Дары Крови

Он тоже не стал молчать:

— Пусть я лишь советник по людям и их душам, но я всё ещё тень и стану вашей последней защитой, ваше величество.

До меня дошло, и я закатил глаза. В другое время я бы возмутился, но сейчас на это не оставалось сил. Вот Креод меня посадил и из сапог вылилось по пригоршне крови. Буду надеяться, что это старая кровь, иначе я даже до граухов не дойду — кровь во мне просто закончится раньше.

Сосредоточился на лечении, сменив расточительный поток на лечебное прикосновение «зерраум сир». Конечно, оно слабей, зато расходуется более бережно, а на спине у меня ран нет, дотягиваюсь везде.

С головой пришлось наощупь. Там нашлось три раны. Одна капля реольской техники рассекла лоб, срезав налобную повязку, другая, оказывается, неглубоко рассекла щеку и ухо. Больше всего, конечно, ран было на руках и груди. Удачно вышло, что хотя бы центральную часть техники я рассёк мечом, отбил капли, спас глаза, горло и прочее, где такой удар мог стать смертельным.

Слева выскочил Креод, склонился ко мне, подхватывая и поднимая.

— Уходим, господин, уходим быстрей. Я убил самых быстрых, но их тут полный лес, — оглядываясь по сторонам, добавил. — Что-то странное происходит — я кружился вокруг вас и наткнулся на два десятка мёртвых реольцев без единой раны. Словно здесь есть кто-то ещё. Может быть, сюда отправили не только вас, господин?

Я тоже так думал изначально, но мои тени не обнаружили Кровавого наблюдателя от Вира, так что…

Но сказал я, разумеется, другое:

— Всё может быть. Если так, то его помощь будет очень кстати.

Путь до граухов слился в какую-то круговерть лечения, мельтешащих вокруг теней, криков реольцев, что-то говорящего мне окровавленного Креода. Отчётливо помнил только, как раз за разом зачерпывал жар души из слезы Амании и боролся с непослушными ногами, которые отказывались шагать.

Затем — тёплый, огромный круп моего грауха под щекой, седло, тряска, лезущая в рот грива и настойчивый Креод, который то и дело заставлял меня выпрямляться и использовать поток лечения. А потом темнота. Тёплая, ласковая, бархатная.

Глава 10

Голубоглазый, хрипя, проснулся, задёргался, не понимая, что происходит и где он, слыша только одно — натужный, хриплый шёпот в ушах:

— Беда… Беда… Беда…

Шёпот стих, словно его и не было, Голубоглазый чуть пришёл в себя, да и снизу недовольно и глухо буркнули:

— Ты или иди до ветру, или лежи, чё ты прыгаешь там?

Голубоглазый, наконец, вспомнил, где он: в казарме замка Денудо и здесь в тренировках доказывает, что достоин в скором будущем стать полноправным младшим воином.

Бурчит его сосед с нижней койки.

А шёпот… Шёпот, похоже, тот самый, что слышала его мама. И неважно, что он в отличие от неё не видел сейчас теней.

Никогда этот шёпот ещё не ошибался.

Но был ли он на самом деле или это лишь сон?

Голубоглазый ещё немного посомневался, вцепился пятернёй в волосы, привычно нащупывая наросты на голове, а затем выдохнул и решительно спрыгнул.

Через полчаса замок, внешне всё такой же тёмный, мрачный и спящий, на самом деле гудел внутри растревоженным ульем. На удачу Голубоглазого, в карауле были Эрий и Дистим, его старшие товарищи по отряду господина Лиала, которые, пусть и не поверили ему до конца, но решили перестраховаться и убедили в том же старшего воина.

Когда-то они были просто Наглым и Тощим, но господин признал их, стал называть по именам, приняв полноценными воинами Дома. Голубоглазый надеялся, что скоро такое же случится и с ним.

Суета потихоньку нарастала, дошла и до владетеля с супругой.

Спустя два часа Нумеро призвал к разуму:

— Рассвет, Терсия. Если кто-то и хотел напасть, то должен был сделать это ещё час назад.

— У меня всё равно сердце не на месте, — не отрывая глаз от окна, покачала головой Терсия.

— Посты усилены, несколько солдат я отправил…

— Точно! — развернувшись, выпалила Терсия, заставив мужа замолчать. — Он его солдат, именно поэтому Хранители дали подсказку ему. Лиал!

— Терсия, — устало воззвал Нумеро к разуму супруги.

— Что Терсия? Что, если наш отряд уже опоздал? Что, если мы преступно промедлили?

— Терсия.

— Ну уж нет, Нумеро. В этот раз мы доведём этот разговор до конца. Почему ты всегда так равнодушен к сыну и так безответствен с ним? Он ведь наш единственный сын и твой наследник. Пока ты его видишь, ты вроде беспокоишься о нём, но стоит ему скрыться с твоих глаз, как ты словно забываешь про него. Ты скрывал наше богатство, отправил сына в Кузню с полупустым кошелём и одним-единственным воином, всё начало войны с Реолом он скитался на юге один, с какими-то оборванцами, которых ему всучила эта твоя Кузня. И что изменилось, когда ему пришлось уехать в Академию? Ничего?

— Он уехал не с одним воином.

— Нумеро, он уехал вообще один. Один, — всплеснула руками Терсия. — Не считая главы Академии.

— Это неправда. Я отправил следом солдат.

— Которых было так мало, что все они понадобились для охраны этой девушки.

— Эверы, и на этом настоял…

Терсия застыла. Под её взглядом Нумеро замолк и попятился.

— Отлично, чудесно, замечательно, — голос Терсии был больше похож на шипение. — Так ты знаешь, как её зовут. Я, хозяйка замка не знаю имени этой девки, а ты, Нумеро, значит, знаешь.

— Терсия! — Нумеро снова попытался воззвать к разуму жены. — Это случайность.

— Случайность. Ясно, так ты случайно выясняешь имя этой…

— Терсия! Лиал! Солдаты! Беда!

Терсия пошатнулась, медленно покачала головой:

— А вот сейчас, муж мой, ты поступаешь подло, недостойно владетеля Дома и Клинка.

— Дорогая…

— Не дорогая, — снова покачала головой она.

— Терсия, — попытался Нумеро ещё раз.

Но она лишь вскинула дрожащую руку:

— Нумеро, уйди. Видеть тебя не хочу.

Возразить, да даже произнести хотя бы одно слово Нумеро не посмел. Молча, опустив взгляд, выскользнул из комнаты. Он знал, ей нужно дать остыть. Завтра, нет, послезавтра он сумеет заслужить прощение и всё объяснить.

* * *

Креод вздрогнул, с потрясением оглянулся на господина, который тяжёлым, безвольным мешком упал с грауха на землю, упал так, как не падал никогда в своей жизни. Ни на тренировках с мечом, ни бегая по склонам окрестных гор, ни мчась на граухе по лесу в азарте первой охоты.