Дай мне шанс. История мальчика из дома ребенка

В аэропорту Ваня отвлекся от мрачных мыслей. Вид самолетов совершенно его заворожил, а уж когда они направились к самому большому самолету, летевшему в Москву, его восторгам не было предела. Но уже в самолете он снова погрустнел — скучал по оставленной им семье — единственной, которую знал в своей жизни.

Весь полет он терзал плюшевого мишку, подаренного Ириной, — дергал за уши, выворачивал ему лапы, бил о свое колено. Несчастный мишка — ему выпала роль своего рода громоотвода. Ваня вымещал на нем все свои страхи перед неведомым будущим и все жгучие обиды за прошлое.

Самолет пошел на посадку, а Ваня к этому времени словно выдохся, утратив всякий интерес к окружающему. Мария на руках снесла его по трапу на землю. Он был так измучен, что не заметил женщину, которая улыбалась ему и махала рукой.

— Малыш, я твоя мама, — произнесла она по-русски с сильным американским акцентом.

В первый раз в жизни Ваня не нашелся с ответом.

В машине Ваню усадили на заднее сиденье между Полой и Ириной. Вел автомобиль представитель церкви, а Мария сидела впереди, рядом с ним. Ваня понемногу приходил в себя. Во всяком случае, он завел с водителем “мужской разговор” о машине. Выяснил, какой она марки и кому принадлежит, и тут же, без перехода, повернулся к Поле: “Ты будешь меня бить?” Это были его первые слова, обращенные к матери. Пола не поняла вопроса. Мария перевела его ей, и на лице Полы появилось озадаченное выражение. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы увериться, что она не ослышалась.

— О нет, никогда! — изумленно ответила она.

Ваня прислонился к ней, и они обнялись.

Несмотря на языковый барьер, Ваня уловил смысл ее слов. “Я видела это своими глазами, — вспоминает Ирина. — Он принял Полу и доверился ей. Это было так трогательно, что мне захотелось заплакать”.

Ване не терпелось оказаться в каком-нибудь тихом месте, где он мог бы получше познакомиться со своей новой мамой. Но вместо этого представитель церкви повез их в храм Михаила Архангела, на торжественный обед с участием нескольких епископов. Зачем Поле и Ване посещать это мероприятие, он не объяснил.

Однако церковь Михаила Архангела была не простой церковью. Она мелькает в кадрах любимого многими фильма “Ирония судьбы": ее золотые купала и ярко-красные стены вдруг возникают на фоне однообразных коробок спального района, споря своей вечной красотой с монотонностью окружающего пейзажа и внушая надежду.

К началу обеда они опоздали. Епископы в черных одеждах и с длинными бородами уже ели гречневые блины с икрой, селедку и холодное мясное ассорти. Гостям указали их стол, но Ваня шепнул Марии, что ему нужно в туалет. Мария спросила, с кем он предпочитает туда пойти, и Ваня ответил: “С мамой”. Пола ушам своим не поверила. Не прошло и часа с момента их встречи, а Ваня уже требует материнской заботы.

Представитель церкви провел своих подопечных на места, откуда были хорошо видны трапезничающие священники. Женщинам подали грузинского вина, а Ваня получил стакан воды. Вскоре, по русской традиции, стали произносить тосты. Один епископ за другим вставали со своих мест и поднимали рюмки с водкой за здоровье собравшихся. Ваня был настолько зачарован этим ритуалом, что забыл о своих неприятностях. Не обращая внимания на гору еды в своей тарелке, он во все глаза смотрел на сидевшего справа от него епископа, который встал и произнес цветистый тост. Ваня был уверен, что теперь его очередь выступить от лица находившихся рядом с ним женщин. Крепко сжимая стакан в одной руке, другой он оперся о стол и попытался встать. К счастью, Пола вовремя разгадала его намерения. Мальчик быстро перенимал правила поведения взрослых мужчин и уже делал попытки быть одним из них — на сей раз в кругу церковных иерархов. Пола положила руку Ване на плечо: “Для этого у тебя еще будет время. Много времени, когда ты станешь старше”.

28 Март 2007 года Снова вместе

До сих пор чудесную историю Вани рассказывали люди, в 1990-х годах принимавшие непосредственное участие в его судьбе, — Вика и Сэра. Ну и конечно же сам Ваня. Моя роль заключалась в том, чтобы собрать их рассказы и составить из них связное повествование. Ваня улетел в Америку, но наш рассказ о нем еще не окончен. Пора мне выйти из тени и пролить свет на то, о чем не знали даже самые близкие Ване люди.

Меня всегда изумляло, что этот необыкновенный ребенок, слабый и беззащитный, не пожелал стать жертвой жестокой государственной системы воспитания сирот и заставил многих людей сострадать себе. В 2007 году я завершил свою долгую журналистскую карьеру, у меня неожиданно появилось свободное время, и я захотел узнать, что же сталось с Ваней. Настала пора снова встретиться с ним, но уже в Америке.

В марте 2007 лада Сэра и я подъехали к одноэтажному дому я Америке, все еще укрытому толстым снеговым одеялом. Это вам не Санта-Барбара — настоящая или выдуманная, — а Бетлехем в штате Пенсильвания.

У двери стоял, удерживая равновесие с помощью костылей, красивый молодой человек со сверкающими белизной зубами и довольно строгой стрижкой. Сэра никак не могла остановиться и все время повторяла: “Привет, Ваня!" — как много лет назад в доме ребенка № 10. Лицо молодого человека выражало крайнее удивление — восемь лет минуло с тех пор, как с ним в последний раз здоровались по-русски и называли Ваней. Теперь он был Джоном Лагутски, учеником средней школы и лидером команды скаутов.

Его мать Пола радостно встретила нас, и через несколько минут мы уже чувствовали себя так, словно были знакомы всю жизнь. Славянские корни Полы давали себя знать — одна из комнат дома была оформлена в ярком стиле русского фольклора.

Мы сразу поняли, что Джон и Пола очень близки. Когда мы спросили их, какой им помнится первая встреча в аэропорту, оба одновременно воскликнули: “Это было ужасно!” — и рассмеялись.

Через три месяца после приезда в Америку Джон научился свободно говорить по-английски и так же быстро забыл русский язык. Странно было слышать, как он говорит на другом языке. Правда, у него сохранилась привычка, делать паузу, подбирая правильное слово. Вспоминая страшные условия в Филимонках, он подыскивал слова, чтобы описать голые матрасы, на которых он лежал двадцать четыре часа в сутки. “Они были из… — пауза, — искусственной кожи”.

Он говорил о клеенке, которой застилали матрас из пенопласта.

Каждый день Джон садит в школу ив автобусе Больше остальных предметов ему нравится история, а вот математика дается с трудом — слишком поздно он начал постигать ее азы.

Попивая чай со льдом, мы в первый раз услышали историю Полы. Историю о том, как в сентябре 1998 года она прочитала в церковном бюллетене сообщение семейной пары, удочерившей малышку из России, перевернувшее всю ее жизнь.

Наконец-то мы получили ответ на вопрос, как Пола узнала о Ване. Оказывается, те люди, что в июле вышли из дома ребенка № 10 со своей новой дочкой и наткнулись на Сэру, сидевшую с Ваней на скамейке, были потрясены историей мальчика. Он не шел у них из головы, и они ощущали потребность хоть что-то предпринять. Их заметка в бюллетене произвела сильнейшее впечатление на Полу.

Две недели Ваня провел с Полой в Москве. Он показался ей очень хрупким ребенком, готовым расплакаться из-за любого пустяка.

По мере того как она узнавала о прошлой жизни мальчика, она понимала его страх опять остаться без мамы. Чего он только не делал, чтобы заслужить любовь своих прежних двух “матерей”! Но в Англию его не взяли, а с патронатной семьей остаться не разрешили. Подобно всем отвергнутым детям, мальчик привык возлагать ответственность за свою судьбу на себя самого. После того как от него отвернулись сразу две матери, он стал винить в этом себя.