Дауншифтер
Шрифт:
Бортмеханик предупредил, что с высоты тварей высмотреть очень не просто. Заслышав звук приближающегося вертолёта, они чаще всего прячутся и замирают неподвижно.
Здесь ярко светило солнце, которое, если верхний ветер не изменит направления, всего через пару часов наглухо закроет сизыми облаками, налетающими с запада. Среди елей и лиственниц изредка серебрились ручьи, темнели омуты. И никого. Ни лодки в притоках, ни зверя на полянах. Птицы летают, сплошь местные, привычные… Хоть небо наше. Летающих чудовищ пока никто не видел.
Грубый толчок чужого башмака в мой почти новенький ботинок вернул меня в звенящий и вибрирующий салон.
С самым конспиративным видом
— Пилоты гражданские, и борт гражданский! А операция — боевая! В таких ситуациях гражданским лучше не доверять, ты меня понял? Если там, — он показал большим пальцем вниз, — начнётся хорошая мясорубка, могут удрать, они присягу не давали! И не очень-то обязаны. Сами не местные, им на обчество покласть. А если вертушка снимется и уйдёт, то мы отсюда за просто так не выберемся! Реки, сам видишь, нет, плот не построишь! Ближняя отсюда опорная точка, как я прикидываю, это чёрный прииск. И до него ещё добраться надо будет по тайге! Мыло и мочало, начинай сначала, но без плавсредства! Придётся туго. Поэтому я буду постоянно находиться или в салоне, или рядом с вертушкой, понял? Для контроля!
— Принял, учтём! — пару раз кивнул я.
— И одну гранату возьми, на земле пригодится.
Из кабины в салон выглянул второй пилот, он же правак, приглашая кого-нибудь из нас, махнул рукой. Я хлопнул по плечу Сомова.
— Знакомься, раз остаёшься!
Вскоре Мишка вернулся.
— Подходим к точке!
Вместе с бортмехаником они открыли дверь, бортач показал Сомову систему страховки и передал переговорное устройство. Свежий таёжный воздух вместе с новой порцией шума лопастей влетел в салон, мы приготовились.
Пилот пошёл по кругу, давая возможности осмотреть место высадки с воздуха.
Упавший Ми-2 я заметил почти сразу же. Да уж… Жутковато было с борта летящего вертолёта наблюдать другой вертолёт, рухнувший на землю. Машина воткнулась носом в еловую рощицу, хвостовая балка с винтом торчала наружу, возвышаясь над невысокими деревьями. Сама роща стояла возле каменистого гребня, окаймляющего долину с причудливо изогнутым болотцем.
— Вижу тварей! — заорал глазастый Сарсембаев. Я попытался что-то высмотреть, поворачиваясь то к одному иллюминатору, то к другому, но никого не увидел. А вот пулемётчик цели засёк. Развернув «печенег», Гумоз дал первую короткую очередь, и понеслось!
Не знаю, попадал Сомов или нет, но лупил он азартно, быстро и с видимым удовольствием. Взяв своего «тигра», Ильяс тоже попытался пристроиться в проёме, но бортач тут же замахал на него руками, показывая, что это опасно и вообще лишено практического смысла.
Я же подозвал Новикова и проорал ему в ухо:
— Любуйся, вот так твоё зимовье с воздуха и расстреливали!
Открыв рот, тот какое-то время впитывал услышанное, а потом, с большим подозрением поглядывая на Михаила, действительно принялся наблюдать за итогами. Вертушка шла по кривой, что давало возможность полностью оценить обстановку на земле, и наконец-то я увидел бегущую вдоль болота группу прыгунов, которых почти сразу накрыли очереди из «печенега». Классно стреляет!
Наконец Гумоз оторвался от пулемёта и ладонью показал, что можно садиться, подчистил, мол. Пилоты уже выбирали на гряде место, Ми-8 опускался всё ниже.
— Приготовиться! — прокричал бортач.
Мишка снял пулемёт с турели, но ремни пока не расстёгивал. Колёса коснулись земли, тяжёлая туша осела, качнувшись на амортизаторах. До места падения «двойки» отсюда было
метров сто.— К машине! — проорал Сомов и первым вывалился наружу, братва за ним.
Шум винтов начал быстро ослабевать, но двигатели пилоты не глушили. Бортмеханик схватил меня за рукав и, постукивая пальцем по циферблату «ориента», предупредил, что нам нужно поторапливаться, а экипаж на землю спускаться не намерен.
Группа рассыпалась вокруг вертолёта.
— Вижу агента! На деревьях сидит! — крикнул Новиков.
— Чистим! — гаркнул Гумоз, укладываясь на землю с пулемётом. Какое-то время мы внимательно осматривали подходы в оптику. Горячка первых секунд после высадки быстро прошла.
— Есть плоскоголовый, — спокойно доложил Сарсембаев. — Сто тридцать, сам его сниму.
Хороший образчик! Высокий ибага стоял возле леса и внимательно рассматривал вертолёт, прятаться монстр не собирался. Это было его первое, скорей всего, знакомство с достижениями человеческой цивилизации. Оно же и последнее. Тварь быстро определилась с действиями — тело резко дёрнулось. Я не увидел ни взметнувшей лапы, ни летящего в нашу сторону предмета. Коряга материализовалась, только потеряв скорость, и упала всего в двадцати метрах от вертолёта! Вот это силища!
Позади громко хлопнул пистолетный выстрел, пуля прошла чуть выше меня. Оглянулся. В проёме стоял бортмеханик и, удерживая ПМ двумя руками, опять целился поверх моей головы! Идиот!
— Ты тупой? — зло рявкнул я. — Спрячь пушку, в горло вобью!
Мы давно подозревали, что ибага у них кем-то вроде старшин, эти черти умеют управлять прыгунами. Первая же пуля Ильяса нашла цель. Мне рассказывали, как умирает стоящий человек, получив пулю в голову. После мгновенной смерти мозга колени подгибаются, подкашиваются. Собственно, потому и говорят: «Упал, как подкошенный». Ибага обвалился так же, но его войско уже выскочило из-за деревьев и резво поскакало по кочкам в нашу сторону! С десяток!
«Печенег» отозвался на атаку короткими очередями, а Сомов отдал следующую команду:
— Пошли-пошли! Забирайте Безумного Макса, меньше их не станет!
— За мной! — крикнул я, и мы втроём понеслись к месту крушения. Вот и роща. Мне сразу показалось, что там кто-то шевелится, и я, не размышляя, всадил в ближние ёлки две длинные очереди.
Испуганный до полусмерти «агент», как назвал его Новиков, обеими руками мертвым захватом вцепился в балку и отпускать её явно не собирался.
— Слазь! — хором заорали промысловики.
— Не могу-у! — протяжно завыл сверху агент. Он совершено не походил на какого-нибудь доктора наук или доцента, какими я их представляю. Странный типаж, уж очень необычен он для нашей глухомани. Этот молодой парняга с испуганным детским лицом выглядел не как опытный полевой исследователь, а как модный горнолыжник, гость престижного австрийского курорта. Так же был и одет. Вместо камуфляжа, геологички или горки — весёленький костюмчик из современных тканей с причудливыми оранжевыми и синими разводами да яркими логотипами.
— Балку отпусти, Максим! — тщетно уговаривал его Ильяс, тревожно оглядываясь на близкие заросли. — Быстрей, валить надо!
— Не могу я! — оправдывался горнолыжник. — Ноги онемели! Помогите-е!
— При чём тут ноги?.. — пожав плечами, спросил у меня Новиков, после чего поднял СКС и крикнул несчастному человеку, который за эти дни натерпелся в тайге всего мыслимо страшного:
— Сползай, тебе сказали!
Бум! Пуля из карабина сочно воткнулась в балку повыше висящего, руки агента от страха разжались, а тело безвольно сползло на корпус, а потом и на землю. Отличное решение, что и говорить… Но ведь сработало!