Дары Крови

Я медленно выдохнул сквозь бесплотные зубы. Чтоб тебя Ребел… Напугал.

Реольский убийца покрутил головой, оглядывая шатёр, кивнул и сделал ещё два шага, оказываясь возле стула и боком ко мне. Принялся стягивать плащ.

Не то. Мне нужно, чтобы он стоял спиной. Неужто придётся дожидаться, пока он ляжет спать?

Словно услышав меня, реолец аккуратно повесил плащ на стул, развернулся на месте, становясь спиной, и я тут же кивнул.

Ирал вбил руку себе в грудь, вытаскивая из себя меч, я в очередной раз шагнул вперёд, но в этот раз ломая печать техники и протягивая вперёд правую руку, чтобы принять рукоять, тени тоже рванули с места, одна за одной вливаясь в тело убийцы, а тот, качнувшись, вдруг обернулся, выкидывая в мою сторону сложенные в печатях руки.

Два крика слились для меня в один, реольца и Молака:

— Тревога! Господин!

Я только сжал пальцы на мече, а в меня уже летели ярко горящие синим капли воды. Всё, что я успел — ударить перед собой клинком, отбивая и разрубая часть этих капель, но большая часть долетела до меня, обжигая и ослепляя болью.

Преодолевая эту неожиданно сильную боль, я шагнул вперёд, на слух вбивая меч в яростно хрипящего убийцу, у которого подгибались ноги.

Руку тряхнуло, в глазах прояснилось.

Я стоял лицом к лицу с убийцей. Рука не подвела, даже вслепую я ударил точно туда, куда хотел — в горло. Меч пробил ему шею насквозь, но он ещё жил, ещё сопротивлялся, вцепился руками в лезвие, пытаясь удержать его и не дать мне его провернуть.

Сквозь меня промчалась тень, на миг обняв тьмой, влетела в реольца и ненависть в его глазах угасла — Ирал, освободившись от меча, влился в реольца, добавляя свою силу к остальным теням, и это стало последней каплей.

Я торопливо дёрнул меч на себя, тут же швырнул его вперёд, в единую многослойную фигуру теней, которые недвижимо стояли над оседающим реольцем, торопясь сложить пальцы в плеть света.

Вовремя — полог буквально оторвали, и в шатёр ворвалась фигура реольского солдата.

Я стегнул его, одним ударом срезая и его вскинутый в защите меч и голову. Ударил фонтан крови, тело начало заваливаться назад, не давая войти остальным солдатам, а я ударил ещё раз, но уже по мертвецу у своих ног, отрубая голову уже ему и пряча рану от меча. Теперь в этом ужасающем разрезе никто не поймёт, что стало причиной смерти.

— Тревога! В лагере враг! — вопили за спиной убитого.

Не было здесь идара старшей крови, убийцей был идар младшей, не мечом, а техникой снесли голову реольцу в этом шатре.

Сломал печать, стиснув кулак, тут же выкинул пальцы в печати бесплотности, вздрогнул, когда Молак снова закричал:

— Господин, знак сломанного меча! Шёлк, шёлк!

Сквозь зубы помянув Безымянного и Вира, правой рукой достал этот проклятый шёлк, больше похожий на платок с гербом, уронил его под ноги, на тело мертвеца и, наконец, сделал первый шаг в бесплотность.

Вовремя — в шатёр ворвались сразу с трёх сторон, распоров стены, но я уже был невидим и неощутим, прошёл сквозь кровать, оказываясь снаружи и оставляя позади убитого, стражу и переполох.

— Господин мёртв! Вот чужая кровь!

Что? Я замер и обернулся. На утоптанном песке реольского лагеря отчётливо виднелась цепочка капель моей крови. Пока я вглядывался в неё, кровь залила и левый глаз, не давая нормально видеть.

Я прикусил губу, отвернулся и ускорил шаг. Насчёт того, что переполох остался позади, я поспешил — весь лагерь, который до этого казался полупустым, сейчас напоминал разворошённое гнездо ос — везде бегали солдаты, идары, какие-то полуодетые реольцы, которых невозможно было разделить на простолюдинов и идаров.

А кровь продолжала литься из моих ран, выдавая меня. Бесплотный-то я бесплотный, только проклятая кровь обретала плоть, капая мне под ноги.

Я нырнул в один шатёр, в другой, но только третий оказался пуст, позволив мне остановиться. Я сжал пальцы в кулак, забирая жар души из техники, рукавом, наконец, вытер кровь, что лилась по лицу, проморгался и быстро оглядел себя.

Эти сияющие синим капли реольца прошлись по мне не слабее, чем Стена клинков — ханбок в лохмотья, тело и руки посекло. Раны не очень глубоки, но пострадала и голова, и лицо, а оттуда всегда льёт так, словно жилу перехватило. Неудивительно, что я…

— Ищите кровь! Убийца в лагере! Глядите по сторонам! Он ранен и не мог далеко уйти! Идите по кровавому следу!

Я тут же торопливо толкнул жар души от сердца, направляя в новую технику. Выгнул ладони к себе, направляя лечение на себя.

Зерраум сортам зиарот.

Поток излечения. Я удерживал его десять ударов сердца, с каждым ударом вливая всё новую и новую порцию жара души, а затем сквозь полог прошёл Ариос и глухо сообщил:

— Господин, они здесь.

И снова я сломал печати, торопливо меняя их.

Трижды мне пришлось выискивать место для лечения, уходя от преследователей в последний момент, но я всё никак не мог избавиться от выдающей меня дорожки капель.

Если в первый раз я решил, что не успел долечить раны, закрывая кровь, а во второй раз думал, что это остатки крови, которая промочила ханбок и капала с него, то на третий раз, когда кровь вновь залила глаз, до меня, наконец, дошло.

Я поднял руку, ощупывая лоб. Своей налобной повязки не нашёл, зато нашёл здоровенное рассечение, прикосновение к которому ожгло болью и окрасило пальцы свежей кровью.

— Смыкайте, смыкайте оцепление! Не дайте ему ускользнуть!

Моя техника слишком слаба, чтобы суметь окончательно закрыть эти раны за такое короткое время.

— Господин! Время! Уходите!

Я скрипнул зубами и ударил плетью с правой руки прямо сквозь ткань шатра, на звук шагов. Тут же сломал печать, сжав правую руку в кулак, и создал печать «вестет сортам порртаг» левой, одновременно делая первый Шаг сквозь тень.

Из шатра, над убитым реольцеем, по его крови, сквозь строй солдат, ощетинившихся копьями.

Простое дело? Убить кого-то, будучи невидимым до последнего мига, да? Мало того что реольский убийца как-то понял, что в шатре не один, сумел точно понять, где я стою и подготовить очень неслабую технику, так теперь я ещё на весь лагерь реольцев показал, что я не просто удачливый убийца, что сумел пробраться сквозь их посты, а очень необычный убийца, который исчезает у них под носом и проходит сквозь сплошное оцепление, оставляя после себя дорожку крови, но целые стены шатров.

— Внутри опять пусто! Кровь! Ищите кровь за своими спинами!