Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
А что взять из салатов?
Представлены «по-деревенски», «по-царски» и прочие свекольно-капустные изыски. Останавливаюсь конечно же на «по-царски». Там много всего и порции солидные.
А где вареные яйца? Где масло? Где конфеты?
Вместо вареных яиц нашлась уже приготовленная яичница. Масло с хлебом тоже имелись. А вот с конфетами облом. Пришлось обходиться сладкой булочкой и компотом.
Столики были рассчитаны на четверых. Мы потеснились и уместились впятером. Ребята меня уже знали, а я-то нет, поэтому в первую очередь познакомился.
Самыми бойкими оказались
Как-то само собой мы перешли на «ты». Они изначально уже между собой так общались. Да и мне без отчеств было легче всех запомнить.
– А где тот парень, которого вчера поставили на колени? – вспомнил я.
– Не видно. Скорее всего, уехал. Кто после такого позора будет оставаться в университете, – прожевав, ответил Костя.
– Прискорбно, – искренне посочувствовал я, потому как при вчерашних обстоятельствах на его месте мог оказаться любой из нас.
– Вы уже здесь? – к нам подошел высокий старшекурсник, с которым мы уже виделись в холле. – Андрей Викторович, мы для вас заняли место на диванах. Тут в обед всегда так. Приходится кого-нибудь отправлять до окончания занятий. Прошу!
Он указал на один из столиков, окруженный диванами. Там сидели два парня, пять девушек и было всего два свободных места.
– Но я не один. Не брошу же я ребят.
Старшекурсник понимающе кивнул и позвал к нам двух своих друзей. Он представился Ярославом Артемовичем Корнеевым и уже учился на 4 курсе. Двух его друзей – Еремеева с 3 курса и Гришина со 2 курса я запомнил лишь по фамилиям. Все трое и оставшиеся на диванах девушки принадлежали к кланам добытчиков скверны.
– Слышали новости о Булыгиных? – спросил Ярослав. – Это промышленники из Высших. Говорят, они устроили бунт в костромской колонии. Сегодня все утро шли задержания. Род обвинили в измене.
– Ничего себе… А откуда известно? – заинтересованно спросил Костя Лукьянов, как будто лично был с ними знаком. – Я только что листал новости. О Булыгине ничего не говорилось.
– Мы только что случайно подслушали у Высших, – кивнул он в их сторону. – Вон, сидят, хвосты поджали, обсуждают.
Произойди подобное в моем мире, отвечали бы виновные. Но здесь все иначе. За измену отвечала вся семья, род и даже клан. Зато столь суровая мера служила дополнительным стимулом держать всех в узде. Преступившие закон и пойманные на своем преступлении могли рассчитывать лишь на милость Императора. Чтобы он позволил остаться в живых детям или внукам. Обычно Барятинские шли на уступки. Если не детей, то миловали внуков.
– К лучшему, что так случилось, – продолжил Ярослав. – У нас есть время на подготовку. Мы должны сплотиться в единую сильную группу. Как только это у нас получится, к нам присоединятся другие. Тех, кому Высшие стали поперек горла, полно.
– А Андрей станет нашим лидером, – утвердил меня в новом статусе Егор Парфенов.
– У нас все-таки не армия. Командиры нам ни к чему. Мы все взрослые люди. Сами знают, что нужно
делать. Когда понадобится принимать решения, будем их принимать вместе. Так будет правильнее всего.Кто бы сомневался, что четверокурсник Ярослав Корнеев не захочет прогибаться перед первокурсником. Наверное, сам метит в лидеры группы. Я же вижу, у старшекурсников сложилась своя компания, где ему отведена роль старшего.
В принципе его понять можно. Вот только благодаря мне мы здесь собрались и обсуждаем создание группы. Я победил Высшего, а потом наехал на всю их шайку. Так что ни о каком равенстве не может быть и речи.
– Ребят, мысль создать группу и держаться вместе отличная, – осторожно начал я. – Но у меня вопрос: что вы будете делать, если, к примеру, нам придется драться с Высшими?
– Совершенно верно, Андрей Викторович. В этом и проблема. Нам нужно знать, как противостоять Голосу, так же как получилось у вас. Нам нужно знать ваш секрет.
– Вот тогда они у нас все попляшут! – тут же воодушевился бойкий Костя Лукьянов.
Вот мы и подошли к важному. К тому из-за чего ко мне подошли вчерашние первокурсники и старшекурсники. Почему они заговорили со мной о группе. Но что было бы, если я действительно знал секрет противодействия Голосу и с ними поделился? Что если стремление ребят создать группу, это всего лишь предлог выудить у меня тайное знание?
– Секрет прост. Его нет, – усмехнулся я. – Выйдя против Высшего, у любого из вас будет время взять такую же способность. Пользуйтесь возможностью и запаситесь скверной.
– Взять Голос? – изумился Корнеев. – Голос относится к тем способностям, которые нельзя просто так брать. Его могут взять только князья или те, кому позволяет Император. Если станет известно, что Голос взял тот, кому не полагается, его убьют бойцы спецподразделений.
– А я слышал, их вербует Особый отдел. Таким людям приходится до конца жизни служить Империи, – внес свою лепту Егор Парфенов.
Ярослав с недоумением вытаращился на меня.
– Подождите, неужели вы…
Черт… Не зря отец обмолвился об изоляции в случае взятия способности особой силы. И не зря я перестраховывался, все это время держал язык на замке. В данный момент от меня требовалось не подавать вида. Еще и выкрутиться. Эти парни не друзья, чтобы делиться с ними секретами. Может быть когда-нибудь ими станут, но не сейчас.
– Тогда на дуэли с Высшим вам придется повторить то, что проделал я. Пытаться ему противостоять, – изображая безразличие скорее перебиваю Корнеева с его догадками.
– То есть вы хотите сказать, что это возможно?!
Пожимаю плечами.
– Я боролся с Голосом и у меня получилось, – дабы никто не прислушаться к моему «совету» и тем более не пытался его проверить, требовались уточнения. – Но я не советовал бы вам специально испытывать мой метод. У меня не было другого выхода. Я лишь пытался выжить.
* **
Похоже, после вчерашнего общения Ольга Пахомова сделала выводы. Сегодня она лишь кивнула Волгиной и прошла мимо уже с новой подругой. Полноватая и откровенно некрасивая девушка теперь никоим образом не могла с ней конкурировать.