Дауншифтер

Она с минуту помолчала, думая о чём-то своём, а потом подхватилась:

— Ой! А чего ж ты не пьёшь? Ещё водочки? Хорошая марка, проверенная, не больная.

— Спасибо, Юль, мне уже хватит. Такую вкуснятину спиртным запивать — только рецепторы отвлекать от прекрасного.

— Совсем ты уже у нас освоился, — неожиданно сказала она тихо. — Настоящим крестовцем стал, корневым. Надёжным, своим. А говорили — куркуль приехал столичный, будет тут через губу с нами разговаривать, пока не получит по морде и не убежит обратно в Москву. И знаешь, спасибо тебе за Стёпку. Хорошо ты поступил.

— Ну, всё! Захвалила, хоть красней. Тебе спасибо, родная, за такой обед, пойду. Ещё Сомова найти нужно, хотим с собой взять.

Мы легко и коротко обнялись, и я, сытый и тяжёлый, вывалился на улицу.

После такого роскошного позднего обеда настроение стало меняться радикально. Яркое солнце уходящего лета, насыщенное голубым небо без единого облачка, лёгкий ветерок, отгоняющий мошкару — редкое в последнее время удовольствие, надо ему соответствовать и пользоваться этим даром погоды.

Решив сходить к реке, я поменял маршрут и неторопливо зашагал в сторону дебаркадера, попутно поглядывая на небеса. Куртка осталась дома, на мне была футболка, джинсы и вполне естественно выглядевший сейчас ремень с двумя кобурами. Все ходят по посёлку с оружием. Участковый уже видел меня в таком прикиде, не сказав ни слова, поступив так же, как шериф в ковбойском Техасе, увидевший на горожанине пояс с новыми револьверами. Какое ему дело, где именно человек взял новое оружие? Купил, нашёл, ухватил трофеем, какая разница? Он добропорядочный гражданин, имеет право на защиту себя и других, а опасность нападения команчей существует… Закон фронтира.

Лучше бы, конечно, ещё и «зауэр» на плече носить. Неохота. И я, не без выпендрёжа, конечно, решил, что двух «токаревых» будет достаточно для усмирения прорвавшегося прыгуна. Участковый днями наладил систему патрулирования на дому. Четыре пенсионера в узловых точках постоянно сидят возле окон с ружьями наготове. Приосанились дедки, форму надели, фуражки. Старикам — важное дело, населению спокойствие.

И вообще всё вокруг странным образом наладилось, отстроилось. Каменные Кресты словно отступили в другую эпоху, более дикую, но и более честную: вот ты, вот твои близкие и друзья, а там враги, их нужно безжалостно убивать, защищая обчество. И мне эта эпоха и состояние были по душе.

Всем хорошо было это летнее небо, вот только… Не хватало важной детали — рашперов пересекающихся белых линий, инверсионных, как их называют, следов реактивных двигателей. Ещё пару недель назад эти белые трассы пассажирских лайнеров, многие из которых идут над Арктикой, были хорошо заметны. Плотность как внутрироссийских, так и трансконтинентальных рейсов здесь достаточно велика. Пользуясь выгодами кривизны земной поверхности, авиакомпании прокладывают маршруты с максимальной экономичностью, что на плоской карте выглядит огромными дугами. А вот на глобусе эта дуга сверху представляется прямой линией — именно так путь короче.

Нет над нами лайнеров, летящих из Бостона в Пекин и из Токио в Париж, пропали. Гумоз уверяет, что дело тут вот в чём: один из американских реактивных джетов, пролетая над закрытой зоной, попал под некое внешнее воздействие и свалился в тайгу. Произошло что-то страшное, и полеты запретили. Учитывая, какая площадь была выпилена из полётных планов, финансистам авиакомпаний можно только посочувствовать. Во внешнее воздействие, связанное именно с зоной падения метеорита, я, конечно, не верю, а у Сомова хватает ума не фантазировать вслух слишком часто. Ведь если даже допустить существование гигантского Змея, который вместе с Мамонтом-основателем создал землю Эвенкии, то вряд ли он смог бы дотянуться до эшелона в одиннадцать тысяч метров, на котором идут дримлайнеры американцев. Тем не менее рашперов в атмосфере не видать. Вот и объясняй тут, как хочешь…

Обычно в такой райский день на обрывистом берегу Таймуры много людей, особенно к закату, нормальная поселковая жизнь летом после работы выглядит так, променадом.

Есть всё же в России места, приятные для жизни!

Выходишь августовским вечером на косогор — там тепло, гуляет молодёжь и семейные пары. Проходящие с тихим шелестом моторки отражаются в почти неподвижном зеркале реки. И шикарнейший закат справа, словно небо на западе обильно полили бруснично-смородиновым соусом. И сама Таймура, и Каменные Кресты стали для меня приятным откровением. После жарких и пыльных улиц столицы, которые в дождь превращаются в слякотно-солевые ленты, после несчастной переполненной душами и телами столицы, захлёбывающейся в автомобильных потоках, с особым удовольствием смотришь на стерильно чистую зелёную северную тайгу, дикую таёжную реку и расслабленных жителей, которые, в отличие от москвичей, не являются функцией населенного пункта. Здесь главное — природа и люди, а не собственно посёлок.

В Крестах почти никогда не жалуются друг другу на отсутствие денег, только в самых крайних случаях, когда человека действительно прижмёт. Не можешь купить в магазине — выстругай сам или добудь в тайге. Нужны деньги — продай добытое в заготконтору или вези в город сам.

А я любуюсь на всё это глазами бывшего фиксатора урбанистического декаданса, кем и являлся, приехав сюда. Сейчас же, глядя на рабочий посёлок в глухой тайге и его обитателей, мне хочется писать приключенческие книги.

Так и должно выглядеть последнее убежище нормальных мужчин, предпочитающих охоту, рыбалку и неспешную жизнь дружной общины беспрестанному заколачиванию бабла. В конце концов, тайге пофигу на наши душевные и финансовые кризисы. В своих диких урманах и тёмных падях она укрывала бегущих от суетности бытия ещё в те давние времена, когда главной проблемой таёжника был недостаток хорошего пороха, свежих красноярских и енисейских газет и чудовищная дороговизна бутылки шампанского, которое на Енисей купцы завозили Северным морским путём.

Но пусть внешняя пастораль места не вводят вас в умилительные заблуждения.

Этот поселок наполнен своими, особыми страстями далёкой провинции — они воистину прекрасны! И я буду рассказывать в своей новой книге обо всех сторонах такой удивительной жизни, спокойно и неторопливо: с яркими мизансценами, с характерами, бесхитростными запросами и описанием местных нравов. Надо стереть всю ту ерунду, которую я написал до сегодняшнего дня, снести начисто! Вместе с сюжетом и картонными героями! Сегодня же уничтожу все файлы. Вот только постою немного на косогоре с видом на зелёный деревянный дебаркадер…

На берегу не было никого, кроме пацанёнка лет десяти в коротких полотняных штанах и выцветшей панаме-афганке. Он сидел на одной из коротких скамеек на две души, поставив наверняка сбитые локти на поцарапанные колени и подпирая кулаками вихрастую голову. Смотрел на родную Таймуру и противоположный берег.

Рядом со скамьёй притулился укороченный под его рост настоящий эвенкийский лук, изготовленный по всем правилам оружейной традиции тунгусов: умело оструганное и полированное дерево, обмотки в нужных местах оленьими жилами и кожей на рыбьем клею, тугая тетива. Там же был берестяной колчан с десятком стрел. Маленький воин о чём-то мечтал. О чём именно? Смартфон у него, конечно, есть, планшет и ноутбук тоже. У него нет своей лодки «Обь» с японским подвесным мотором и двуствольного ружья. А отец на своей моторке даёт покататься только возле берега… Все у тебя будет хорошо, пацан. И всё сбудется. Ты в двух мирах жить можешь.