Дайте мне обезьяну

А НОВАЯ НЕВЕСТА, ОНА И НАС СПАСЕТ!

«Да, да, надо спасать. Кто ж, как не я? У меня нет другого пути. Я знаю, что надо делать».

3

Анастасия Степановна вошла в палату.

— Вот вы, Виктор, какой. Я представляла вас другим. Право, мне очень неловко, что все так получается.

Тетюрин молчал, Несоева подумала, что он ее не узнал, и представилась:

— Анастасия. Анастасия Несоева.

— Я вас узнал, Анастасия Степановна.

— Давайте начистоту, Виктор. Я не хочу, чтобы у нас были недомолвки. Мне эта затея не нравится. Я была против. Может быть, следовало быть более настойчивой, но как уж получилось — пошла на поводу… Значит, так. У меня нет никаких видов на вас. Чтобы вы знали. И еще, чтобы вы знали, если не знаете, эти дурацкие заявления для газет, интервью… это все не я, не мое…

— Я знаю, — сказал Тетюрин, — их сочинил Костя Негожин.

— Негожин? — переспросила Анастасия Степановна. — Не тот ли, которого я вытаскивала из вытрезвителя?

— Из вытрезвителя вы меня вытаскивали.

— Да вы что?

— А что? Вот такой у вас муженек будет. Пьет, под забором валяется. Вы разочарованы?

— Если б вы знали моих предыдущих мужей, не говорили бы так. Видите, нас уже что-то связывает.

— Я, наверное, должен поблагодарить вас, — произнес Тетюрин. — Мне клеили статью. Кабы не ваша помощь…

— Нет, что вы, это я должна поблагодарить вас. И от себя лично, и от всего блока. С кем не бывает. А вы себя вели по-мужски. Лишнего не сказали. Хотя могли… в таком состоянии. Был бы скандал. Ни в чем не признались.

— Ну я что… я… так получилось.

— Я понимаю, вам бы хотелось держать дистанцию, как и мне тоже, но ничего не поделаешь. Отнесемся к этому как… — Несоева запнулась.

— Отнесемся, — согласился Тетюрин, не дожидаясь «как».

— Как к авантюре, — нашла слово Несоева. — Знаете, у меня прабабка из-под венца сбежала… Вместе с цыганом.

— В вас течет цыганская кровь?

— Одна восьмая.

— Что же, она в таборе жила?

— Не знаю. Может, это и не совсем цыган был.

— Понятно, — сказал Тетюрин.

— Просто мы по женской линии все активные. И дочь моя, она вся в меня.

Про дочь Тетюрин не стал спрашивать.

— Вон сколько я вам рассказала о себе. Я рада, что вы меня не боитесь.

— А зачем мне бояться?

— Я вас тоже не боюсь, — призналась Несоева. — Не буду задерживать, сейчас уйду.

— Мне торопиться некуда, — сказал Тетюрин.

— К сожалению, мы не принадлежим себе в значительной степени…

— Это точно.

— Как бы друзья по несчастью.

— В некотором роде, — сказал Тетюрин.

— А про наше знакомство ваш Негожин хорошо придумал.

— А что он придумал?

— Ну что от вас убежала собака, а я нашла… спасла.

— Это не Негожин придумал, это я придумал. И не придумал, а из жизни взял. Из собственной! Это я для Богатырева придумывал, а не для нас с вами. Я, Анастасия Степановна, такие сценарии кровью сердца пишу.

— Вот вы какой, — сказала Несоева.

После этого нельзя было не помолчать.

— Виктор, — проговорила наконец Анастасия Степановна, — говорю вам как старший товарищ, хотите вы или нет, а надо на ты. Конечно, разница в возрасте ого-го-го, я не буду кокетничать, но если мы не прекратим выкать, получится большая нелепица.

Оценка читалась во взгляде Тетюрина, так он смотрел на Несоеву. Она спросила:

— Вам трудно?

— Дело не в возрасте, — сказал Тетюрин. — Что вы все «возраст» да «возраст»!.. Дело в том, Анастасия Степановна, что вы для меня… как бы это выразиться… не человек даже, а, что ли, миф… выдумка…

— Симулякр?

Изумился Тетюрин:

— Я не знал, что вы владеете этой терминологией.

— С кем поведешься, от того и наберешься. У меня дочь продвинутая. И потом, с Косолаповым нередко беседуем… Он меня просвещает… Бодрийар… Постмодернизм… — она хотела еще что-то присовокупить к уже сказанному, но сдержалась.

Беспокойство овладело Тетюриным, ему показалось, что сейчас с ним будут говорить о постмодернизме. Несоева, однако, сменила тему:

— Во всем, что касается дела, — никаких сантиментов. Я человек волевой, сильный, жесткий, жестокий. Могу и шкуру спустить. Стальной человек! — она вдруг звонко щелкнула зубами и обворожительно улыбнулась. — Не бойтесь, не вставные.

— Анастасия Степановна, вы, надеюсь, тоже в курсе, что эти интервью со мной… про вас и вообще… не я придумываю?

— Я их не читаю, — соврала Несоева. — Хорошо, хорошо, нечего кота за хвост тянуть, говорите «ты», раз, два, три!..

— Анастасия! — сказал Тетюрин. — Дай стакан! — и добавил: — Пожалуйста.

— Во, — согласилась Анастасия Степановна. — Бери, Витя.

Стакан был пуст и совершенно не нужен Тетюрину.

— Анастасия, будь добра, поставь стакан на тумбочку.

— Хорошо, Витя, ты молодец.

Оба засмеялись.

— Может, и не так страшно будет, — сказала Несоева.

— Посмотрим, — сказал Тетюрин.

В дверь постучали, вошел некто с фотоаппаратом.

— Ой, я и забыла. Говорят, надо снять.

— Поближе, поближе, — примерялся фотограф. — Вот так! Отлично. Снимаю. Ага.

4

Рита моталась по городу, развозила плакаты; Женя-водитель ворчал — неправильно выбран маршрут. Надо было сначала на Институтский привезти

Общественность — за свадьбу до свободных элекций!

а уже только потом на Вторую Гражданскую

Ответим на террор немедленной свадьбой!

Пикет у памятника комиссару Яблонскому с благодарностью принял плакат:

Анастасия! Докажи, что ты хозяйка собственного счастья, и мы отдадим за тебя голоса!

Пикет перед поворотом к санаторию «Притоки» первым получил (потом это появится повсюду):

Виктор + Анастасия!

Веселись, душа-Россия!

А листовки

Анастасия! Мы с тобой!