Давным давно была война ...
Шрифт:
К вагону подошли старшина, лет 30-35, с почти буденовскими усами, и парнишка в шинельке не по размеру…
– Че орешь, малохольный? Сам-то, давно от мамкиной сиськи? Тоже мне, пополнение. Фрица-то, хоть видал? Не на картинке? То-то… Вояка…
– Да ладно, товарищ старшина, я чего? Я – ничего! – пошел на попятную. И тут же поддел. – А пацан что, танк подбил?
Молодой боец не ожидал, что за старшину ответит мальчишка, жестко, уверенно, так, что язвить и подкалывать больше никому не хотелось:
– И танк подбил, и немцев достаточно положил, и партизанил, и ранен был, а сейчас из госпиталя возвращаюсь в разведроту 154
– Хорош зубоскалить! И «калитку» закройте – не месяц май! – добавил старшина. – А то на вас дров не напасешься, одна слава – пополнение, нихрена не можете, а вот зубоскалить – это легко!
Эшелон добрался до Тишкино за два дня. После контузии и после госпиталя все бесило Сережку (хотя раньше, в 13 лет, доводилось несколько раз передислоцироваться с места на место): и вагон на 40 солдат, и «дырка» в полу, и чадящая буржуйка… Но особенно бесил и не давал спать постоянный, монотонный стук колес на стыках рельсов, этот «тудун - тудун, тудун – тудун», от которого можно было спастись только на остановках.
Прибыв Тишкино, старшина Иванов (самая обычная фамилия была у Петра Ивановича) с Серегой пошли в комендатуру.
Старшина стал узнавать, где находится его часть, кто может до нее «подбросить».
Проверив его документы, старший лейтенант поинтересовался:
– А что за парнишка с тобой, чего это он такой бледный? Больной? Документы на него есть?
– Из госпиталя он, своих догоняет…
– Эй, малец! – позвал Серого старший лейтенант. – Кто такой? Бегунок? Чем болеешь?
– Товарищ старший лейтенант, из госпиталя я, ранен был под Тингутой. Краснофлотец 154 бригады морской пехоты, Партизанов Сергей Алексеевич, а документов – нет.
– Партизанов – колоритная фамилия. Так… Документов – нет? И что мне с тобой делать? Старшина, а куда ты с ним собираешься дальше?
– Товарищ старший лейтенант, думаю с собой взять, в часть. Думаю, что не погонят, наш брат – из разведки…
– Принял. Так и запишу, что направлен в 161 отдельную разведроту. Все! Можете быть свободны!
В разведроте Сережку приняли хорошо, как в сказке: накормили, напоили, помыли и спать уложили. После помывки уровень уважение к мальчишке среди бывалых разведчиков достиг почти максимального уровня – метки от пулевых и осколочных ранений рассказали все без слов.
Разведчики отдыхали, пока дивизия участвовала в операции «Кольцо», по уничтожению Сталинградской группировки фашистов.
Офицеры разведроты посовещались и попросили командование дивизии оставить Сережку у себя. Командование «дало добро». Серому сделали документы, подогнали по размеру форму и поставили на все виды довольствия.
6 января 1943 года в частях Красной армии были введены погоны. Был зачитан приказ, согласно которому нужно было перейти на знаки отличия – погоны – до 15 февраля.
Для Сережки разобраться с погонами труда не составило, ведь он со школьным музеем частенько принимал участие в различных реконструкциях, а вот для многих бойцов это стало проблемой, особенно для тех, кто воевал еще в Гражданскую войну. Сережка услышал вот такой разговор…
– Вот до чего дожили: раньше «золотопогонники» - ругательством было, а теперь наши офицеры – с золотыми погонами!
– Ничего, Макарыч, привыкнем. – сказал рядовой Коршунов.
– Какая разница в знаках различия, что кубики
Так ли не так, а Серый сумел всем показать, как крепить погоны.
– Вот, что значит молодой да шустрый! – хвалил Серегу старшина Иванов.
4 февраля, после торжественного построения и митинга в честь разгрома фашистов под Сталинградом и сдачи в плен фельдмаршала Паулюса, Серый подошел к старшине Иванову и просто попросил:
– Дядь Петь, как бы мне своих из 154 морбригады повидать…
– Сережа!
– почти обиделся старшина. – Тебе у нас не по нраву? Или обидел кто? Мы же тебя все любим… И солдаты, и офицеры…
– Дядь Петь… У меня там братья… Меня как ранило, я даже не знаю, что с ними…
– Я о том, чтоб тебя куда-то отправить решать не могу. Не мое это дело… А вот с командирами – переговорю. Может они что и придумают!
Старшина переговорил и через 2 дня Серый уже ехал на попутке к станции Качалинская, где находилась выведенная из Сталинграда для отдыха и доукомплектования 154 морская стрелковая бригада.
Сперва в штабе никто не мог понят, что хочет этот мальчишка.
– Да поймите вы наконец-то! Я до ранения воевал в 154 морбригаде. Хочу узнать о своих товарищах!
– Кто воевал? Ты воевал? – не понял Серегу лейтенант. – Не помню я у капитана Шарабарина в подчинении мальчишек.
– Да поймите Вы!!! Мне просто узнать, где мои братья! – почти сорвался на крик Серый.
– Значит так! Не морочь мне голову!
В этот момент дверь одной из комнат приоткрылась и на пороге появился майор Мальчевский в накинутой поверх формы шинели.
– Лейтенант! Кто здесь бузотерит?
– Товарищ комбриг!
– тут же «подлетел» к нему лейтенант. – Вот этот мальчишка требует, чтоб я нашел его братьев, что воевали в бригаде летом под командованием капитана Шарабарина. Но вы же понимаете… , что мы прибыли с Тихоокеанского флота и не знаем тех, кто воевал в бригаде до нас.
– Представьтесь, юноша. Я комбриг 154-ой, майор Мальчевский.
– Комбриг… - встал в ступор Серега. – А полковник Смирнов?
– В порядке Смирнов, был ранен. Так как тебя звать?
– Красноармеец Партизанов.
– А звать, как отчество?
– Партизанов Сергей Алексеевич, - мальчишка смело посмотрел в глаза комбригу.
Такой взгляд Мальчевскому был знаком. А еще майор обладал хорошей памятью. Он не забыл ту странную разборку у особиста и имя Сергей Партизанов само собой появилось из закромов памяти.
– Сергей… Партизанов Сергей, пропал без вести во время боев у Тингуты… А ищешь ты Фролова Илью и Кукушкина Никиту?
– Да… - удивился Серый. –А откуда вы знаете? Где они?
– Так я должен знать все, что творится в моей бригаде. Давай так, Сергей. Сейчас их нет в бригаде. Я попрошу собрать информацию, а ты несколько деньков побудешь у нас. Думаю, 161-я разведрота тоже сейчас отдыхает, вот и ты отдохнешь…
Почти месяц Серый находился в расположении разведроты 154 бригады. Несколько раз видел капитана Шарабарина, даже переговорил с ним – спрашивал о Илье и Никите. Начальник разведки бригады ничего не мог рассказать о друзьях, только пообещал, что сейчас посылают запросы в разные инстанции. А потом понеслось и закрутилось…