Давайте все сойдём с ума

Малфой нападал так ожесточённо, будто Гарри лишил его всего, что ему когда-либо было дорого, и всё, что оставалось делать Драко - это мстить. Он оказался таким изобретательным в заклятиях, что гриффиндорец не сумел сдержать нервный смех, подумав, что только злость может заставить слизеринца всерьёз преуспевать в таком предмете, как защита от тёмных сил. Драко, кажется, был взбешён этим смехом и принялся нападать вдвое яростней. А маскироваться, сдерживая дыхание и расслабляя мышцы, у Малфоя никак не получалось, зато выходило у Гарри. И атаки он ухитрялся отражать все. «Любит он меня… это что же, всегда, когда любят, норовят запустить в задницу заклинанием для роста волос? Или наложить заклятие недержания в район мочевого пузыря? Даже думать не хочется, куда это заклятие попасть может в случае промаха…».

И всё же это было адом. Серебристо-стальные глаза источали такое презрение, что на нём, этом презрении, можно было поскользнуться. Идеальной формы губы были плотно сомкнуты, и Гарри старался на них не смотреть, чтобы не вспоминать тот день, когда он сцеловывал шоколадное мороженое с этих губ. День, после которого он… испугался? Испугался этого волшебства, когда мир тонет в тумане, и всё, что имеет значение - это человек, держащий тебя в объятиях? Может быть. «Не думал, что гриффиндорцы - такие трусы».

В любом случае, всё это прошло. И, несмотря на вопли газет, больше не вернётся. Ведь так?

Поздно вечером Гарри забрался к себе на кровать, задёрнул полог и натянул мантию-невидимку. Соблюдая тишину и конспирацию, выбрался из-за полога и, крадучись, вышел из спальни. Комната, где поселили Артура Стела - отдельно, потому что в общей спальне не было места; так же поступили и с Пери Перовой - была совсем рядом. Гарри скинул мантию, запихал в карман и тихонько постучал.

Артур открыл мгновенно; неужели ждал? Гарри стало тепло и уютно, и он несмело улыбнулся Артуру.

– Проходи, малыш.

Гарри прошёл, Артур закрыл за ним дверь. Гарри нерешительно сел на кровать и стянул рубашку.

– Не бойся, Гарри, - улыбнулся Артур.
– Я же не буду на тебя накидываться. Зря, что ли, меня отправили в Гриффиндор?

– Думаю, не зря, - Гарри быстро разделся до конца и нырнул под одеяло.

Артур лёг рядом, обнимая Гарри за плечи одной рукой. Последний Девственник Хогвартса сначала напрягся, но, поняв, что ему ничего не угрожает, расслабился и устроил голову на плече Артура. Там было так уютно, что сразу потянуло в сон. Гарри пробормотал сквозь подступающий сон:

– Спокойн.. нчи, Артр..

– Спокойной ночи, Гарри, - но Гарри этих слов уже не слышал.

Опять снились кошмары. Опять шёпот, смех, мёртвые лица… Гарри дёрнулся и понял, что его обнимают и шепчут:

– Спокойно, спокойно, это всего лишь сон, ничего страшного нет, я с тобой, расслабься…

– Ох, Арти, там было так холодно, так страшно…

– Ничего. Холодно было потому, что ты во сне сбросил с себя одеяло, малыш. Это просто сон. Забудь и не мучайся, - Артур гладил его по голове, пропуская между пальцами спутанные густые пряди, слегка массируя кожу, загибая кончики волос, будто хотел их завить.

Гарри благодарно поцеловал Артура. Артур ответил, поцелуи становились всё длиннее и длиннее, дыхание всё учащалось. Стел аккуратно уложил Гарри на кровать и поцеловал снова, скользя кончиками пальцев по груди брюнета. Гарри испуганно замер, и Артур сразу же отодвинулся.

– Я не буду тебя торопить, - сказал он спокойно, но как-то непривычно низко.

– Спасибо, - прошептал Гарри, сбитый с толку собственными ощущениями от прикосновений пальцев Артура.

Глаза брюнета невольно скользнули по телу укладывающегося рядом Артура. Мерлин великий, как он был возбуждён! Никакие боксеры не могли это скрыть. Артур перехватил взгляд Гарри и вздохнул:

– Я полагаю, ты знаешь, что просто дьявольски сексуален? А целоваться с тобой…

– Может, я помогу тебе?
– предложил Гарри и, не дожидаясь ответа, положил руку на выпуклость на боксёрах Артура.

Стел застонал и выгнулся. Воодушевлённый этой реакцией Гарри стянул с Артура бельё и завороженно уставился на чужую эрекцию. До сих пор ему приходилось лицезреть только свою собственную, и вид чужой возбудил вдруг и самого Гарри просто чрезвычайно.

Гарри обхватил ладонью член Артура и погладил подушечкой большого пальца. За это он был вознаграждён хриплым шёпотом:

– Ещё, Гарри…

Гарри подключил и вторую руку, ритмично поглаживая и сжимая. Его действия вызывали у Стела серии стонов, прерывистых вздохов и просьб:

– Гарри, пожалуйста, сильнее… ещё.. да!..

– Чёрт, - выдохнул Гарри, не прекращая действий, - у меня самого от живота не отогнуть!

Артур приподнялся на локте и дотянулся свободной рукой до паха Гарри. Брюнет широко распахнул глаза, почувствовав ТАМ чужую ладонь, так уверенно ласкающую… да, о Мерлин, да!..

Они кончили одновременно и пару минут просто лежали рядом, пытаясь отдышаться. Это был лучший оргазм в жизни Гарри, до сих пор довольствовавшегося исключительно собственными руками… о чём он и сообщил Артуру. Артур тихо рассмеялся и, дотянувшись до палочки, произнёс очищающее заклятие.

– Спи спокойно, хороший мой, - он поцеловал Гарри в висок.

– Ладно, - рассмеялся Гарри и, уткнувшись носом в шею Артура, заснул. В кольцо рук Стела никакие кошмары не смели проникать. А может, дело было в, как выражается Симус, спермотоксикозе?

* * *

Драко умирал. Никто не видел, но он умирал, ежечасно, ежесекундно, сгорал в огне боли и бешеной ревности. Чёртов Поттер и не думал расстраиваться после их так называемого разрыва - как он сам правильно сказал Скитер, там нечего было разрывать - и почти сразу нашёл себе замену. И в этот раз, похоже, его не останавливали никакие сверхблагородные размышления на тему риска дорогими людьми. Либо этот Стел Гарри совсем не дорог, либо Драко был ему нафиг не нужен, и он просто не знал, как поделикатнее отшить. Драко склонялся ко второму варианту. Внутри у него всё кипело, когда Стел собственническим жестом обнимал Гарри за талию, притягивал к себе, целовал в висок или, хуже того, в губы при всех. «Ну чем, чем я хуже этого ублюдка?!». Драко смотрел на Стела - голубые глаза, шатен, высокий и атлетичный, но ничего особенного. Он, Драко, красивее, умнее, богаче и отчаянно любит Гарри. Он лучше во всех отношениях. Так почему выбрали не его?!!

Малфой не обманывал себя: Святослав служил лишь заменой Гарри, потому что был на него так похож. Слизеринец отлично понимал, что как раз это и называется использовать; а как это ещё называется, если ты трахаешь человека каждую ночь и кончаешь не с его именем на губах? Правда, Драко всегда удавалось произносить «Гарри» шёпотом, и стоны самого Чижова не давали ему шанса услышать, что там бормочет партнёр. Но стыдно Драко не было ничуть. Он подозревал, что только этот суррогат не позволил ему ещё одной прекрасной ночью вылезти на Астрономическую башню и спланировать вниз без помощи левитационных заклинаний. Чёртова Астрономическая башня стала у Драко какой-то навязчивой идеей, наряду с самим Гарри.

Он видел, как Артур Стел нежно стирал соус с осунувшегося за последние дни лица Гарри с тёмными кругами под изумрудными глазами, и злился так, что Антон не выдержал и смылся с завтрака, не доев. «Они должны спать по паре часов в сутки, чтобы Гарри был так измотан. И чем же, интересно, они заняты в остальное время?», - ложка гнулась в пальцах Драко, вываливая своё содержимое на скатерть. Малфой сам поражался своему самообладанию: он ещё не убил обоих гриффиндорцев методичным Круциатусом, и это было, по его мнению, невероятное достижение.