Дай пять

Рейнджер ждал на парковке, когда я отворила заднюю дверь. Он водил сияющий черный «рейдж роувер» с тонированными боковыми стеклами. Машины Рейнджера всегда дорогие, и их происхождение, как правило, нелегко объяснить. Трое мужчин занимали заднее сиденье. Двое были черными, один – неопределенного происхождения. Все трое подстрижены, как морпехи. На всех черные спецназовские брюки и черные футболки. Все мускулистые парни. Ни одной унции жира. И никто из них не выглядел, как отделочник.

Я уселась рядом с Рейнджером.

– Это бригада отделочников на заднем сиденье?

Рейнджер просто улыбнулся в предрассветную тьму и выехал со стоянки.

– Я одета не так, как все, – заметила я.

Рейнджер остановился на светофоре на Гамильтон:

– Я захватил куртку и жилет для тебя в багажнике.

– Разве это не внутренняя отделка?

– Все виды отделочных работ, Милашка.

– Насчет жилета…

– «Кевлар».

«Кевлар» означало, что жилет пуленепробиваемый.

– Черт, – выругалась я. – Ненавижу стрельбу. Ты же знаешь, как я ненавижу стрельбу

– Просто предосторожность, – успокоил Рейнджер. – Наверно, стрелять никто и не будет.

Наверно?

Мы ехали в молчании через центр города. Рейнджер был в своей стихии. Погрузился в размышления. Парни на заднем сидении выглядели так, словно у них совсем не было мыслей – и сроду не бывало. И я, спорившая с собой, не выскочить ли мне на следующем светофоре и не бежать ли, как черт от ладана, назад до самой квартиры. И в то же самое время, как бы нелепо это не звучало, я во все глаза выискивала дядюшку Фреда. Он засел у меня в мозгах. Так же было с моей кошкой Катериной. Уже пятнадцать лет, как она сбежала, а я всегда лишний раз оборачиваюсь, когда где–нибудь мелькает черная кошка. Незаконченное дело, полагаю.

– Куда мы направляемся? – наконец поинтересовалась я.

– Многоквартирное здание на Слоун. Требуется кое–какая домовая чистка.

Слоун–стрит бежала параллельно Старк в двух кварталах от нее. Старк – самая худшая улица в городе, скопище наркоты, отчаяния и прибежище всяких тварей. Гетто облагораживается в виде кварталов, марширующих с юга, и большая часть Слоун представляет собой демаркационную линию, разделяющую беззаконность и законопослушание. Велась вечная борьба, чтобы удержать эту линию и не подпускать толкачей и уличных проституток к Слоун. Хотя по слухам в последнее время Слоун битву проигрывает.

Рейнджер проехал три квартала по Слоун и остановил машину. Он кивнул в сторону здания из желтого кирпича через улицу, с двумя дверями.

– Вот наше здание. Нам нужно на третий этаж.

Здание было четырехэтажное, и я предположила, что на каждом этаже имелись две или три маленькие квартиры. Цокольный уровень был покрыт бандитскими граффити. В окнах темно. На улице не было транспорта. Гонимый ветром мусор кучами валялся у тротуаров и собирался у дверей.

Я перевела взгляд со здания на Рейнджера:

– Ты уверен, что это законно?

– Узаконено домовладельцем, – ответил Рейнджер.

– А эта домоочистка включает людей или просто… вещи?

Рейнджер воззрился на меня.

– Ведь существует легальный процесс вышвыривания людей и их имущества из квартир, – напомнила я. – Нужно представить уведомление о выселении и…

– Легальный процесс обычно двигается черепашьим шагом, – заметил Рейнджер. – А между тем, детишки в этом здании страдают от людишек, которые ходят ширяться в 3С.

– Считай, что это работа во благо обществу, – сказал один из парней с заднего сиденья.

Двое других закивали.

– Ага, – поддержали они. – Общественная работа.

Я похрустела костяшками и пожевала нижнюю губу.

Рейнджер вылез из машины, обошел сзади «рейндж ровер» и открыл дверь. Раздал всем бронежилеты, вручил каждому черную ветровку, которая имела надпись на спине большими белыми буквами – ОХРАНА.

Я застегнула жилет и понаблюдала, как все облачаются в черные нейлоновые ремни, и каждый цепляет кобуру с оружием.

– Дай–ка выскажу дикую догадку, – произнес Рейнджер, обхватив рукой меня за плечо. – Ты забыла взять с собой пистолет.

– Отделочники не пользуются оружием.

– В этом районе еще как пользуются.

Мужчины выстроились передо мной.

– Джентльмены, это мисс Плам, – представил Рейнджер.

Парень неопределенного происхождения протянул руку:

– Лестер Сантос.

Стоящий рядом в очереди проделал то же самое:

– Бобби Браун.

Последнего парня звали Танк. Легко было догадаться, как он приобрел это имя.

– Лучше мне не ввязываться во все это, – сказала я Рейнджеру. – Если меня арестуют, вот будет неприятность. Ненавижу аресты.

Сантос хмыкнул:

– Мужик, тебе не нравиться стрелять. Ты не любишь аресты. Так ты совсем ничего не смыслишь в веселье.

Рейнджер натянул куртку и отправился через улицу с бандой веселеньких парней, сомкнувших ряды позади него.

Мы вошли в здание и поднялись на два лестничных пролета. Рейнджер позвонил в квартиру 3С и прислушался к двери. Остальные прижались к стене. Все молчали. Рейнджер и Сантос держали в руках оружие. Браун и Танк светили фонариками.

Я собрала себя в кулак, ожидая, что Рейнджер сейчас вышибет пинком дверь, но вместо этого он достал из кармана ключ и вставил в замок. Дверь открылась, но держалась на цепочке. Рейнджер отступил на два шага, бросился на дверь, вышибив ее плечом с цепочки. Дверь с треском распахнулась, и первым вошел Рейнджер. Следом все, кроме меня. Зажегся свет. Рейнджер прокричал: «Охрана!» И наступил хаос. С матрасов на полу повскакивали полураздетые люди. Женщины визжали. Мужчины сыпали проклятиями.

Рейнджер проходил комнату за комнатой, надевая на людей наручники, выстраивая их вдоль стены в гостиной. В общей сложности оказалось шесть человек.

Один из типов обезумел, махал руками, не давая надеть наручники.

– Не имеете права, вы, ублюдки, – вопил он. – Это моя квартира. Это частная собственность. Кто–нибудь вызовите гребаную полицию.

Он вытащил из кармана штанов нож и щелкнул лезвием.

Танк сгреб мужика сзади за рубашку, приподнял и выкинул в окно.

Все оцепенели, онемело уставившись на разбитое стекло. Я раскрыла рот от удивления, а сердце замерло в груди.

Рейнджер и бровью не повел.

– Придется заменить это стекло, – заметил он.