Давай сыграем в любовь
Шрифт:
Глава 11. Руслан
Телефон отразил входящий вызов, когда преподаватель вещал очередную новую тему по физике. Я лениво зевнул, черканув в тетради формулу, и перевернул мобильный экраном вверх. Ева звонила. У меня аж кулак сжался, до того все надоело. Думаю, стоит пояснить, что маленькая принцесска семейства Архангельских когда-то давно была моей подругой. Не сказать, чтобы из нас вышли прямо лучшие друзья, но время проводили с весельем. И порой это веселье выливалось в разного рода последствия, которые приходилось решать нашим родителям.
Так,
Правда, чуть позже мне надоело чудить, и тут спасибо отцу, конечно. Однажды он привел меня к себе в офис, развел руками в стороны и сказал:
— Если хочешь, чтобы это кресло стало твоим, а люди в округе заглядывали тебе в рот, включай голову. Иначе, я точно не оставлю тебе наследство.
И я так загорелся этой идеей, что ушел в изучение истории компании, их деятельности, к слову, у отца было несколько направлений. Самое популярное — разработка игр и образовательная сфера. Он один из крупнейших игроков на рынке. А уже в десятом классе я пошел на курсы программирования и по итогу придумал игру, которую после взял отец на доработку. Она кстати неплохо завирусилась и помогла мне получить признание в глазах папы.
Однако мои попытки взобраться на вершину мира не особо понравились Еве. Ей хотелось развлекаться, заниматься ерундой, а меня тянуло к славе и величию. На этой ноте мы отдалились, мне стало с ней скучно. И тогда-то я узнал, что принцесска Архангельских на меня запала. И нет, это не просто влюбленность, которая могла бы пройти через денек другой, Ева будто обезумела. Она перевелась в мою школу, в мой класс, стала посещать все допы, куда ходил и я.
На вопрос «зачем», она отвечала, что ей скучно, а со мной весело.
Когда эта прилипала подала документы в мой вуз, мы поругались. Я поставил ей ультиматум, что либо она становится для меня невидимкой, либо заканчивает со своим весельем. И тут Ева, к счастью, отступила. Но это временно, конечно… Затишье перед бурей.
А буря началась относительно недавно, в начале мая. Отец слег в больницу с сердечным приступом, и тогда-то его предал один из руководителей: слил важную разработку конкурентам. Это был стратегический проект, из-за которого компания папы понесла колоссальные убытки. Его акции на бирже пошатнулись, скатившись до смешных цифр. А инвесторы задумались, нужно ли вкладывать в него деньги.
Единственным способом выйти из этого гнетущего положение, как видел отец, было сделать поглощение, с какой-то такой же крупной компанией. И как нельзя вовремя, его лучший друг прикатил с такой идеей. Но все не так просто. Помощь означала ответную услугу. Василий Михайлович Архангельский сказал, что он хочет быть уверен в будущем своих инвестиций, поэтому либо я стану мужем Евы, либо Ева сядет в президентское
кресло, когда закончит университет.Оба варианта максимально абсурдные. Во-первых, жениться я не готов, мне всего девятнадцать. Я даже через десять лет не буду готов, постоянные отношения и праздники на выходных — не про меня. Во-вторых, ну где Ева и где управление целой корпорацией? Это смешно. Настолько, что я прямо в лицо отцу и рассмеялся, чуть со стула не упал.
Он тоже посмеялся и сказал, что женит меня, на этом мой смех прекратился.
— Ты серьезно? — я тогда подскочил с кресла, в котором сидел у него в кабинете. От злости у меня едва пар не повалил из ушей. Больше всего на свете я ненавидел, когда девушки пытались меня прогнуть. И Ева прекрасно знала об этом, она вообще многое обо мне знала, но видимо решила, что я так запросто съем наживку и не блевану. Дура, что сказать.
— Это не обсуждается. Тем более у тебя все равно нет постоянных девушек, вечно то с одной, то с другой, — отмахнулся отец.
— Мне девятнадцать, па, — напомнил ему. — Сидеть и молиться на свою женушку я планирую не раньше полтинника.
— Придется поменять планы. Или что ты… — отец ударил кулаком по столу и посмотрел так, словно припечатал. Вообще мы с ним редко ссорились в последнее время. Я был порядочным сыном, выполнял все его капризы, кресло ж должно было стать моим. Ради достижения своей цели я готов на многое.
— Я не собираюсь на ней жениться!
— Ну что ты рогом уперся? — взбушевался отец.
— Да в смысле уперся? Я тебе что, игрушка какая? — не унимался я, расхаживая из угла в угол.
— Ну женишься, а через годик, как дела подтянем, разведешься.
— Ага, а потом дядя Вася придет и скажет, не офигел ли ты, дружок? — тут я не врал, отец у Евы человек напористый, строгий и, будем честны, консервативных взглядов. Он и Еве-то не разрешал ни с кем из пацанов общаться, кроме меня. И то, потому что знал моего старика, и был уверен в моей порядочности. Представляю, как его лицо перекосит, когда он прознает, что я неожиданно подаю на развод через годик, когда нам стукнет по двадцать.
Какой же бред! Мы еще, считай, подростки, а тут эта дура решила семьей обзаводиться.
— Я сам с этим разберусь.
— Нет, па, это моя жизнь и мешать ее с бизнесом я не буду!
— Не будешь? — крикнул он, отчего его ноздри раздулись крыльями. — Тогда сюда, — стукнул он по креслу. — Не сядешь.
— А как же любовь? — вдруг ляпнул я. Ну а что? Папа меня подпер, а я не готов был сдаваться.
— Какая к чертям любовь, Руслан?
— Большая и чистая, — выдал на автомате, совсем не подумав о своих словах.
— Да я не одну твою юбку не видел, что бы ты мне тут в уши заливал про любовь.
— Если я приведу ее, ты дашь мне шанс? — я подошел к столу, опершись руками об него, и посмотрел на отца тем взглядом, которым планировал смотреть в будущем на своих подчиненных. Уверенным. Незнающим преград. Дерзким. И хладнокровным.
— Какой еще шанс, Русик?
— Шанс доказать, что я смогу вытащить твой корабль со дна. У меня есть идея, которая сможет затянуть большой пласт людей в игру, — воодушевленно сказал я. А вера в свои идеи у меня была ого-го! Главное, чтобы отец добро дал.