Давай прогуляем пары

Больше желающих покататься я не вижу.

Дружок Громова оказывается рядом, внезапно вынырнув из толпы. Касается моего локтя, привлекая внимание. Вздрогнув, отшатываюсь на шаг, врезаясь в Таю.

— Я не сифозный, Валерия, — криво усмехается от моей реакции.

— Кто тебя знает. Справку ты мне не показывал, — пожимаю плечами. — А судя по образу жизни, пробы ставить там особо негде.

Клим, запрокинув голову, коротко смеётся.

— Один-ноль.

— Ты всегда такая язва?

— Нет, только по праздникам, — говорю, не скрывая сарказма.

Мой взгляд уплывает с самодовольного лица мажора ему за спину, на трек, как раз когда с рёвом мотора мимо нас проносится Громов. Мне кажется, или переднее колесо опасно вильнуло и Матвей только в последний миг смог его выправить? Визор его шлема направлен в нашу сторону.

На трассу смотри, придурок!

— И какой сегодня праздник? — не унимается Клим.

— День терпимости.

— Два-ноль.

— Не знала, что мы ведём счет.

Клим протягивает, держа за горлышки, две неоткрытые бутылочки сидра. Одну мне, другую Тае. С сомнением кошусь на поднесение, когда подруга, наоборот, быстрее выхватывает одну из бутылок, отдав Савве кислющий глинтвейн.

Так и хочется закатить глаза.

— Спасибо. Выпивка тут отстой, — щебечет Тая, заправляя за уши белокурые локоны.

Потеряв всякий интерес к моему брату она делает шаг вперёд, незаметно оттесняя меня в сторону, пытаясь занять место поближе к своему предмету вожделения.

— Зато шоу огонь. Как вам выкрутасы Мота, девчонки? — спрашивает Клим.

— Он хотя бы знает, что делает? — интересуюсь хмуро, наблюдая, как Громов разворачивает мотоцикл и крутится на месте, а затем направляется в сторону трамплинов.

— Если бы не знал, его бы тут не было. Не переживай, Лера. Вернётся наш красавчик в целости, сохранности и полной боевой готовности, накачав адреналином свои эмоциональные баки.

— А ты так умеешь? — встревает в разговор Тая.

— Я умею ещё и не так, красивая, — понизив голос до интимного шёпота, проникновенно произносит Клим.

Вот теперь я закатываю глаза и отворачиваюсь от воркующей парочки.

— Чё за хрен? — тихо интересуется Савва, раздувая ноздри.

От его взгляда не укрываются перемены в подруге. Он буквально дырку прожигает взглядом то в затылке Таи, то во лбу Клима. Это ему ещё не видно, как она улыбается и хлопает ресницами, пытаясь флиртовать.

Неразделённые чувства — вот, что отстой, а не кислый глитвейн. В него можно добавить мёд, сахар и корицу, тем самым обыграв вкус, и спасти. А что спасет от того, что у одного человека слишком много чувств для другого?

— Друг.

— Твой?

— Нет, конечно, этого самоубийцы, — кивком показываю на трек.

— Как ты его, «любя», — усмехается невесело брат. — Запретила бы. Он бы и не поехал. Или у тебя нет власти над собственным парнем?

Да они все издеваются?

— Он не мой парень!

— Поэтому ты не сводишь с него взгляда?

Как раз в этот момент Матвей прибавляет скорость и влетает на трамплин, собираясь сделать петлю, и я прикрываю глаза.

Я не могу описать словами эмоции, которые простреливают меня с головы до ног, когда слышу оглушающий синхронный «ох» толпы.

Ногти впиваются в ладони до боли.

— Бля-я-ять, — шипит рядом Клим.

— Боже мой! — вскрикивает Тая.

— Твою мать, — цокает языком брат. — Звоните в 112.

Широко распахнув глаза, выхватываю на треке валяющийся на боку мотоцикл. Его переднее колесо вывернуто вбок, продолжает крутиться.

Где Матвей?

Я его не вижу… и не знаю, хочу ли видеть. Вдруг…

Я не могу об этом даже думать. Я ещё ни разу не видела настоящую смерть. Это вам не видео на хостингах смотреть.

Весь мир замирает. Как в замедленной съемке вижу: Клим, подтянувшись на руках, перепрыгивает через ограждение и бегом устремляется вперёд.

— Стой здесь, — командует Савва, сжимая моё плечо. — Понятно? Я разузнаю, что там.

Не отвечаю.

Прижав руку к груди, продвигаюсь взглядом по грязевой жиже миллиметр за миллиметром, пока не натыкаюсь на чёрно-жёлтый костюм, обтягивающий тело Громова как вторая кожа.

Он не шевелится. Не произносит звука. Не дышит.

Страх сжимает сердце.

Секунда… две… три… и ещё целая вечность проходит, прежде чем я слышу стон Громова.

Глава 18

— Пропустите, я врач! — Расталкивая толпу зевак, Савва двигается вперёд, как ледокол.

Я пристроилась следом, вцепившись ледяными пальцами в его кожанку. Меня потряхивает нервная дрожь и до боли скручивает живот. Не могу просто так стоять на месте и ждать новостей. Хочу сама всё увидеть, даже если меня вывернет наизнанку.

Перед глазами так и стоят рябью чёрно-жёлтые круги от костюма Громова, в ушах его протяжный болезненный стон.

— Блин, Савва, ты стоматолог! — ною я, не в силах промолчать.

— Ну может, у него зубы выбиты, это мой профиль, — с ледяным спокойствием говорит брат.

— Дурак! — Припечатываю ладонью ему между лопаток.

Не помню, когда последний раз так нервничала и сходила с ума. Из-за неизвестности. Из-за какого-то Громова, которого толком и не знаю, а переживаю как за близкого человека, кого-то родного! Нас связывает пара случайных встреч, одна нелепая ситуация и его сон на моей кровати. Ничего примечательного.

Он точно мне не нравится. Я точно, однозначно, стопроцентно в него не влюблена. Тогда что это так болезненно ноет и скручивается под рёбрами слева? И отпускает, только когда я вижу Матвея сидящим в грязевой луже.

Живого.

Относительно целого. И так громко сквернословящего, что у меня закладывает уши, хотя я совсем не нежная фиалка.

— Блять. Отвали, — шипит Матвей, отмахиваясь от прыгающего вокруг него, как курица-наседка, Клима.

Мажор, бледный, с трясущимися руками, помогает Громову стянуть с головы шлем, у которого треснул и отвалился визор.