька. На четвертый у принца хватило

храбрости ее навестить. Он принес даме сердца апельсиновый лед, голубое мороженое с цукатами и

кружевной носовой платочек – его вышила трудолюбивыми ручками одна знакомая феечка. И, поставив

дары к изголовью бедняжки, в тридцать девятый раз сделал ей предложение… Вся округа потом шепталась

– как жестоко поступила неблагодарная феечка с верным принцем.

Все проходит – кончилась и простуда. Ослабевшая, бледная феечка вышла в сад. Там сидела осень.

Август этого года оказался столь холоден, что листья на яблонях побурели и начали осыпаться. С неприятно

серого неба накрапывал дождик, дорожки размокли. «Вот она, моя беспросветная жизнь», – подумала

феечка, – «И в чем смысл?» Она стала крутить между пальцев золотой локон – и вправду, ради чего живет

феечка. Она думала целый день, потом целую ночь, потом еще день и еще ночь и еще… Аппетит у нее

пропал, даже таинственный плод маракуйя казался сухим и пресным. Шелковые платья рвались и лопались

под руками, а колдовать новые феечке не хотелось – зачем?

Однажды, пересилив апатию, она устроила празднество с фейерверком, но, запустив в небо стаю

переливчатых райских птиц, расплакалась. Как эфемерно ее жалкое волшебство по сравнению с вечностью.

Остаток вечера феечка провела в угрюмом молчании, а потом и вовсе перестала выходить из дома. Сначала

знакомые феечки навещали ее, приносили гостинцы и свежие сплетни, но со временем им стало смертельно

скучно. К тому же одной из них приснилось кошмарное слово «нравственность», и феечки испугались, что

болезнь бедняжки заразна.

Наша же феечка больше не спала в гамачке и перестала загорать под луной. Хрустальный домик ее

покрылся паутиной и пылью, в изящной кухоньке громоздились нечищеные кастрюли, уютная спаленка

походила теперь на воронье гнедо. Неумытая, непричесанная, одетая в старый халат своей бабушки, феечка

целыми днями валялась в постели, читала мудрую книгу «О Тщете Всего Сущего» или думала невеселые

мысли. Ничего другого ей не хотелось. Дни казались феечке долгими, ночи – серыми, а загадочный смысл

жизни все не определялся. Но вот однажды у входной двери зазвонил колокольчик.

«Кто бы это мог быть?» – подумала феечка – ведь уже много месяцев гости к ней не ходили. Она

тихонько подкралась к двери и посмотрела в глазок – если это соседки-феечки, их ведь можно и не впускать.

Но на пороге стоял принц – незнакомый и прекрасный до невозможности – никогда еще не встречались ей

такие широкоплечие, ясноглазые и бородатые юноши. Феечка приготовила самую свою обаятельную

улыбку и распахнула дверь. Принц улыбнулся в ответ, блеснув сахарными зубами:

Ну что, баба-яга, старая карга, веди меня в баньку, накорми, напои, да спать уложи… – принц