Даймон

Зде-е-е-есь я-я-а-а-а! Здес-с-с-сь!

Упадёшь на грязный цемент, споткнётся о тебя бабка с сумками безразмерными, помянет недобрым словом…

Плохо, конечно. Но если вновь анекдот вспомнить? Плохо, да не очень. Полно вокруг людишек, спешат, толкаются, о ерунде размышляют. Кто они? Ясно кто — народ, масса, электорат, объект Истории, точка приложения сил. А кто силы эти прилагает? То-то и оно. Бегите, встречные-поперечные, в вагоны запрыгивайте, станцию свою не пропустите.

А мы делом займёмся. Настоящим!

Улыбнулся товарищ Север, головой покачал. Расхвастался, распушил перья, чуть не суперменом себя вообразил. Рано, рано! Тут бы человека нужного встретить, а поди встреть его в толпе да ещё в час пик. Почему в толпе, догадаться нетрудно. На пустой улице (где на стене — выбоины треугольником) найти друг друга легче лёгкого. Погореть, под чужой глаз и под чужую пулю попасть — ещё легче. Не учили Алексей Лебедева на шпиона, в историки готовили. Но даже студент-историк знает, какая главная причина провалов. На связи шпионы горят, на контактах. И ничего не изменишь, надо встречаться — особенно если ты и товарищ Север, и его связной. В одном лице, точнее, в двух, вроде Януса римского. Поэтому лучше лишние пять минут потолкаться в толпе, мимо стеклянных дверей метро пройти, по сторонам поглядывая. Никто внимания не обратит. А если обратит, что с того? В следующий раз надо будет букетик у входа купить за две гривни. Старый способ, но надёжный. Ходит влюблённый парень в поношенной куртке, сквозь очки народ разглядывает, чтобы милую не пропустить.

А ещё хорошо, что шпионам есть чем заняться. Если дело важное, если головой рискуешь, все прочее мелким покажется, несерьёзным. Мерещилась Алёше Лебедеву весь день девка с родинкой не щеке. А теперь не мерещится — сгинула без следа, как только товарищ Север в подземный переход нырнул. И день вспоминается иначе. Хороший денёк! С народом пообщался, лекции интересные послушал, с Женей-Евой кофе выпил…

Железная девчонка! Другая до сих пор валерьянку бы глотала, а этой опять наушники с бинауральным ритмом подавай. Хорошо, ещё не чип! Неужели есть такие, что соглашаются? Железяка в мозгу — макабр!

И с Варей пару приятных часов провёл, тоже неплохо.

…Забавная она, Варя Охрименко. Может, и вправду снять для неё квартиру, паспортистке на лапу сунуть, чтобы с пропиской не тянула? Даже в «Черчилль» сводить, раз обещал?

А зачем? И так неплохо. Позвала — и ещё позовёт. А не позовёт, тоже не критично…

— Давно ждёте, Алексей Николаевич?

Эх, не увидел первым! Учиться тебе ещё, товарищ Север надо. Учиться, учиться и…

— Добрый вечер, Иван Иванович. Нет, вы очень точны.

* * *

— Передайте, пожалуйста, Семёну: мы его идею оценили. Честно говоря, ребята вначале сомневались. Мы привыкли работать точечно, ювелирно. А тут, извините, целый горотдел. Прямо-таки Торговый центр в Нью-Йорке! Но Семён оказался прав — у них началась паника, настоящая паника. Теперь на нашу, скажем так, активность они даже внимания не обращают. Так что… Ждём указаний!

— Передам.

Алёша отвернулся, чтобы взглядом с Иваном Ивановичем, страшным человеком, не встречаться. Хоть и темно — специально подальше от фонаря отошли, хоть и разговор в нужном направлении идёт…

Мягко стелет, ой, мягко! Прямо верить хочется!

Далеко не уходит не стали, только из подземного перехода выбрались. Наверху тоже людно: семечки продают, орешки, карточки к телефонам мобильным. И цветы — белые подснежники.

Весна!

Иван Иванович закурил — не сигарету, сигариллу с блестящим ободком. У Алёши даже мыслишка мелькнула — не попробовать ли? В школе покуривал, чтобы от одноклассников не отставать. Не понравилось, бросил…

Не стоит. Курение — примета, пепел сигаретный для всяких Шерлоков Холмсов вроде открытой книги. Элементарно, Ватсон!

— Насколько я знаю, вы не посещали тайник. Передайте Семёну, там все безопасно, мы проверяли.

Кивнул товарищ Север, но поворачиваться не стал. Тайник! Знать бы, где он! Зажал секрет Юрий Владимирович, не поделился, для себя оставил. Интересно, что там? Оружие, документы… А ещё?

— Впрочем, если Семёну нужна непосредственно наша помощь…

Не договорил Иван Иванович, фразу подвесил. Вроде как подчеркнул — и многоточие поставил.

Товарищ Север намёк не понял. Товарищ Север удивился. Повернулся, моргнул недоуменно.

— Помощь? В каком смысле?

Охрана, скажем. Чтобы не одному по расстрельной улице идти, не одному влажную крошку со щеки стряхивать.

Зде-е-е-есь я-я-а-а-а!

— Товарищ… Семён надеется на АГ-1? В обычное время — согласен, но обстоятельства наступают форсмажорные. Я бы на его месте подумал о своей безопасности. И на вашем, Алексей Николаевич, тоже.

Зде-е-е-есь!

* * *

— Нет, Алексей Николаевич. Передайте Семёну, что никаких политических прожектов у нас нет. Поначалу мы вообще политикой не интересовались. Я в розыске работал, в честного следователя пытался играть. Долго держался, все в закон верил. Помните у Капниста: «Законы святы, но исполнители — лихие супостаты»? Слишком много их оказалось, супостатов. Когда начали убивать моих друзей… О политике мы совсем недавно задумались. Выборы — ерунда, цирк с клоунами. Что Бим, что Бом — никакой разницы. Но танки на улицах… Не знаю, не знаю… Через несколько дней будет торжественное открытие первого Центра социальной реабилитации.

— В смысле… Концлагеря?

— Концлагеря, Алексей Николаевич, концлагеря. С оркестром, цветочками, речами. Проволоку потом протянут, когда пресса уедет. Поэтому мы очень осторожны. Я говорил с Юго-Востоком… С Юрием Владимировичем только один раз, но мне показалось, что он хочет подобного избежать.

— Юрий Владимирович назначил Семена руководителем областного подполья. Вероятно, он имел в виду именно такой вариант — с танками. Переворот и без нас провёрнут.

— Да… Выборы, между прочим, послезавтра.

Дорожка 16 — «Ухарь-купец»

Исполняет Надежда Кадышева и группа «Золотое кольцо».

(3`43).

Нравоучительная баллада Ивана Никитина в народной интерпретации превратилась в свою полную противоположность. «Молвил купец, тряханув серебром: нет, и не надо — другую найдём!» Мораль? Какая уж тут мораль! «В красной рубахе, красив и румян, вышел на улицу — весел и пьян». Эх, гуляй, проживём — наживём!

Понедельник, 25 августа 1851 AD. Восход солнца — 7.09,

заход — 17.38. Луна — IV фаза, возраст в полдень — 27,7 дня.

Сегодня утром я был готов идти в бой, во всяком случае, проснуться довелось именно с этой мыслью. Случилось, однако, иначе. Открыв глаза, я убедился, что наш лагерь на две трети пуст (!), Мбомо же невозмутимо размешивает только что сваренную им похлёбку из проса. На мой удивлённый вопрос он ответил коротко: «Ушли».

Все разъяснилось вскоре. Две трети войска выступили по направлению к Сешете вскоре после полуночи. Ушли прежде всего новобранцы. Леди Ньямоана воспользовалась случаем натаскать молодых солдат перед предстоящими серьёзными сражениями.