Давай прогуляем пары

Горячее дыхание щекочет кожу. Волосы на затылке приподнимаются, а низ живота пронзает острой стрелой.

Отдёргиваю руку и, скривив губы, вытираю её о штаны.

— Совсем спятил? — бормочу смущенно, округляя глаза.

Матвей Громов только что лизнул мою ладонь.

— Ты что здесь делаешь, Коротышка? — хрипло, как будто только недавно проснулся, интересуется Громов.

Отходить подальше не спешит. Так и стоит в опасной близости в полумраке прихожей. Его плечи поблёскивают от капель воды. Есть несколько татуировок на груди, мелких, не особо заметных. Зато очень бросается в глаза россыпь из родинок. Они словно созвездия украшают жилистый мускулистый торс.

Отвожу взгляд и, приподнявшись на носочки, смотрю на лестничную площадку. Дядя Тагир, уперев руку в бок, приглушённо разговаривает с кем-то по телефону на непонятном для меня языке.

Возможно, нанимает детектива или киллера для Громова.

Пока он в квартире, ему по крайней мере ничего не угрожает.

— Спасаю тебя о смерти или возможного брака с Наргиз.

— Кто такая Наргиз? — летит недоуменное.

Закатив глаза, огибаю Матвея по дуге и двигаюсь по коридору в сторону спальни Саввы. Надо приодеть своего полуголого гостя, а потом вызвать ему такси. Ни денег, ни телефона при нём явно нет, если только он не спрятал их в укромном месте под полотенцем.

В комнате меня всё ещё дожидается сериал, а время, проведенное дома без толпы народа, стремительно тает.

— Никогда не спрашиваешь имена девушек, с которыми спишь?

— Зачем мне лишняя информация? Я всё равно забуду её к утру. — Судя по громким шлепкам босых ног по полу, Матвей решил пойти за мной.

Я останавливаюсь около нужных дверей и оборачиваюсь к парню.

— Ванная напротив, иди туда.

Громов пялится на мою грудь, спрятанную под футболкой и не запакованную в поролоновые тиски белья, задумчиво почёсывая подбородок. Стараюсь не опускать глаза ниже его лица и не смотреть на дорожку тёмных волосков, убегающих по его торсу вниз. Матвей кривит губы в усмешке, быстрым движением языка облизывает их и опять подтягивает свой нехитрый наряд, комкая ткань в кулаке.

Отворачиваюсь, тяжело вздыхая. И почему я сегодня такая добрая?

— Ты здесь живешь?

— Конечно нет! Подрабатываю горничной.

— Отлично. Давай обворуем твоих работодателей? Где здесь бар?

— Сначала мы оденем в трусы твои звенящие от холода бубенцы. А потом ты уйдёшь. Как тебе такой план?

— У меня есть другой… — пробирающий до мурашек шёпот раздаётся прямо у меня над ухом, и в следующую секунду на мою талию опускается чужая рука.

Я застываю статуей и перестаю дышать. В голове проносится огромное количество способов избавиться от трупа, так чтобы следы никогда не привели ко мне. Плюс всегда можно вытолкать непрошенного гостя назад в коридор. Дядя Тагир будет только рад такому исходу и сделает остальное за меня. Только я теряюсь от наглости Громова и не нахожусь с ответом. В который раз. Бездействую.

Я одна в квартире, с почти незнакомым парнем в одном полотенце. Волоски на коже приподнимаются от пикантности и возмутительности ситуации. Громов, почувствовав вседозволенность двигается ближе. И теперь я отчетливо чувствую ягодицами его возбуждение.

Вот ведь кобель!

— Что за план? — произношу тихим не своим голосом.

— Ты, я и твоя девственность. Помочь тебе сбросить за борт этот балласт? — говорит Матвей.

Вот ведь козел!

Кладу ладонь поверх растопыренных пальцев парня, которые он уже успел просунуть под футболку и пытаюсь отодрать от своего тела. Его теплое дыхание щекочет затылок и коже у основания шеи, там, где она переходит в плечо. Он меня что нюхает?

Вот теперь я напрягаюсь. Каменею и отдергиваю руку, как от раскаленной сковороды. Стараюсь игнорировать, дрогнувшие мышцы внизу живот. Что за…фигня!?

Неожиданный смешок в макушку, дезориентирует еще больше, чем попытки меня облапать. Оборачиваюсь и делаю шаг назад, отступая в комнату брата. Смотрю на Матвея с недоверием. Он меня не пугает, на нем одно полотенце и нет обуви. Капли на плечах подсохли, а короткий ежик на голове еще влажный. Парень кажется уязвимым, несмотря на всю свою показную борзость и наглость. Эдакий драный кот, просится на руки, а потом с удовольствием мурлыкающий когда его чешут за ухом.

— Напугалась, Коротышка? Расслабься. Никто тебя привязывать к кровати не будет, если только ты не захочешь провернуть такой фокус со мной. Люблю садисток.

— Не понимаю, — произноси медленно, по слогам, как для дурачков. Вдруг он все же умственно отсталый. По голове видимо получает с регулярным постоянством. — Ты что дебил, Громов? Или только прикидываешься? Если это подкат, то он не защитан.

— Я могу попробовать еще раз, если ты выдашь наконец мне штаны и чем-нибудь накормишь.

Точно. Драный помойный кот. Выгулял свои яйца в одном месте, греть их пришел в другое.

— То есть уходить ты не собираешься? — надеюсь мой голос транслирует весь скепсис, на который я способна.

— Не собираюсь. Прогонишь?

На обычно угрюмом, и даже иногда злом, заостренном лице Матвея читается веселье. Это удивляет и обезоруживает. Весь запал поругаться и надавать ему между ног испаряется. Он подтягивает сползающее с задницы полотенце и прикрывает рукой выпирающий пах. Его приподнятое настроение все еще при нем, и он ничуть его не стесняется. Поразительный человек. Комплексов ноль. Самомнения выше крыши. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь.

Обреченно вздыхаю. У меня слишком доброе сердце, чтобы отдать этого идиота на растерзание дяде Тагиру и его родственникам.

— Иди уже…в ванну! — обреченно машу рукой в сторону двери в уборную и развернувшись иду к шкафу Саввы.

У брата в отличии от меня идеальный порядок на полках. Аж зубы сводит от правильности. Все чистое, выглаженное и лежит ровными стопками. Чёртов перфекционист. Мама им очень гордится. Несмотря на мою любовь к линиям на листе бумаге, в комнате у меня творится постоянный бардак. Если на кухне вдруг начинается нехватка посуда, а в посудомойке ничего нет, значит стоит поискать их у меня на столе.

Захватив спортивные штаны, белую футболку и пару носков, плотно прикрываю дверь и иду к ванне, где скрылся Громов. Оттуда раздается шум воды, он опять моется или решил скинуть там способом напряжение? Воображение услужливо подкидывает пару картинок, где Матвей стоит под горячими струями душа, бьющими по его телу. Одной рукой упираясь в покрытую кафелем стену, а второй ритмично двигая ниже пояса.

Когда до меня доходит, о чем я думаю, пораженно округляю глаза, прижимая к груди вещи брата. Заношу кулак и стучусь в свою же ванну. Я выпровожу Матвея из квартиры, как только он оденется! Его присутствие дурно на меня влияете. Обычно в моей жизни нет месту всякому романтическому флеру и эротическом фантазиям. Я не смотрю фильмы о любви и не читаю книжки о взаимоотношении полов. Мне это не интересно. Дико и чуждо. Вот триллеры, детективы, лекции и семинаре по архитектуре это другой.

Всегда думала, что мой мозг немного сломался и работает не так, как положено ему работать у девятнадцатилетней девчонки. Вот у Таи все с этим нормально. Розовая вата, кисель и прочая романтическая фигня вместо мозгов.

— Открыто, — голос Громова из-за воды звучит глуховато.

— Ты одет? — спрашиваю осторожно, пялясь на золотистую дверную ручку. — Возьми вещи.

— Рискнешь проверить? Может продолжить, что начали в коридоре. Я, ты…

— Боже, да заткнусь уже! — рычу.

Как можно быть таким провокатором? Он берет меня на слабо на моей же территории.