Дары звезд

Вообще Джеймс за столом – явление не частое. Он даже читать предпочитает ходя по кругу. В крайнем случае – приняв крайне странную позу и помахивая ногой или рукой. Он был просто доказательством существования вечного двигателя. Даже во сне постоянно ворочается. И младший их сын такой же. Старший более спокойный, хотя тоже тот еще непоседа.

– Мальчики уже спят? – попытался уйти от ответа Джеймс.

– Да, молоком напоила, сказку прочитала и успела удивиться, что ты еще не в спальне. Так почему хмуришься? – Лили сощурилась, рассматривая мужа – Что улыбаешься? Ты вообще не умеешь переводить тему. Отвечай.

– Ты такая красивая, когда злишься.

– Спасибо. Но попытка провальная.

Лили обошла стол и присела на подлокотник кресла, попутно взъерошив и так не особо опрятную шевелюру мужа. Джеймс ворчливо ответил:

– Ну вот почему именно мои эмоции являются всеобщим достоянием?

– Потому что ты совершенно не умеешь их скрывать. За что я тебя и люблю. И я все еще не услышала ответ на свой вопрос.

Джеймс с горечью улыбнулся, признавая свое поражение.

– Нашел одно заклинание, которое может нам кое-в-чем помочь. Но оно… ммм… плохое.

– Я так понимаю плохое – не значит криво работает? Если это действительно нам поможет. Хотя, оно кому-нибудь навредит?

– Иначе бы оно не было плохим.

– А эти кто-нибудь ведь плохие парни, не так ли?

– Может и нет. Но однозначно в лагере плохих.

– Тогда пошли к черту мораль. Я хочу жить долго и по возможности счастливо. В идеале без грустных воспоминаний о похоронах близких мне людей.

Джеймс вздохнул, усмехаясь. Когда дело касалось семьи и друзей, Лили становилась на редкость кровожадной. Она несколько смущалась, потому что это было характерной чертой Пруэттов. Для них не существовало правил, если нужно спасти близкого человека. Как и все, что принесла ей кровь Пруэттов, чувство это было совершенно неуправляемо. Абсолютно нормально для большинства аристократических семей. Особенно если в их предках затесался какой-нибудь магический народец. Все же представления о честности, праведности и морали у этих рас заметно отличаются от современных магловских норм. У Поттеров это проявляется еще в меньшей степени, они могут этим управлять.

Но все же рано утром Джеймс немного жалел, что Поттерам не досталось немного такой вот уверенности Пруэттов. Или самоуверенности Блэков. Но, глубоко вздохнув, он начал готовить зелье. Особое. Нужно сварить из нескольких образцов крови заготовку. Иногда его еще называют Зельем Родового Древа. Само по себе оно бесполезно, но широко используется в других зельях. Это как эссенция Рода, выделение некоторой субстанции, которая определяет саму суть поколений одной семьи. Чаще всего его варят для определения родства. Еще для нахождения потомков. Ну и еще для миллиона чуть менее популярных зелий. Джеймс же будет использовать его для того, чтобы обратить проклятье на Проклятый Альянс. За столько веков они уже давно должны были породниться десятки раз, поэтому можно смело смешивать кровь всех, кто находился в ту ночь в поместье.

Лишь оставив в котле настаиваться заготовку, Джеймс вздохнул спокойно. Как бы там не было, но это точно не будет лишним. Поэтому он смог спокойно поужинать, поиграть с сыновьями, а после смотаться в Принц-мэнор за книгой.

– Это не дом, это проходной двор какой-то! – чертыхнулся Северус, завернув за стеллаж своей родовой библиотеки.

– Я же молчу, когда у меня дома ходят табунами все, кто увлекся артефакторикой, – меланхолично ответил Джеймс.

Его интересовала достаточно редкая книга по подобным зельям. Он ее никогда не читал, но точно знал, что она где-то здесь. У Принцев такая точно должна быть.

– Что ищешь? – поинтересовался Северус.

– Эммм… А ты Сириусу не расскажешь?

Северус от неожиданности заявления аж воздухом подавился:

– А есть что-то, чем вы не делитесь?

– Есть, – веско ответил Джеймс, залезая еще выше по лестнице.

– Не скажу. Что нужно?

– Помнишь трактат века так одиннадцатого о зельях-проклятьях? Такой огромный обзорный труд кого-то из твоих любимых отравителей.

Северус искренне расхохотался.

– Вообще-то он у меня в кабинете на столе лежит. Все пытался найти что-нибудь подходящее.

Джеймс внимательно посмотрел на Северуса, тот ответил ему таким же тяжелым взглядом, после которого Поттер начал спускаться по лестнице.

– Поделимся информацией? – просто предложил он.

– Конечно. Только ты пореже мимо моего отца гуляй.

– Как будто вообще кто-то часто видит Министра Магии, – скорчил рожицу Джеймс, но на всякий случай проверил, на месте ли амулет Певереллов. Будет очень неприятно, если Альфард, а вместе с ним и Сириус, узнает о коварном плане Поттера и Принца раньше времени.

========== Глава 69. Революция ==========

Сириус с недоверием рассматривал письмо от Томаса Райтера. Он был достаточно известен, писал биографии великих людей. В Пророке его ценили, он потрясающе брал интервью. Делал их неоднозначными, многогранными. Всегда вытаскивал наружу что-то неприглядное, но подавал это с позиции “обвиняемого”, а потом еще щедро разбавлял очень тонкой лестью. В Пророк его вызывали, когда нужно было написать статью-интервью о чем-то, что не понравится народу. Зарабатывал Томас неплохо, но популярен был лишь среди аристократов и политиков. То есть там, где по достоинству ценили его умение писать так, что никто обиженным не останется. Писал он об ученых и политиках, поэтому книги его и были бестселлерами в магическом мире. Последний его труд был о французском зельеваре, погибшем в прошлом году. И вот теперь он пишет Сириусу с просьбой о встрече.

В прошлом Томаса Райтера убили в то время, когда Сириус был в Азкабане. Дескать, постарались последние оставшиеся в живых сподвижники Темного Лорда. Он хотел написать книгу о Волдеморте. Теоретически, убить Томаса могли и противники Пожирателей. Какой-нибудь фанатик вполне мог решить, что писать о подобном – кощунство. Так или иначе, Томас Райтер “столкнулся с проблемой” при написании книги, и он знает, что проблема может заинтересовать и его тоже.

– Разрешите? – в кабинет вошел высокий, довольно плотный мужчина с внимательными темными глазами.

– Конечно, мистер Райтер, проходите.

Биограф сел в кресло в кабинете Сириуса на Северной улице, он мягко улыбнулся, осторожно выложил на стол тонкую папку с бумагами и начал разговор мягким голосом:

– Лорд Блэк, я пришел по делу, и мне очень не хочется долго расшаркиваться.

– Я тоже предпочитаю решать дела быстро, – улыбнулся Сириус.

– Тогда позвольте начать. Когда я вернулся из Франции, я решил обратиться к несколько нетипичному для меня жанру, начать писать о войне с Грин-де-Вальдом. Хотел взять большое количество интервью, собрать большой сборник, сделать из книги историю о войне глазами тех, кто там участвовал. Но в ходе первичного сбора информации решил изменить направление написания книги. Знаете, все участники так поражались поступку профессора Дамблдора, удивлялись его силе и возможностям. Знаете, он ведь никогда не был силен в боевой магии. Гениален в трансфигурации и зельях, хорошо разбирается в артефакторике… но дуэль была официальной, при свидетелях. И он победил самого сильного дуэлянта Европы. Удивительно, не находите?

Сириус кивнул. Правила особой, ритуальной дуэли, имеют ряд ограничений. Никаких зелий, посторонних предметов и помощи со стороны. Конечно, мастер Трансфигурации может превратить сердце противника в камень, но заклинания трансфигурации сложны, требуют концентрации и времени. Обычно дуэлянты предпочитают трансфигурировать предметы вокруг, в редких случаях создавать щиты и атакующие стрелы и ножи из воздуха. Но такие вещи легко разрушаются. Дуэль была быстрой, заняла меньше минуты, была совершенно незрелищной и Дамблдор в ней лидировал с самого начала, причем использовал боевые заклинания из арсенала Чар, а не Трансфигурации. Говорили, что он гений – так быстро выучил предмет, который раньше не был его сильной стороной.